Вернулась одна из групп, отправленных на разведку. Возглавлял её Пижон. Человек неприятный, заносчивый — но полезный, если не хочется рисковать своими людьми. Его группа ходила на север от города. Там она добралась до лесов, наполненных самым разным зверьём. И дальше, естественно, идти не решилась.
Собственно, я и не рассчитывал, что они заберутся далеко. Однако возвращения в столь короткие сроки тоже как-то не ожидал. Видимо, Пижон понимал, что я не оценю столь быстрое завершение разведки…
Поэтому подстраховался.
Его страховка сидела под навесом, скрытая от глаз стенами и крышей. А также надетыми на голову шортами, которые выделил с барского плеча — ну или другого органа — один из разведчиков.
Штанины шорт были завязаны на затылке у пленника причудливым узлом. Ну а пояс шорт был стянут ремнём — на шее. Судя по мычанию, ещё каким-то элементом одежды ему заткнули рот…
— И кто это? — скептически осведомилась Кострома, которой вообще не очень нравилась идея с разведчиками.
— О! Эта важный пленник, мадам! Захватить его оказалось нелегко! — радостно сообщил Пижон.
— Угу, заливай дальше!.. — буркнула девушка.
А я растянул ремень, стянул шорты с головы пленника и усмехнулся:
— Пижон, долго вы его у капсулы стерегли?
— Да, шеф! День… Два дня в засаде сидели! — отозвался тот с постной миной.
Видимо, рассчитывал на то, что я поверю в героический захват «особо опасного». Но не прокатило…
— Ну тогда, считай, вы молодцы! — слегка утешил его я, ибо Пижон с ребятами мне был ещё нужен.
А затем потянулся к носкам, выполнявшим роль кляпа. И вытащил их изо рта у пленника, радушно поздоровавшись:
— Добрый день, Ольша! Рад, что ты, наконец, воскрес из мёртвых!
— Вано! Я кхэ… кхэ… Безумно рад тебя видеть! И ещё безумно рад не чувствовать во рту вонючие нестиранные носки! — Ольша нехорошо посмотрел на Пижона.
— Чё? Я их полоскал в реке! — открестился от обвинений тот.
— Если несложно, позови, пожалуйста, Дмитрия Иваныча! — с умоляющим видом попросил меня Ольша. — Я понимаю, моё исчезновение выглядело странным… Но я готов всё объяснить!..
— С этим есть определённые проблемы… — вздохнул я. — Пока тебя не было, ваша группа попыталась устроить… Даже не знаю, как это назвать… Переворот? Захват власти?.. В общем, Иваныч сидит у них в плену. А ваш лагерь — в осаде. Так что рассказывай, дорогой друг! Рассказывай всё, как есть!
— Меня пытались убить! — сообщил мне Ольша страшным шёпотом. — Отравить страшным ядом! Но я сумел сломать все планы этим подонкам! И сбежал!..
— Ольша! — попытался я прервать это сочинение на свободную тему.
— Я могу сказать, кто за всем этим стоит! — тут же, очень не желая замолкать, заявил Ольша. — Но мне было так страшно за свою жизнь!.. Ты ведь меня знаешь, Вано! Я не самый смелый человек! Не люблю все эти войны, заговоры…
— Пижон, спасибо! Можете пока отдыхать! — я повернулся к разведчику, взглядом указав ему на выход из-под навеса.
— Спасибо, шеф! А… А что дальше? — спросил он, растерянно остановившись за полшага до двери.
— Пока ничего — отдыхайте… Оплату вам выдаст Маша. Питание за счёт группы. Хотя… Вот! Надо будет ещё кое-куда сходить аккуратно… У нас тут просто Баула убили, и его направление теперь не проверяется.
— Нас там тоже могут убить или ранить, шеф! — резонно заметил разведчик, видимо, пытаясь набить цену.
— Вам надо будет сделать наблюдательный пост. И просто ждать, когда появятся гости, чтобы вовремя нам сообщить! — усмехнулся я.
— Понял, шеф! — понуро кивнул парень.
Не очень ему хотелось идти в какие-то опасные места. Но за одну лишь поимку Ольши я ему место в группе предоставлять не собирался. Впрочем, главное — мне удалось его спровадить. И теперь можно было поговорить с пленником без лишних ушей. Кострома — не в счёт. Ей я, как себе, доверяю.
