Почему ты не хочешь быть в своем стойле? – голос его задрожал еще сильнее, и я подумал, что он вот-вот должен будет заплакать от обиды, которая, очевидно, пересиливала в нем злость.
– Потому что я плохой человек, а ты – хороший, – из последних сил произнес я, уже видя перед глазами пляшущие зеленые огоньки.
Ублюдок Выродок вдруг замер на две секунды, и взгляд его выразил всю боль и несчастье, которое я причинил ему своим обманом. В следующее мгновение он всхлипнул, и на глазах его выступили слезы. Он разжал руку, и я рухнул на пол, жадно глотая воздух, а сам сполз по стене и, закрыв лицо руками, зарыдал вслух.
– У меня есть стойло, – причитал он сквозь плач. – И я живу в своем стойле, и я счастлив. И никто не хочет порадоваться, что у меня есть мое стойло…
– Я рад, Ублюдок, – попытался поддержать я, когда пришел в себя. – Правда, я очень горжусь тобой, потому что это не так просто, найти свое стойло в этой жизни.
– Это очень непросто, – простонал он. – А ты меня обманул. Почему ты меня обманул?
– Потому что меня ищет полиция, – честно сказал я.
– Я знаю, – ответил он. – Это потому, что у тебя нет стойла.
– Может быть, – ответил я.
– Они там, на улице собираются. И я тоже с ними приехал.
– Ты о чем?
И тут, как гром среди ясного неба, с улицы раздался уже знакомый мне голос агента Дно.
– Господин Убивец, здание окружено, и все пути к выходу для вас перекрыты, – вещал он в громкоговоритель. – Убедительно прошу вас сдаться властям и ответить за свои преступления. Попытки к бегству не увенчаются для вас успехом. Если же вы вооружены и намерены держать оборону, предупреждаю, что это наихудшее из возможных решений, от которого советую вам сразу отказаться. Повторяю: сдавайтесь и выходите с поднятыми руками.
Я встал и медленно подошел к окну, даже не подумав, что это может быть опасно. Тут же я заметил, как по левой части моей груди забегал красный огонек.
Народу под окнами здания собралось предостаточно, и народу самого разношерстного. Здесь были и журналисты, и полицейские, и какие-то простые зрители, никак не похожие на местных жителей, а вероятно прибывшие сюда вместе с той самой полицией и теми самыми журналистами, возможно, даже по их приглашению, словно на аттракцион, чтобы засвидетельствовать задержание жестокого убийцы. Вперемешку с этой, основной группой действующих лиц, поглазеть на меня выползали и местные оборванцы; я даже заметил, как двое из них тащили за ноги своего третьего, мертвецки пьяного, товарища, уговаривая его прийти в себя и посмотреть, как сейчас будут арестовывать «того самого маньяка». Кстати, я сразу заметил, что эти местные отбросы непринужденно общаются и с полицейскими, и с журналистами, а другие из них, даже помогали размещать снайперов, указывая им наиболее выгодные позиции среди развалин и на крышах соседних зданий. Чужая беда вообще отлично сплачивает самых разных людей – эта истина стара как мир. В общей сложности, на дороге, у главного входа в здание моего временного убежища, собралось около трехсот человек. Руководил же всем этим собранием агент Дно, в своем сером плаще и в своей шляпе, а рядом с ним стоял и Бешеный. Также я заметил и Мученика, который околачивался чуть в стороне, в своей черной накидке и со своим верным посохом.
Я помахал рукой, не особо волнуясь за свою жизнь, потому что знал, что смерть моя не прописана в сценарии этого спектакля. Знал наверняка.
– Доброе утро, агент Дно. Не подскажешь, который час?
– Семь часов утра, господин Убивец, – ответил он, не прибегая к помощи громкоговорителя.
Я сразу отметил, что в настоящее время он прибывает в образе героя.
– Отличное время, чтобы умереть, не находишь? – спросил я, вспомнив фразу из историй о викингах.
– Тебе виднее, господин Убивец. Уж если ты взял на себя смелость лишать людей жизни, наверняка осведомлен о времени, в которое это делать лучше всего.
– Сколько стоит входной билет на это мероприятие? – пошутил я.
– Для местных бесплатно, в обмен на их радушие, разумеется. А для господ, которые пожаловали сюда с нами из цивилизации, пятьдесят франков.
Он указал рукой в правую от себя сторону, где метрах в ста, была образована временная автостоянка, на которой припарковалось несколько полицейских машин, фургоны телерепортеров и три автобуса для туристов.
– Это обычная практика ФБР или твоя выдумка, агент Дно?
– Что именно?
– Привозить посторонних людей на место задержания опасного преступника.
– Моя, господин Убивец. Может, я и худший федеральный агент в истории, но денег подзаработать умел всегда. Да людям и полезно видеть таких, как ты, господин Убивец, чтобы знать, как выглядит преступник, как он говорит, и какие действия предпринимает в критической ситуации. Ну и жизнь на задворках тоже бывает познавательной и интересной.
Говоря последние слова, он, видимо, имел в виду сцену, которая происходила на крыльце трехэтажного здания напротив – тоже заброшенного и полуразрушенного. Там сидели трое местных бродяг с перепачканными лицами, одетые в лохмотья, и разложившие на газетах свой завтрак: две бутылки водки, несколько кусков черного хлеба и какие-то консервные банки. А компанию им составляли три девицы, прибывшие, как выразился агент Дно, из цивилизации. Девицы эти были модельной внешности, словно сошли с глянцевых обложек, сексуально одетые и способные распалить своей молодостью и красотой хоть самого целомудренного монаха. И вот эти светские красавицы уже хохотали в объятиях местных бродяг, чьи грязные руки бесстыдно и беспрепятственно ощупывали их с головы до ног, вместе с ними сквернословили, пили водку из горла, и ели одними с ними вилками прямо из жестяных банок. На меня эта компания уже не обращала особого внимания, а, может быть, санторийские леди и прибыли сюда именно в поисках новых романтических впечатлений, а я им изначально был побоку.
– Я тебе советую убрать отсюда людей, агент Дно, – сказал я, вновь обращая внимание на своего оппонента. В голове моей уже созревал план.
– Чего ради? – спросил он.
– Потому что у меня есть заложник.
Толпа загудела, и отнюдь не встревожено, а наоборот, восторженно. Замелькали вспышки фотокамер, репортеры начали выкрикивать наперебой свои глупые вопросы о том, кто таков мой заложник, и каковы мои требования. Бешеный, все это время не отходивший от агента Дно, что-то шепнул ему на ухо.
– Ты блефуешь, – сказал агент Дно, и когда он вновь заговорил, толпа немного притихла.
– Бешеный, наверное, думает, что я смиренно ждал его с едой и питьем, хотя я раскусил его сразу же, и знал,