— Пусть будет триста! — не стала спорить Марина. — У Штыря — сотня. У Семёна все учёные, и их почти четыре сотни. У Дуба — почти сотня человек. У Памира — полсотни. У Полкана, Лома, Вадима, Пепла, Раппопорта — ну, наверно, человек триста наберётся. Старик, а у тебя в группе строителей сколько сейчас?
— Да уж под сотенку…
— Сотня! — Марина подняла руки с зажатыми пальцами. — Две тысячи человек! Только у тех, кого я перечислила! Шестая часть Алтарного. А нас тут собралось больше двух сотен! И если мы будем жребием выбирать… Сколько нас тут? Человек двести? Ну и каковы шансы, что эту шестую часть населения города жребий минует? А? Пойдут на переговоры люди, которые ничего за последнее время не сделали, ничем себя не проявили и представляют не нормальную группу, а десяток таких же бесполезных бездельников, как они сами!
— Эй, не все такие!..
— Обидно было!
— Да мне плевать! — ответила Марина, даже не поменяв позы. — Плевать на ваши обиды! Плевать на то, что не все из вас такие! Закон подлости никто не отменял! Если начнём жребий кидать, то наверняка случится так, как я сказала. Поэтому никаких жребиев! Забудьте!..
— Про голос на каждого лидера группы тоже забудьте! — прокричал кто-то из зала. — Тут у некоторых группы — пять человек, и те лентяи!
— А ты прямо всё про всех знаешь!
— А как проверять, у кого сколько в группе?
— На слово верить! Хы! У меня тысяча!
— А чего эта девка выступает? Где она сама ночью была?
— У меня почти вся группа — девушки! — огрызнулась Марина на последний выкрик из зала. — Они что, воевать должны?
— А раз не воевали, то молчите!
Говорил это всё человек, находившийся где-то у меня за спиной… Поэтому мне пришлось встать и обернуться, чтобы его внимательно рассмотреть. Но я не успел.
Когда повернулся, все сидели молча и с серьёзными лицами. Видимо, о том, что я вооружён и очень опасен, знали многие, если не все. Да и историю с ягодками в Алтарном нескоро забудут…
— Кто это сейчас сказал? — громко спросил я, оглядывая зал. — Встань!
У себя в голове я рисовал картины того, как этот разговорчивый человек встанет, и я его прямо-таки размажу словами…
Но вместо этого получил в ответ смешки и шепотки. Причём с разных мест, но по всему амфитеатру.
— Пусть поднимется тот, кто сейчас предложил Марине заткнуться! — не смутившись, повторил я. — Я хочу посмотреть на этого смелого человека! Несомненно, проявившего себя вчера в бою в лучшем виде! Поднимайся! Давай!..
Выглядело это глупо. Я даже не знал, на кого смотреть, поэтому шарил угрожающим взглядом по залу.
— Вано! Вано, успокойся! — попросил Штырь. — Хватит!
Пару секунд я думал, не огрызнуться ли ещё и на Штыря… Но всё-таки решил воспользоваться шансом эффектно завершить свой позор. Блин, пора уроки красноречия у Мелкого брать…
Наш гопник явно владеет тонким искусством толкания речей на уровне, недоступном большинству. Ну или он просто скандалист со стажем, что тоже не так уж плохо.
— Секунду, Штырь!.. Я хочу, чтобы сейчас это усвоили все! Все до единого! — проговорил я, снова обводя недобрым взглядом зал. — Кто-то может считать себя лучше, чем другой лидер группы! Кто-то может думать, что именно у него есть право голоса! Кто-то может думать, что он тут самый умный, самый хитрый или самый сильный…
Я на секунду замолчал, переводя дыхание. И понял, что меня наконец-то внимательно слушают все собравшиеся. Пришлось срочно придумывать окончание речи:
— Но каким бы хитрым, умным, сильным и тому подобное вы ни были — здесь вы не имеете права затыкать других представителей групп! Потому что если можно затыкать других, то я прямо сейчас найду тысячу и одну причину заткнуть большинство присутствующих! И поверьте, у моей группы есть все возможности это сделать!..
