продолжало гнать кровь к мозгу, но с каждым толком всё реже и слабее. Архонт успел прошептать проклятие врагу, убивающему других, не рискуя при этом собственной жизнью. Не долго тебе осталось наслаждаться своим подлым искусством, коварный колдун!
Если бы архонт знал, насколько самому Луффу опротивело это занятие! Но пока идёт война, он не имеет права остановиться.
Луфф
И чего ради я потащился на это сборище? Как будто у фраев таких совещаний не насмотрелся. Орден, конечно, всё обставил пышно, церемонно, почти как в городском Муниципалитете. Наверное, у них и научились. В общем, засели надолго.
На открытом месте, чтобы негде было устроить засаду, установили два больших стола, позади каждого из них — палатка из тяжёлого, приглушающего звук, бархата для секретных совещаний. Охраняемая двумя десятками воинов в доспехах, но без шлемов и термовиков. Что веркуверы, что фраи одеты одинаково, но орденские стоят, как на параде, разве что бритыми затылками из стороны в сторону водят — бдят, стало быть, а деревенские — они в любых костюмах остаются деревенскими — вертятся, с ноги на ногу переминаются, бороды почёсывают, да ещё норовят и под панцирем почесать. Смех, да и только.
А распорядитель этого представления изо всех сил старается сохранить серьёзность и торжественно объявляет титул каждого оратора. Особенно позабавило, как он меня представлял:
— Благородный сир Луфф ди Кальтаре, колдун фрайского ополчения.
Услышал бы такое кто-нибудь из вюндерских благородных ноблей — умом бы тронулся от нелепости подобного сочетания. А на мой слух уже звучит нормально, привык. Интересно, правда, когда это они успели обо мне всё разузнать, но спрашивать лень. Да и заняты сейчас все: спорят, обсуждают, ругаются, того и гляди — в рукопашную схватятся. А мне скучно.
Нет, я понимаю, какие важные вопросы здесь обсуждают — либо фраи с Орденом договорятся, либо снова воевать начнут. Но для меня-то какая разница? Война, конечно, и мне порядком поднадоела, не мешало бы и отдохнуть. Тем более, что порошка я, наверное, за эти дни на год вперёд наелся, а спина всё равно побаливает. Кто бы ещё подсказал, чем я в мирной жизни стану заниматься? И дадут ли мне эту мирную жизнь? Веркуверские вожди чуть ли не светятся недоверием, то один, то другой на меня оглядывается. Эти в покое не оставят! Да и Тляковы соратники искоса посматривают, как бы я тайком с Орденом не столковался. Может и правда, уж лучше война, чем такой мир?
А ещё, когда старосты уходят пошептаться, то и меня за собой тащат, чтобы с глазу на глаз с веркуверами не оставлять. Хорошо ещё, что прячутся они там намного реже, чем орденские. Те и вовсе после каждого предложения Тляка убегают в палатку, а обратно выходят такими озлобленными, как будто и в самом деле передрались. Видно, очень не хочется селюкам сиволапым уступать, но мир сейчас больше нужен веркуверам, чем фраям. И тем, и другим изрядно досталось на этой войне, но главная сила фрайского войска — страшный и могучий колдун — жив и почти здоров, а против меня Ордену выставить нечего.
Тляк тоже не последний дурак, всё это прекрасно понимает и пользуется моментом. Он заранее договорился со старостами и Пинном проверить, на какие уступки готов пойти Орден, и теперь нагло выдвигает трудновыполнимые условия. Сейчас, например, потребовал долю в орденской торговле с Вюндером. Молодец, карлюк, от скромности не умрёт! Сидит и тихонько в бороду себе ухмыляется, слушая веркуверские возражения:
— Такое решение никто, кроме приора Ордена, принимать не имеет права!
— Хорошо, пусть приор и решает.
— Но вы же знаете, какое несчастье у нас произошло. Его святость…
Самый разговорчивый из веркуверов скорбно потупил глаза.
— Так выберете нового, — Тляк избавил его от необходимости договаривать.
— Мы уж как-нибудь без советчиков обойдёмся! — взорвался другой. — Что вы в этом понимаете? Это вам не старосту выбрать! Ордену три тысячи лет, и всегда приор избирался единодушным решением всех членов Капитула. А такое единодушие достигается не сразу. Случалось, что Орден по несколько лет оставался без главы.
— Ну, нет, мы так долго ждать не можем! — Тляк продолжал изображать деревенского простака. — В этом году и так засеяли наспех, ещё не известно, соберём ли урожай, а если и с торговлей ничего не выйдет, то недолго и по миру пойти. С нахтами, опять же, теперь дела иметь затруднительно, так что, уважаемый, нам без города никак не обойтись. Давайте уж решим, как наши товары туда удобней доставить, и кто там наш интерес блюсти станет, с кого, ежели что, спрашивать будем.
Веркуверам ничего не оставалось, кроме как снова скрыться в палатке, но я и сквозь завесу чувствовал, какие там кипят страсти. А довольный Тляк подмигнул мне и о чём-то зашептался со старостами. Я решил не мешать им и немного прогуляться, от долгого сидения в спине кололо больше обычного. Карлюк хотел было вернуть меня на место, но Пинн остановил его, молча положив руку на плечо. И правильно, куда ж я без его сыночка? Да и стражники наши как-то вдруг сразу подобрались и чесаться перестали. Видно, им тоже наказали за мной приглядывать.
Тем неожиданней оказалось появление рядом со мной коренастого пожилого веркувера. Вообще-то мне всё равно, как кого из них зовут, но Тортур — слишком известная в городе личность, чтобы его не узнать. Да и здесь он выделялся среди прочих своей молчаливой угрюмостью. Говорят, его ребятам сильно досталось в последнем бою. Наверное, я бы на его месте тоже не веселился.
— Господин колдун! Дело прошлое, но уж больно интересно узнать, как вы тогда выбрались из города?
— Это не моя тайна, господин Тортур.
— Да полно вам, Луфф, к чему такие сложности? — Веркувер постарался придать лицу добродушное выражение, но вышло, откровенно говоря, не слишком убедительно. — Одному из ваших сообщников уже никакие тайны не помогут. А некий пожилой аристократ уже добровольно обрисовал нам картину побега. Правда, в общих чертах, а в любом щепетильном деле главное — подробности.
— Что ж, значит, ему так было нужно, — улыбнулся я в ответ с примерно такими же артистическими способностями. — Но я-то почему должен откровенничать?
— Да хотя бы потому, что вам не так давно сделали интересное предложение, припоминаете? И выполнение моей просьбы могло бы ускорить дело.
Я вопросительно посмотрел на Тортура, и тот быстро скосил глаза на стоящего слева от меня Права. И тут же недоумённо пожал плечами, мол, ничего я такого и не говорил, вам послышалось. Только после этой пантомимы