— Это ты решишь сам… Я хотела, чтобы ты увидел ноги Эзры, потому что без твоего ведома я поручила им снабдить тебя новой ногой!..
Должны же существовать какие-то нормы, ограничивающие количество эмоциональных шоков, обрушивающихся на одного человека в течение суток! В свое время я был обучен всем армейским методам обуздания сердцебиения и снижения кровяного давления, то есть того, что является следствием потрясений. Но потрясения, к сожалению, не ждут, пока к ним подготовятся, и все известные методы, как правило, летят к черту.
На этот раз я просто дождался, пока мое дыхание войдет в норму. Я наконец смог произнести почти не срывающимся голосом:
— В целом, полагаю, нет особых причин для порки!
Я попытался подвигать моей ранее отсутствовавшей ногой. Надо сказать, что я и после ампутации «ощущал» ее всю, включая ступню…
— А ты проследила, чтобы они пришили ее носком вперед?
— Что? Что ты имеешь в виду, Ричард?
— Хотелось бы, чтобы она смотрела вперед, а не так, как у бомбейского нищего, — Интересно, движется ли она? — Эй, Минерва, а нельзя ли хоть поглядеть, что вы там натворили? Эта простыня на мне как каменная.
— Тийна!
— Сейчас…
Подвижная стена снова «замигала», и вошел юноша, прекраснее которого я никого не видел. Его красота была совершенна до неприятности. И «оскорбительность» облика ничуть не снижалась тем, что он, видимо, прибежал впопыхах, не успев одеться. На невеже не было даже обуви. Оглядевшись, он лучезарно улыбнулся.
— Привет всем! За мной посылали? Я как раз принимал солнечную ванну.
— Ты просто дрых. В рабочее время.
— Тийна, я могу спать и загорать в одно и то же время! Салют, полковник, рад видеть вас бодрствующим. И задали же вы нам работенки! Были моменты, когда хотелось забросить вас обратно и попытаться начать все сначала.
— Доктор Галахад, — сообщила Минерва, — ваш лечащий врач.
— Не совсем так, — уточнил он, приближаясь ко мне и успев по пути сжать плечо Эзры, ущипнуть за ягодицу Минерву и послать воздушный поцелуй моей жене, — Просто я вытянул короткую соломинку. Вот и пришлось отвечать за все. Вожусь тут со всякими жалобами и прочим… Но должен вас предупредить — не пытайтесь преследовать меня по суду! Или нас. Все судьи нами куплены. А теперь… — он помолчал, держа руки на моей простыне. — Может быть, вы хотели бы уединиться?
Я заколебался. Да, мне хотелось побыть без свидетелей. Эзра это почувствовал и стал подниматься со стула.
— Я потом зайду, дружище Ричард.
— Нет, не уходите! Вы показали мне свои ноги, теперь настала моя очередь. Мы их сравним, а вы посоветуете, как обращаться с этим «привоем»! Я ведь не знаю! Хэйзел, конечно, тоже останется, а Минерва видела это раньше. Так в чем же дело?
— Да, Ричард, я видела.
— Ну и стойте все вокруг. И поддержите меня, если я хлопнусь в обморок. Тийна, прошу вас пока не острить!
— Я? Вы клевещете на меня. Мои суждения лишь профессиональны.
— Нет, милая. Речь не о суждениях, а о вашем подходе к пациенту. Я же должен остаться в полной исправности, если вы по-прежнему намерены соревноваться с Нинон де Ланкло. Или даже с Рэнджи Лил… О’кей, док, давайте смотреть.
Надавив на диафрагму, я задержал дыхание. Эта постылая простыня легко поддалась юноше. Постель была чистой и сухой (я это ощущал и раньше — никаких подтеков и влажных мест). И две огромные волосатые ноги торчали рядом друг с другом. Но это была самая прекрасная картина из всех, какими я когда-либо любовался!..
Минерва подхватила меня, едва я стал терять сознание. А Тийна не отпустила ни одной остроты.
Через двадцать минут выяснилось, что я уже могу двигать новой ногой и ее пальцами, особенно если не слишком напрягаться мысленно. Впрочем, во время первых контрольных попыток я несколько переусердствовал, слишком рьяно выполняя команды доктора Галахада.
— Я доволен результатами, — отметил он. — А вы? Опишите, что вы ощущаете.
— Как мне это описать? Радуга? Серебряные колокольчики? Грибной дождик? Эзра, вы можете это определить?
— Я пытался. Это как бы вновь родиться. Ходьба — такая простая вещь… пока не разучишься.
— Да! Доктор, чья это нога? Я давненько не молился, но за хозяина ноги попытаюсь. За спасение его души.
— Он еще жив.
— Как?
