рукоприкладством попытался приказать вернуть мне дар речи. Но в ответ Тристан получил лишь плевок в лицо. Его королевское воспитание дало сбой, и если мне не изменило зрение, Дерек лишился нескольких зубов.
Анисса повела меня в кабинет родителей. Они покинули тронный зал и ушли со скандарской четой обсуждать насущную проблему. Я мысленно похвалила их за то, что они не объявили войну друг другу на эмоциях. Когда вошла я укутанная в родовой плащ поддерживаемая Аниссой, а следом завели
Дерек, избитый и потрёпанный, шёл под конвоем стражников.
— Что произошло? — спросили одновременно оба отца-короля.
Я не могла ответить, потому что всё ещё не могла говорить, а Анисса растерялась под взглядами королей.
Начал рассказ Тристан, но его прервал ворвавшийся посол. Он упал в ноги Генриха, а затем подполз к сапогам Фауста. Это было очень комично, учитывая, что именно из-за его жажды власти всё началось.
— Схватить предателя! — приказал отец.
Пока они бежали, Клавдий ударил своего сына по лицу, а когда его руки скрутили, стал проклинать всех. Он обещал отобрать у отца королевство, власть и любимую женщину.
От последнего заявления были в шоке все, включая мою мать.
— Я всегда тебя любил! А ты бежала за властью, за титулом. Я женился на твоей сестре лишь бы быть ближе к тебе! Мне было легче думать, что Дерек — наш сын, а не мой и Аделии! Каких усилий мне требовалось, чтобы втереться в доверие короля! Всё ради тебя и для тебя! Ради моей любви.
Дерек поднял опущенную голову, в его взгляде кипела ярость. Он не знал о настоящих намерениях отца.
— Отец? Ты любил мою мать! Я видел, как ты рыдал у её костра. Видел, как ты относился к ней. Это всё было твоё потрясающее притворство? Как ты мог?!
Он начал вырываться из крепких рук гвардейцев, но одним ударом из него выбили желание дёргаться.
— Леди Анисса, — приказала Ариадна, — дайте воды принцессе.
Королева указала на бокал и графин. Девушка, боясь такой близости и количества королевских особ, с дрожью в руках набрала воды и поднесла ко мне, попутно усаживая в кресло.
Вокруг началась шумиха: ругань и крики о том, чтобы посадить в темницу предателей. Я забилась вглубь кресла и быстро выпила воду.
— Оставим до завтра в подвалах дворца, — приказал Генрих.
Дверь резко раскрылась, ударяясь резной ручкой о стену. С воплями и женскими визгами, разъярённой походкой хищника появился Каспиан. Следом за ним, почти волоком, зашла Моргана. Я не сразу поняла, что он крепко держит её за волосы у затылка. С силой он потянул и уронил кричащую девушку к ногам отца. Следом за ней полетело что-то металлическое. Я пригляделась — это было очередное оружие, по оформлению похожее на стилет Дерека.
— Принимай невестку, — зло плюнул Каспиан.
Повисла тишина. Каспиан оттянул ворот своей широкой рубахи и показал неглубокий порез, нежно розовый, словно сделанный давно и теперь заживающий.
— Быстро исцелился, — усмехнулся Дерек, и его усмешка была полна презрения и недовольства.
— Что всё это значит, Моргана? — спросил он, но девушка лишь плакала, закрывая лицо тёмными кудрями. На мгновение мне стало её жаль. Однако вскоре стало ясно, что её слёзы — это лишь способ манипуляции.
— Эта дрянь пыталась меня убить, — ответил средний Райгард, тяжело дыша.
— А судя по твоему внешнему виду, ты хотел от неё другого, — сплюнул кровь Дерек. — Ублюдок, как от тебя ещё не пошли бастарды.
Наконец он отвлёкся от своих проблем и обратил внимание на остальных: на побитого брата, задержанных заговорщиков и на меня.
На мгновение мне показалось, что он испугался. Хотя нет, не показалось — то, как быстро он оказался рядом, говорило о страхе за мою жизнь.
— Что с тобой? Что вообще происходит, Фрея? Скажи мне! Я же обещал…
Я пятилась от него, вжимаясь в спинку кресла, лишь бы быть подальше от него. При всей моей любви к нему, он просто играл и развлекался. Если бы он любил меня по-настоящему, то не целовался бы с Морганой на глазах у Жоржика и не рассчитывал бы на близость с ней.
— Эй, ты чего? Почему ты молчишь? — Он хотел дотронуться до моей разбитой губы, но я отвернула от него лицо.
— Она ничего тебе не скажет. И в принципе не скажет, — ответил Тристан. — Дерек опоил её. Наверняка купил настойки в базарных переулках.
— Ты говорил, что пресёк это! Отец!
Проблемы Скандарии огорчили меня. От обиды на то, что я навсегда потеряла голос, я не смогла сдержать слёз. Это не укрылось от Каса и довольного Дерека.
Однако довольство Дерека быстро исчезло с лица, когда Каспиан ударил его. Каспиану было всё равно, что Дерек в наручниках, а понятия чести включают правило «безоружных не бьют». Но это же Каспиан, он не считается с правилами и моралью, он сам себе судья.
— Отойди от него! — Моргана, словно наседка, бросилась к Дереку и начала отталкивать своего жениха. — Не трогай его! Дерек, тебе больно? Прости, прости, я не смогла…
Эта сцена была омерзительной, но она потешила моё самолюбие. Есть, по крайней мере, одна женщина, которая не хочет видеть кронпринца Скандарии в своей постели.
— Хватит! — пробасил Фауст. Было понятно, что для королей произошедшее было лишь театральной постановкой, и они будут судить об уровне актёрского мастерства. — С предателями короны Генрих разберётся завтра. А ты, Моргана? Ты могла бы стать королевой и вознести свой дом до небывалой высоты. Почему ты связалась с малородным лордом?
— Я люблю его, ваша светлость, — сказала она, прижимаясь к груди Дерека, который уткнулся носом в её волосы. — Всегда любила.
— А ещё любила власть, — улыбнулся Тристан, подходя к моему креслу. — Дерек хотел подстроить всё так, словно Фрея наложила на себя руки из-за моего отказа жениться.
— Об этом мы ещё поговорим, — вставил Фауст. — Тебе повезло, что прибежала эта милая девушка.
— И тогда единственным наследником считался бы племянник по линии супруги короля Генриха, то есть Дерек. А его планы были грандиозны.
До Каспиана тоже дошёл смысл заговора. Он кивнул сам себе.
— Захватив трон Мэйнфилда и женившись на Моргане, она бы перестала считаться гражданкой Скандарии, а отвоевав нашу страну, признал бы её невиновной в убийстве принца. — Он посмотрел критически на брата. — Ну или принцев.
Клавдий, неужели любовь к Амелии довела тебя до безумия? Ты был ближайшим ко мне другом. И никакой ревности со стороны отца, просто недоумение от того, как он не смог заметить предательство лучшего друга.
— Подозреваю, что и войну между