Я поблагодарила ребят и, немного смущаясь своих простых подарков, отдала им красиво обернутые красной бумагой свертки.
— Надеюсь, они вам пригодятся.
— Все отлично, спасибо большое, — поблагодарил Вер, целуя в щеку. Тавий тоже на вид остался довольным подарком.
— Куда ты улетал на так долго? — вымученная улыбка Вера и усталый вид наводили на мысли о не самом приятном времяпрепровождении.
— Небольшое совещание клуба по благотворительности, — пожал он плечами. — Навязанная функция от отца, воспитывающего престолонаследника.
— Звучит кошмарно, — не оценила я. — Но хоть тебе небольшое разнообразие. Мы с Тавием со скуки умирали.
Тавий согласно закивал и принялся рассказывать Веру о придворных дамах в гостиной и сплетнях, которые с их подачи разлетались по Арвене со скоростью дракона.
Прошедший бал и события до него казались далекими и возвращаться к ним в памяти было сложно, они почти ушли из головы, не оставив эмоций.
Разве что, тот разговор с Саилей в саду. О котором я, безусловно, поведала мальчикам.
— Мама обычно сторонится общества, — задумчиво проговорил Вер. — Она больше склонна делать так, как велит отец.
— По-моему, ей одиноко, — мое замечание прозвучало отстраненно.
— Возможно. Мы друг друга не очень-то хорошо знаем, — пожал плечами друг.
— Ты бы не хотел поговорить с ней? — Вер в задумчивости закрыл глаза и шумно втянул воздух. Тавий тоже напрягся, предвкушая неприятный разговор по душам.
— Саша, послушай.
— Я понимаю, что это не мое дело, — тут же вставила я, перебивая друга. — Но родители у тебя одни и на всю жизнь. И дай боги им долгих лет жизни, но…если что-то случится, а вы так и не поговорили, не объяснили друг другу самого важного. Неужели все настолько сложно, что это нельзя решить и прийти к миру?
— Мама никогда не пойдет против отца.
— Но тебе же не надо ее против него настраивать.
Мы замолчали.
— Я подумаю, — тихо сказал Вер.
Вскоре мальчики ушли, я сослалась на недомогание. Мне действительно было нехорошо, и хотелось побыть в одиночестве. Так много навалилось разом, но манипуляции Каина работали, сознание оставалось несколько отрешенным, а потому не воспринимало действительность слишком болезненно.
Меня убаюкала печально звучащая музыка скрипки, словно скользящая по коже осторожными прикосновениями.
Кабинет тонул в переливчатом свете огня камина и жара от него. Старший дракон сидел за столом отца, удобно расположившись в кресле. Как много разговоров проходило в этой темной комнате, обитой шелком и деревом. Еще мальчиком он любил бывать здесь, тайно пробираясь, садясь в отцовское грубое кожаное кресло с ногами и рассматривая каждую деталь, пропитанную особым запахом и духом.
Брат напротив него в кресле тоже принял удобную позу, закинув ногу на ногу по-мужски.
Оба долгое время молчали, затем младший брат не выдержал и поднял глаза на родственника.
— Сколько тебе еще нужно времени? Оно на исходе.
— Думаю, месяца два-три.
— Ты хочешь три месяца держать ее в неведении? За такой срок многое может перемениться, и ты не в силах будешь контролировать ситуацию. Девочка не так сильна.
— Я регулярно даю ей подпитку, она справится.
Младший дракон хмыкнул.
— Она уже не поддается магии, у нее вырабатывается иммунитет на твои вмешательства. Что ты будешь делать, когда она обернется драконом? Ее кровь все сильнее.
Каин с рыком поднялся с кресла.
— Я знаю. Но мне необходимо время, другого выхода нет.
— Ты сильно рискнул в этот раз, брат.
— Я не рискнул. Я все поставил на кон.
И дал ей другую жизнь, дал возможность не думать о погонях, жить в свое удовольствие, забыть о долге. И пусть это совсем не то, чего бы он желал для нее, но все же было меньшим злом из всех.
Каин мельком глянул на Раиля, задумавшегося над словами брата. Он почти ничего не знал. Да, собственно, мало кто был осведомлен о планах старшего дракона целиком. Четыре доверенных лица, четыре версии знаний. Он был единственным, кто принимал решения. И тем, кто нес мучительно тяжелый крест мужчины, до исступления любящего ту, которой суждено умереть. Проклятое пророчество, сделавшее их судьбы, связавшее их цепями. И он ничего не мог сделать, кроме как тянуть время так долго, как сможет.
Пробуждение было приятным. Я сладко потянулась в кровати. Прислушалась к ощущениям — страха и тревоги не наблюдалось, а это уже было большим плюсом. Значит, со всем справимся.
Онелла помогла с прической и принесла новое бежевое платье простого кроя с вышивкой по подолу.
Из памяти услужливо испарились моменты той ночи, когда прислуга приводила мое тело в порядок, отмывая кровь, снимая порванную одежду. Была ли это Онелла? С внутренним содроганием, ждала намека или вопроса о произошедшем, но их не последовало.
За завтраком я ловила на себе удивленные взгляды Саили. Когда трапеза была закончена, она спросила:
— Как ты себя чувствуешь? Мы не думали, что ты так скоро оправишься. Ведь отравление было серьезным.
— Да, мне повезло, спасибо. Я чувствую себя хорошо.
— Не понимаю, что могло послужить причиной.
— Это неважно, главное, что мне уже лучше. — Я широко улыбнулась Повелительнице.
— Ты права, — вернула в ответ улыбку она.
Нашу беседу прервал Каин.
— Вер, Тавий, с завтрашнего дня каникулы заканчиваются, возвращаетесь к тренировкам. В девять утра вас ожидают в центральном храме.
Ребята согласно кивнули.
Меня поражало их упорство в тренировках. Как они рассказывали, обучение долгоживущих рас растягивалось до тридцати лет, далее следовали тренировки, самосовершенствование и различные ступени мастерства в зависимости от выбранной стези.
Каин, например, упражнялся три или четыре раза в неделю. Я не знала, что входит в его программу помимо спорта и магии, но и это было довольно-таки зрелищным мероприятием, которое я застала лишь один раз и долго еще не могла отпустить картинку из сознания.
— Саша, у тебя тоже занятия. Без десяти десять за тобой зайдут и сопроводят на занятия, будь готова.
Я была совсем не против в свете последних событий. И вообще не была против чего-либо. Последствием проведенного Каином заклинания стало, что мне пока все было довольно-таки безразлично.
Утром следующего дня, когда я уже была облачена в облегающие штаны и свободную кофту, которые не сковывали движений, зашел стражник.
Пройдя всего два этажа и сделав один поворот, мы оказались у высокой тяжелой двери цвета темного дерева. Они, как и многие другие в замке, раскрылись самостоятельно, вежливо пропуская идущих.