– Сегодня ночью я унес жизнь, – снова произнес дребезжащий голос.
– Что-что? – переспросил Джеймс, уверенный, что неправильно расслышал, и сел в постели.
– Ради бога. Во имя всевышнего. Благодаря мне вина грешницы была искуплена, и теперь она стала святой.
– Вы исповедуетесь мне? – спросил Джеймс. Пот на его теле внезапно стал холодным, потому что он понял, что человек на другом конце провода говорит серьезно. Совершенно серьезно. – Вы кого-то убили?
– Это мое единение с богом. Все это между вами, мной и господом, – объявил приглушенный голос, и Джеймс чуть не выронил трубку. По нему прокатилась волна озноба, холодного, как сердце сатаны.
– Подождите минутку...
– Прости меня, отец, ибо я согрешил.
Глава 24
Через окна просачивался утренний свет.
И постель была холодна.
Пуста.
Оливия уставилась в потолок и закусила губу.
Что она сделала?
В мозгу у нее промелькнули сцены прошедшей ночи. От этих ярких эротических образов она покраснела. Она спала с Бенцем. Занималась с ним любовью. И не один раз.
О чем она только думала?
В этом-то и проблема, идиотка, что ты не думала. Ни единой минуты!
Она сжалась. Какая ошибка!
Но сейчас уже ничего нельзя было поделать... Что сделано, то сделано. Она не могла изменить прошедшую ночь, и не была уверена, что, появись у нее шанс, она бы это сделала. Да и опыт определенно того стоил. Определенно.
Она почувствовала аромат горячего кофе и услышала, как стукнула дверца шкафа. Значит, он все еще здесь. Это хорошо.
Точно?
Поискав одежду, она обнаружила свой белый фланелевый халат на полу. Именно там, куда она его бросила. Господи. Просунув руки в рукава, она обернула его вокруг своего голого тела и, туго затянув пояс, поспешила босиком вниз по лестнице. Она заметила свое отражение в зеркале возле входной двери и сжалась, затем, направляясь на кухню, постаралась, насколько было возможно, привести в порядок волосы здоровой рукой. В кофеварке настаивался кофе, а на столе лежала открытая большая книга. Застекленная створчатая дверь была распахнута, и на кухню проникали холодный утренний воздух и запах дыма.
Бенц, одетый так же, как и прошедшей ночью, смотрел на дымку, поднимающуюся над рекой. Он стоял, наклонившись над перилами, и рубашка туго натянулась на его широких плечах. В одной руке он держал горящую, наполовину выкуренную сигарету.
– Доброе утро, – выдавила она, расправляя плечи. Затем медленно сняла чехол с клетки Чиа. Птица зашумела и, разминая лапы, принялась ерошить свои блестящие перья. – Тебе тоже доброго утра, – добавила она, когда Чиа перескочила с одной жердочки на другую.
Бенц повернулся к Оливии. Выражение его лица сказало ей все.
Сердце у нее словно оборвалось. В морщинках рядом с уголками его рта явно читаюсь сожаление, и его серые глаза были настороженными. И снова стали подозрительными.
– Доброе. – Он выдавил подобие улыбки. – Кофе готов.
– Я видела. – Она сложила чехол, чувствуя себя дурой, и показала на сигарету. – Не знала, что вы курите.
– Я не курю. – Он опустил взгляд на свою руку, пожал плечом, затем глубоко затянулся.
Кладя чехол на полку, она не стала задавать очевидный вопрос.
– Я держу одну пачку в джипе и в ящике стола в участке на всякий случай. – Он выпустил дым через ноздри.
– На всякий случай?
– На случай, если мне действительно понадобится сигарета. – Он бросил окурок на болотистый двор. Упав на землю, он зашипел и потух.
– Для таких дней, как сегодня?
– Да. Особенно для таких дней, как сегодня. – Он снова поднял на нее взгляд. – Кроме того, мне еще нужно было взять в джипе вот это. – Он показал на толстую книгу на столе.
– Что это? – Она посмотрела на книгу.
– «Жития святых».
– Ясно. – Том был открыт на странице о блаженной Оливии. – О! – У нее сжалось горло. Сведений было немного, лишь то, что за ее веру и проповеди она была заключена в тюрьму и избежала смерти на костре, обратив вероятных палачей в свою веру. В конечном счете ее обезглавили. Оливия содрогнулась и оперлась на стол. Перед своим мысленным взором она увидела изогнутое смертоносное лезвие, которым была убита несчастная женщина в ее видении. – Интересный способ начинать новый день, – заметила она.
– Хорошая новость в том, что ее праздник наступает лишь десятого июня.
– Почему она блаженная Оливия, а не святая Оливия?
– Не знаю. Она считается святой. И есть еще одна. Святая Олива, без букв «и» и «я». – Он принялся листать страницы, пока не нашел нужную. Оливия принялась читать о святой Оливе. Информации было немного. Лишь то, что она была мученицей и ее казнили. Ее праздник отмечался пятого марта.
– Значит, теперь я знаю, когда он попытается убить меня, – шутливо произнесла она. – Отлично.
– Не сказал бы. Я об этом уже думал. Метод этого убийцы заключается в том, что он называет своих жертв в честь святых независимо от их настоящих имен. Поэтому он вполне может изменить ваше имя на имя той святой, чей праздник гораздо раньше. – Он посмотрел на нее взволнованными глазами. – И некоторые из них погибли на редкость ужасной смертью.
– Вам никто не говорил, что вы прекрасно взбадриваете по утрам? – пробормотала она, не желая выглядеть удивленной. – Мне лучше чашечку кофе или что-нибудь в этом роде. А вот подобных новостей не надо.
– Да дело-то совсем нешуточное.
– Я знаю. Знаю. – Она обхватила руками свою талию.
– Вам нужно соблюдать осторожность.
– Я и так осторожна, – ответила она, но взгляд, который он на нее бросил, говорил обратное. Раздался крик попугая, и Оливия подумала о прошедшей ночи. О том, что она спала с полицейским. О том, как ее глупое сердце могло влюбиться в этого человека, если она это признавала. – Ладно, вы правы, – сказала она, вздыхая и прислоняясь к краю стола.
– Хорошо. – Он провел пальцами через волосы. – Я позвонил своему другу. Оле Олсену. Он владеет охранной фирмой, и он у меня в долгу. Его ребята приедут сегодня утром.
– Я уже договорилась с одним парнем, который приедет на следующей неделе.
– Отмените заказ. Оле все прекрасно сделает и возьмет не дороже, чем вы собирались заплатить другому парню.
– Наверное, вы когда-то его здорово выручили, – заметила она, несколько злясь на него за то, как, по его мнению, ему нужно взять на себя заботу о ее жизни.
– Было дело. – Он замолчал, прежде чем добавить: – Да, относительно прошедшей ночи... – Его голос прервался, словно он ожидал, что она подхватит эту тему. Ни за что. Она хотела услышать, что он скажет по этому поводу.
– Что?
Он засунул кулаки в карманы слаксов. Губы его были сжаты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});