— И ноги он не лишился. Довольно странно получилось, полковник. Тийна не сумела подыскать ничего подходящего по иммунным показателям и по размеру, поскольку вы пребывали в «острозаразном» состоянии. И тогда Иштар (она мой босс) посоветовала расширить поле исследований. И… Тийна нашла. Эта нога — из клона ныне здравствующего клиента. Нам раньше с подобным сталкиваться не приходилось. Я, вернее, мы, то есть персонал госпиталя, сперва подумывали даже об ампутации и другой вашей ноги. Но владелец клона решил отдать ногу из собственного «запаса». Он исходил из того, что в течение нескольких лет, пока клон выращивает ногу, он обойдется без полного комплекта запасных органов.
— А кто же он? Я ведь обязан его отблагодарить!
(А как «отблагодарить» за такой подарок? Да все равно как — это моя забота!)
— Полковник, вы еще не знаете. Донор настоял на своей анонимности. Это и было условием дара.
— Они даже заставили стереть записи! — возмущенно выпалила Тийна. — Вроде как мне нельзя доверить профессиональную тайну! Как же так, я же соблюдаю «клятву гипокрита»[43] лучше их всех!
— Вы подразумеваете «клятву Гиппократа», Тийна?
— Вы так думаете, Хэйзел? Что ж, и все-таки я эту банду знаю лучше вас!
Доктор Галахад сказал мне:
— Конечно, желательно поскорее начать ею пользоваться. Но до этого следует кое в чем поупражняться, особенно после такой долгой болезни. И поэтому вставайте с постели! И вот что я вам советую: покрепче опирайтесь на палку и пусть Хэйзел и Минерва на первых порах поддерживают вас с обеих сторон. Вы еще слишком слабы, поэтому берегите себя: как только почувствуете головокружение — сразу садитесь или ложитесь. М-м-м. Вы умеете плавать?
— Думаю, что да, хотя давненько не приходилось. Там, где я жил в последние годы, плавать было негде. Но я очень любил это занятие раньше.
— У нас бассейнов полно. Один даже находится в подвале этого здания, другой, побольше, — во дворе (атриуме). В большинстве частных домов они также есть, так что плавайте на здоровье! Вы не должны слишком много ходить, правая нога еще не натренирована, вот и постарайтесь не слишком на нее опираться. И не надевайте обуви, пока нога не ощутит себя настоящей ногой! — он улыбнулся. — Олл райт?
— Разумеется!
Он похлопал меня по плечу, потом наклонился и поцеловал в губы. И это в момент, когда уже я начал ему симпатизировать! Я даже не успел увернуться.
Это исключительно раздосадовало меня, хотя я попытался не подать виду. Судя по словам Хэйзел и других, этот сверххорошенький парнишка-гомик спас мою жизнь. Поэтому я вряд ли имел право негодовать по поводу его «берклианского» поцелуя. Черт с ним! Похоже, он даже не заметил моего отвращения, так как сжал мне плечо и сказал:
— У вас все наладится. Минерва, организуйте ему плавание. Или Хэйзел, все равно.
И ушел. После этого леди помогли мне встать с постели, и Хэйзел повела меня к «выходу». Она поцеловала на прощание Минерву, и я вдруг понял, что та ждет того же и от меня. Я поддался искушению, и она полностью одобрила мой порыв.
Поцеловать Минерву, черт возьми, совсем не то, что целовать мужчину, каким бы красавчиком он ни был! Я поблагодарил ее за все заботы. Минерва серьезно ответила:
— Для меня это счастье!
И мы с Хэйзел осторожненько пошли вперед. Я опирался на палку. Моя новая нога слегка заплеталась и ныла. Стена, как только мы приблизились к ней, «замигала» и выпустила нас. Хэйзел заметила:
— Милый, я довольна, что ты поцеловал Минерву без моей подсказки. Она ведь совершенно дивная девчонка! И физическое внимание для нее — наилучшая благодарность, ценимая дороже, чем любой, даже самый щедрый, материальный дар. Она так хочет стать полноценной женщиной после двух столетий пребывания компьютером.
— Так она и в самом деле была компьютером?
— Следовало бы побольше доверять тому, что тут говорят, чудище! — прозвучал вслед голос Тийны.
— Вы правы, Тийна, но позвольте мне это ему объяснить. Ричард, Минерва не была рождена женщиной. Ее тело вырастили в лабораторных условиях из яйцеклетки, в которую были введены гены двадцати трех родителей. У нее самое большое количество предков по сравнению с любым другим человеческим существом. В готовое тело пересадили личность компьютера вместе со всей системой памяти.
— Но не без остатка, — возразила Тийна. — Мы удвоили все, что она хотела взять с собой, и я сохранила копию, но остались еще текущие программы, доклады и отчеты. Мы должны были стать идентичными близнецами, но она кое-что от меня утаила, не поделилась, тварь эдакая! Разве это честно? Справедливо? Я вас спрашиваю!