Тыква понимающе хрюкнула и подлетела к нему сзади, буравя затылок колдуна взглядом.
Гертруда наконец тоже обратила на нее внимание, но пока не поняла, что происходит. Хотя догадалась, в каком направлении следует действовать.
– Ты скотина, Януш! – прорычала она, вытащив из-за ворота цепочку с кулоном. – Сколько тебе заплатили законники за эту работу?
– Гораздо больше, чем тебе. Потому что не в правилах Братства оплачивать труды собственных стражей. Как видишь, быть с Орденом гораздо выгоднее.
– Я так не думаю, – негромко произнес я, и Януш подавился воплем, потому что Тыква, перестав церемониться и примеряться, в один укус оторвала ему руку.
Я отвернулся, не желая смотреть на кровавое пиршество. Вопли продолжались всего несколько секунд, затем раздалось поспешное чавканье, сытая отрыжка, и на месте, где только что стоял человек, остался лишь окровавленный плащ и пустая тыква, без всякого намека на присутствие одушевленного.
– Что это было, Людвиг? – От случившегося проняло даже Гертруду, о Проповеднике и речи не было. Из-за кустов раздавались молитвы вперемешку с богохульствами.
– Надо полагать, мастер Пугало решил принять участие в беседе, – осторожно произнес я. – Оно с чего-то крайне невзлюбило представителей Ордена. В Вионе прирезало Александра, а здесь ему никакого дела не было до того, что происходит, пока оно не узнало, что это человек Ордена.
– Оно его сожрало, Людвиг! – крикнул Проповедник из-за кустов. – Сожрало с костями и потрохами! Ничегошеньки не оставило!
– Спасибо, я вижу!
Я подошел к тыкве, поднял ее, изучил, отбросил в сторону.
– Ушло, – сказала Гертруда.
– Верно. Отобедало и решило не задерживаться.
– Ты ведь ему не разрешал набрасываться на людей! – Проповедник, наконец, явил свой бледный лик из кустов.
– В данном случае при всем своем желании я не могу сказать, что не рад его помощи. Впрочем, я поговорю с ним, когда мы увидимся.
– Очень тебе советую! Пока оно не сожрало тебя!
– Проповедник, погуляй где-нибудь, – негромко сказала колдунья.
– Зачем?
– Затем, что двое людей, которым надо поговорить с глазу на глаз, тебя об этом просят, – ответил я.
– Нужны мне ваши тайны, – процедил он и отправился в лес.
Гертруда проводила его взглядом, убедилась, что он ушел, и произнесла:
– Я уже говорила тебе несколько раз и скажу еще – мне не нравится Пугало.
– Я тебя вполне могу понять. Но, согласись, в данном случае без его помощи нам бы пришлось нелегко.
– Не стану спорить. Это так. Но ты ведь понимаешь, что ходит рядом с тобой. Тот, кто зародился в обычном полевом пугале, – натура черная. Темная душа, Людвиг. Очень сильная. Я бы сказала даже – сильнейшая. Пока он под твоим контролем. Но что будет, если он озвереет? Набросится на кого-то… – И, видя, что я хочу возразить, продолжила на тон выше: – Не говори мне, что дело в шляпе! С демонами ни в чем нельзя быть уверенным!
– Ты считаешь, что это демон?
Она вздохнула, посмотрела на окровавленный плащ Януша, мокнущий под дождем:
– Это существо очень сильно и необычно. И если это не кто-то из демонических легионов, то точно равный им. Не знаю ни одного одушевленного, который был бы столь странен, от которого веяло бы такой угрозой и которое было способно переливать себя из одного предмета в другой. Ты никогда не задумывался, что надо было твоему Пугалу, раз оно присоединилось к тебе?
– Я сам пригласил его. Потому что оно убило многих из тех, кто прошел мимо. Я уже как-то говорил – лучше оно будет рядом со мной, чем без меня.
– Почему ты сразу его не уничтожил?
– Ты сама сказала, что этот одушевленный, истинную природу которого мы не знаем, очень силен. Да ты посмотри – кто из темных может себя так сдерживать, чтобы не насыщаться кровью и смертью каждое мгновение! К тому же я ощутил его отчаянье. Там, на ржаном поле. Оно было на грани, и я…
– Сжалился над темным одушевленным, – покачала головой колдунья. – Только ты способен на столь странные поступки, Синеглазый. Я не знаю, куда заведет тебя это знакомство. Честно, не знаю. Но склонна предполагать самое худшее. Я говорю об этом в последний раз, но тебе стоит подумать о последствиях прежде, чем они произойдут. Пугало недоброе. У него могут быть свои цели. И когда оно их достигнет, ты можешь пострадать.
– Я приглядываюсь к нему и постараюсь разобраться с тем, что оно такое. Если появятся хотя бы малейшие признаки опасности, и я почувствую, что оно перестает быть послушным, я с ним разберусь. Обещаю.
– Пора в дорогу. – Она встала, тем самым показывая, что тема закрыта. – Я страшно голодна и если не поужинаю, то съем твоего Проповедника, который столь бесцеремонно подслушивает.
Мы покинули Кайзервальд с наступлением темноты, почти сразу после того, как перепугали колонию фосфоресцирующих огней, которые вылетели из-под поваленной коряги и, сердито мигая, скрылись в чаще, неодобрительно вереща.
Пустыри, начинающиеся за лесом, были мрачным местом и заканчивались деревенским кладбищем, как оказалось, достаточно беспокойным. Рядом с крестом, завернувшись в новенький саван, стояла какая-то жердина с огромными красными глазами. Она не шевелилась, даже когда мы прошли в двадцати шагах от нее.
– Кто это? – спросил я.
– Не знаю. Кто-то из темной нечисти. Для живых она не опасна.
– Проповедник бы сказал иначе.
– Он ничего не скажет, потому что труслив и решил обойти кладбище стороной.
– Возможно, и нам стоило так поступить, – сказал я, увидев, что возле каменной ограды, где находились самые старые могилы, шевелятся тени.
Они, шелестя, увязались за нами, ловко прячась за крестами и плитами, стелясь по земле, пока Гере это не надоело и она не кинула в них серебристой искоркой. Тени взвизгнули и бросились во мрак.
– А вот от этих ничего хорошего не жди. Кладбище-то запущено, раз нечисть слетается. Стоит поговорить со священником, когда рассветет. Земля теряет свою святость.
– Такое вообще возможно?
– Если поблизости сильная ведьма, то запросто. С десяток темных ритуалов, пара младенцев, пяток ворон и большое желание сделать зло творят недобрые чудеса. Ну, слава богу, наконец-то! – с облегчением вздохнула она.
Впереди показались огни. Вокруг Кайзервальда, хотя лес и считался темным, а порой и проклятым, расположилось достаточно много поселений. Опасностей, как таковых, на окраинах леса было мало, зато выгоды получалось гораздо больше, чем риска. Грибы, ягода, зверье, а также ценная древесина и золотоносные ручьи на самом юге лесов, возле которых уже лет семь растут новые города.
Деревня при ближайшем рассмотрении оказалась небольшим городком в одну улицу. С собственной ратушей и двумя постоялыми дворами, находящимися напротив друг друга, аккурат рядом с Мазацким трактом. Конечно, это была еще та дыра, и до крупных населенных пунктов предстояло добираться на лошади день, а то и два, но, вне всякого сомнения, здесь ночевать гораздо приятнее, чем в ночном лесу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});