Никогда не понимала этого твоего стремления к экономии… смешно говорить.
– Кому как.
– …Главное, мы все получим что хотим. Ты – свободу. Мы – деньги. Просто постарайся не мешать. Не зли их. Их больше. И даже если ты вдруг вернешься, мы все заявим, что ты – это не ты, а клеймо – подделка. Их давно научились ставить, и ты должна понимать, что у другой тебя оно тоже имеется. Так что доказать что-то у тебя вряд ли получится.
– Посмотрим, – Лотта тряхнула головой.
И письмо переслала управляющему, как и прочие, благо верификационные коды имелись. Права была бабушка, когда говорила, что не следует ставить в известность родню о такой вот мелочи, как индивидуальная кодировка системы вкупе с оставляемым ею следом.
Лотта потарабанила пальцами, пытаясь сосредоточиться на работе, но в голову лезло другое. Кузина… знала ли она, что Лотту убьют? Точнее, что должны убить? Или ее просто использовали? Хотелось бы верить, что использовали, но здравый смысл…
Кто выбрал именно этот корабль?
Кто помогал собирать багаж?
Кто сунул в него ядовитые конфеты, да и все остальное…
Служба безопасности, конечно, разберется, особенно если стороннюю нанять, поскольку к собственной тоже вопросы есть. Но… разбирательство не будет приятным. Ни для кого. И скандала избежать не получится. Скандал наверняка разразился или вот-вот… социальные сети подтвердили догадку.
Разразился.
Блокирование карт. Недвижимость… слухи, что положение клана не так уж прочно, как это пытаются показать. Уверения в техническом сбое.
Ошибке.
Недоверие.
Рейтинги, которые падают. И попытка сместить управляющего, которая закончилась в суде, точнее, началась, ибо подобные суды имели место тянуться годами. Совет акционеров выступил против.
Родственники попытались надавить.
Акции просели, но не так сильно, как могли бы. Хотя… Лотта надеялась, что достопочтенный мистер Бьянцонни не упустил возможности вернуть часть ушедших активов.
Дядюшка выступил в прессе с заявлением… ага, обвинил происки директоров, которые, пользуясь непростым для семьи положением, решили развалить корпорацию…
Состояние пациентки критическое.
Лотта хмыкнула и сунула пятерню в волосы, которые чем дальше, тем более рыжими и кучерявыми становились. Сейчас они вовсе поднимались над головой облаком морковного цвета.
Дирекция выступила с ответным заявлением, выразив ноту недоверия.
В общем, все шло своим чередом, что хорошо, поскольку глава парламента, кажется, все же решил в семейные дрязги не лезть. И правильно, опытный человек, знает, что в подобных делах все не так просто, как оно кажется.
И Лотта, вздохнув, занялась-таки делами.
Знай кузина наперед, что так оно повернется, сама бы Лотту подушкой удушила. Или не выпустила бы за пределы Британии. К слову, интересно, почему она все-таки выпустила? Хотя… родственники у Лотты шумные.
И бестолковые.
Они вон элементарный рейдерский захват провести не сумели при идеальных исходных, а тут убийство… побоялись.
И не зря.
Зашифрованный канал связи получился узким, но вполне стабильным. И на звонок Лотты ответили сразу, и облегчение, которое она увидела на лице Бьянцонни, обрадовало.
Значит, беспокоится.
Пусть не столько за нее, Лотту, сколько за место и собственные активы, но все одно приятно.
– Боги мира, – мистер Бьянцонни слегка наклонился. – Как я рад видеть вас снова!
– И я рада, – Лотта сказала почти правду.
– Чудесно выглядите. Загорели, похорошели… не к тому, что раньше вы выглядели плохо, но сейчас куда как лучше.
– Спасибо. А вам, я вижу, нелегко приходится, – вежливость никогда не была сильной стороной Лотты. Нет, при необходимости она могла часами говорить про погоду, политику и урожайность нового сорта модифицированной пшеницы, но удовольствия от этого не испытывала.
– Ничего страшного, – выглядел Бьянцонни несколько утомленным. – Просто ваши родственники весьма настойчивы в своем желании добраться до основного капитала.
– Но у них не вышло?
– Есть судебное постановление. Основные счета корпорации заблокированы в связи с… нынешней ситуацией, – левый ус мистера Бьянцонни поднялся выше правого.
– Но?
– Мы предвидели возможность подобного развития ситуации.
Усы выровнялись.
– И в настоящее время пользуемся резервной системой на Филеше.
Лотта улыбнулась. А мистер Бьянцонни пожаловался:
– Еще меня пытались подкупить.
– И много предлагали?
– Полтора миллиона.
– Всего?
Он развел руками, сетуя на недальновидность того, в чью чудесную голову пришла эта, по сути своей довольно-таки здравая мысль.
Только с суммой ошиблись.
Раз этак в тридцать… или в пятьдесят?
– Думаю, больше у них нет. Ваша кузина заложила драгоценности. Конечно, сделано это было через доверенного человека…
Но разве можно надеяться на сохранение приватности, когда речь идет о черных иррашских алмазах, тех, что подарены были бабушкой на первую свадьбу Элизы. На вторую она отправила серебряные ложечки, сказав, что с характером кузины и с ее манерой выходить замуж за каждого идиота, и разориться недолго.
– Дядюшка попытался продать дом, но пока безуспешно. Никто не хочет связываться с недвижимостью, право собственности на которую можно оспорить.
И верно.
– А вот кузен вашего отца добился личной встречи.
– И что ему было нужно?
– Заявить о невмешательстве. И просить о полном выделении доли после вашего возвращения. Его предприятие вполне успешно, и я бы настоятельно рекомендовал присмотреться. Акции будут расти, а вливания в бизнес многоуважаемому Дугласу понадобятся. Думаю, вы сумеете договориться.
– А…
– Вчера он прилюдно заявил о… сомнениях относительно той девушки. И взял на себя труд пригласить известного специалиста по генетическим аномалиям. Не гражданина Британии. А когда ваша тетушка стала возражать, пригрозил подать жалобу в парламент. Вы же знаете, право у него есть.
Как и у любого, кто носит имя Эрхард.
И жалоба эта – пустой звук. Или… если новости просочатся в прессу, которая просто-таки живет от скандала к скандалу, а нынешний – неровня стандартным выходкам золотой молодежи, к ним-то более-менее привыкли, тетушку могут обвинить в убийстве. И ей придется затевать расследование, которое… любое расследование может пойти вовсе не так, как хотелось бы следователю.
– Вам нужно лишь вернуться, – усы мистера Бьянцонни поникли, и сам он сделался печален. – Я взял на себя смелость заключить контракт с «Супергремом»…
Лотта кивнула.
Контракт – это хорошо…
– У них наивысший рейтинг, да и… ваша бабушка всегда к ним обращалась, когда требовалось решить некоторые… щекотливые вопросы.
– Насколько щекотливые? – подобралась Лотта.
Нет, она в принципе была далека от мысли, что состояние Эрхардов добыто исключительно честным образом. И саму ее, говоря по правде, можно было бы подвести под десяток обвинений, включая уход от налогов, незаконную торговлю и так, по мелочи, но… насилие как таковое…
– Нет, нет… сугубо охрана торговых караванов. Особо ценных сотрудников. И прочее… весьма достойная компания.
– Не перекупят?
– Они славятся своей надежностью. Помнится, пару лет назад случился прецедент, который мог заставить