В наступившей напряжённой тишине очень к месту пришлась простая, но вполне безобидная шутка одного из глав групп:
— Ты пользуешься тем, что у тебя есть пистолет! Это произвол!
Улыбнувшись, я поклонился, как бы показывая, что да: пистолет есть, и я могу! А потом с чистой совестью, уже под вполне жизнерадостные смешки из зала, уселся на место.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Спасибо, Вано! Я не припомню, правда, чтобы тебе слово давали… — то ли поблагодарил, то ли пожурил меня Штырь. — Но как уже было сказано, у тебя есть пистолет, и это был произвол. Поэтому засчитано! В общем и целом, думаю, все согласятся, что затыкать других не стоит. Хотя бы чтобы не злить Вано и сидящую рядом с ним Кострому. Она девушка решительная и резкая. Так что давайте уважать её, Вано и друг друга… Ну и вернёмся к нашим вопросам…
Делегатов, в результате, выбрали только через пару часов. И даже это можно считать немалым успехом. Вначале-то казалось, что вообще ни к какому итогу не придём.
Главную роль в переговорах доверили, как ни странно, Бороде.
На самом деле, ничего удивительного в этом не было. Его просто знали все собравшиеся. А ещё он засветился в драке в амфитеатре, в ночных боях на улицах города… И везде себя неплохо показал. Поэтому был своеобразным компромиссом.
В помощь ему назначили Семёна, как главу самой многочисленной и интернациональной группы. Правда, сам Семён сразу сказал, что вместо него на переговоры отправится Златовласка. Но это было его решение и его право.
И нет… Учёные не участвовали ни в драке, ни в боях, но после моего выступления никто не решился кричать, что они чего-то там недостойны. В общем, это была моя маленькая победа.
И поражение…
Потому как завершали список посольства ещё три делегата — Штырь, Полкан и Старик. А меня в этом списке не было.
Создавалось ощущение, что меня, такого красноречивого и вооружённого, вообще старательно оттёрли в сторону. И хотя Борода и Штырь предлагали рассмотреть мою кандидатуру, это роли не сыграло. Меня даже не стали рассматривать!.. Правда, думали отправить Тихона, но он был лишь заместителем Вити. Поэтому и его кандидатура не прокатила…
Вот такой случился поворот… Впрочем, я не удивился. И даже почти не расстроился. Конечно, хотелось бы принять участие в этих исторических переговорах… Но я понимал, что моя физиономия и так торчит из каждого важного события в жизни Алтарного. И это, видимо, не нравится многим: то ли завидуют, то ли опасаются.
А значит, и в будущем меня будут стараться затирать в задние ряды…
Не могу сказать, что меня устраивало такое положение вещей… Но именно сейчас я не был готов противостоять моральному давлению со стороны большого сборища. Не выработал линию поведения, не заготовил аргументов… И патронов с собой всего десятка четыре… Короче, лишний раз возмущаться и топать ножками не имело смысла.
Зато имело смысл навестить Алтарь Вознаграждения, получив обещанную награду от СИПИНа. Ну и пойти вздремнуть, дожидаясь результатов переговоров. Авось, вечер окажется мудренее утра…
К тому же, делегаты всё равно не могли нести отсебятину на переговорах. А за два часа, оставшиеся до начала встречи, главы групп определили одно-единственное требование. И, пока «кукушата» его не выполнят, вести с ними дальнейший диалог было бессмысленно.
Кукушкина должны были освободить, передав в наши добрые руки. Многие настаивали на том, что он наш законный мэр, и надо срочно вернуть ему полномочия. Но были и те, кто требовал его судить — а, возможно, даже снять с должности или вообще с позором изгнать.
Однако всё это было просто «хотелками» отдельных странных людей. А пока Кукушкин находился в лагере своей группы и в непонятном статусе.
В общем, первый раунд переговоров не мог занять много времени. А что дальше? Дальше будет видно.
Дневник Листова И. А.
Сто восьмидесятый день. Аргумент в мешке.
Иногда в жизни случаются совпадения. Я бы сказал, просто чудесные совпадения!.. И одно из них случилось именно в этот день.
Когда мы с Костромой, слега пришибленные тем, что произошло на собрании, вернулись в лагерь — там меня ожидал сюрприз…