— Ольша, я знаю, Иваныч в курсе, что ты жив! — сообщил я правой руке мэра. — А ещё у нас тут сложное положение… В общем, давай так!.. Ты рассказываешь мне правду! Потом рассказываешь, что вы насочиняли с Кукушкиным. А потом мы решаем, что из этого будем рассказывать всем остальным. Договорились?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Но я правда…
— Блин, Ольша! Я сейчас засуну тебе в рот эти носки, надену шорты на голову и прикажу оттащить обратно! — пригрозил я. — Будешь шляться по лесу и искать свою капсулу, пока тебя не сожрут! Всё понял⁈
— Да…
— Правду! — я даже глаза сузил, чтобы впечатлить Ольшу посильнее.
А тот пару раз моргнул в ответ, ссутулил плечи — и, видимо, впечатлился. Ну наконец-то!..
— Ладно… В общем, в тот день, когда всё случилось, я встречался с Гласом. Это помощник Тимофея Баринова. Мы сидели в мэрии и обсуждали с Гласом планы их группировки. Они хотели подмять под себя торговлю на одной из рыночных площадей. Я объяснял ему, что это невозможно, что рынки используются всем городом, и Кукушкин такого не позволит!.. А Глас неожиданно уцепился за эту фразу и принялся расписывать мне, какой Кукушкин плохой мэр и глава группы…
Ольша слегка закашлялся и попросил:
— Вано, а попить можно?
— Держи, — я снял с пояса флягу и протянул ему.
Но тут понял, что у Ольши по-прежнему связаны руки за спиной.
Пришлось развязывать. Хотя я не мог быть на сто процентов уверен, что Ольша не даст дёру, как только почувствует свободу. Но тут уж либо доверяй, либо пои самостоятельно, как домашнего питомца.
— В общем… Слово за слово, и Глас предложил свергнуть Кукушкина! — наконец, напившись, сообщил Ольша.
— Почему именно тебе предложил? — поинтересовался я.
— Ну всё-таки за мной стоит группировка из трёх десятков человек! — слегка расправив плечи, пояснил Ольша. — И у меня немалый вес во всей нашей группе!
— Ясно, — кивнул я. — И ты, стало быть, отказался?
— Да само собой! Я же не дурак… Понимаю, что без Иваныча нас сожрут быстро… Я попытался отказать мягко, долго объяснял свою позицию… А Глас слушал-слушал… А потом взял и воткнул мне в шею шип!
Ольша даже глаза округлил: то ли от ужаса при этих страшных воспоминаниях, то ли чтобы мы сильнее прониклись и пожалели.
— Шип? — не оправдав его ожиданий, хладнокровно уточнила Кострома.
— Тут, на скале, когда мы только здесь оказались, рос кустарник. Всего пара кустов на самой вершине. Кустарник колючий, с ядовитыми иглами. В первые дни трое наших поранились, и двое умерли от яда. А третьим был Глас. Он тогда впал в истерику: принялся жрать всё, что находил, и кричал, что от всего есть противоядие… Ну и выжил как-то…
— Бред! — оценил я неправдоподобную историю.
— Да, скорее всего, так и есть. Глас вообще-то не очень ладил с теми двумя… Никто так и не понял, что они вместе делали на вершине скалы. Многие подозревали, что Глас знал и о яде, и о том, как его нейтрализовать. Но не пойман — не вор, так ведь?
— Не, уже не так! — улыбнувшись одними губами, заметила Кострома.
— Ну а тогда было так… Короче, Глас уколол меня шипом с того куста. Я попытался закричать, но тут меня оглушили. А когда я очнулся, увидел Гласа и Баринова. Они затащили меня в чулан и сказали, что если не соглашусь сотрудничать — утром умру от яда. Но перед этим они зайдут ко мне, чтобы узнать моё решение. Меня связали, заткнули рот и оставили в подсобке, в мэрии…
— Но ты ведь успел купить медицинскую капсулу. Ну и набрать мяса на воскрешение! — догадался я. — И поэтому побыстрее расквасил себе башку в чулане… Ради чего?
— Хотел предупредить Кукушкина о заговоре! — развёл руками Ольша.
— Предупредил? — с живым интересом уточнила Кострома.
— Он о нём знал… Я как из капсулы вылез, сразу кинулся к нему. А Кукушкин втолкнул меня в свою капсулу, ругался на меня… Сказал, что это невовремя, что мне надо сидеть и на глаза никому не показываться… Я испугался. Остался у него в капсуле запертым. А я ведь даже одеться не успел!..
Ольша чуть не заплакал от обиды. Даже глаза увлажнились. Правда, Кострома сочувственно протянула ему вонючие носки Пижона вместо платка, и Ольша тут же передумал реветь.