Читать интересную книгу Мир приключений 1959. Сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов - Г. Матвеев

Убедившись, что опасность миновала, Мельников снизил скорость и повернул на восток.

Остров давно скрылся из глаз. Они были одни, среди просторов чужой планеты, на маленьком хрупком аппарате, с которым дикая мощь стихий могла бы справиться в одно мгновение. Радиосвязь со звездолетом прервалась, как только остров закрыла стена ливня.

Острое чувство одиночества охватило Второва.

Все кончено!..

Никогда больше они не увидят острова и корабля. Один из грозовых фронтов, видневшихся всюду, куда бы он ни посмотрел, налетит на них, волны океана сомкнутся над сломанным самолетом, и никто не узнает, где нашли они оба свою могилу…

Он инстинктивно потянулся вперед, к Мельникову. Борис Николаевич — это все, что ему осталось от многомиллионного населения Земли…

Одни!.. Никто не придет на помощь!

Широкая спина пилота была неподвижна. Руки в перчатках уверенно держали штурвал. Мельников повернул голову, всматриваясь в горизонт, и Второв увидел сквозь стекло шлема невозмутимо спокойные черты его лица, на котором не было и тени тревоги.

И Второв почувствовал, как к лицу хлынула горячая волна крови. Ему стало мучительно стыдно за свои малодушные мысли. Какой же он звездоплаватель, если первое же трудное положение вывело его из равновесия? Гроза пройдет над островом, радиосвязь восстановится, и они, даже если отлетят очень далеко, по радиомаяку найдут дорогу обратно.

Он вспомнил, что такой же случай минутного малодушия был с ним и на Арсене, когда он один спустился в круглую котловину.

Пролетев пять минут к западу, Мельников повернул обратно. Он не хотел слишком удаляться от острова…

Весь северный горизонт закрывал ливень. С юга, угрожающе близко, надвинулся другой грозовой фронт.

Самолет поднялся выше. Если оба фронта сомкнутся, будет некуда деваться, кроме как вверх.

Они летали уже свыше сорока минут. Сколько времени будет продолжаться ливень над островом? Еще двадцать минут, а может быть целый час. Мельников вспомнил тысячекилометровую тучу, которую они встретили на Венере восемь лет тому назад. Кто знает, может быть, эта еще больше.

Оба грозовых фронта шли рядом на расстоянии четверти километра друг от друга, и в этом узком коридоре на самой малой скорости летал с востока на запад и с запада на восток самолет с двумя людьми.

Прошло еще пятнадцать минут.

Казалось, что северный горизонт никогда не прояснится.

— Вот действительно не повезло! — сказал Мельников. — Сколько дней ливни были непродолжительны, а именно сейчас налетела такая громадина. Похоже, что нам с вами, Геннадий Андреевич, придется спасаться в облаках.

Второв ничего не ответил.

«Коридор» становился все более узким. Тучи сближались. Вот-вот они сомкнутся — и на самолет обрушатся неистовые потоки воды. Больше нельзя было медлить.

Мельников взял штурвал на себя. Послушная машина подняла острый нос к небу. Мгновение — и облачная масса поглотила их. Мельников сосредоточил внимание на приборах слепого полета.

Он вел машину круто вверх, стремясь опередить тучи, не дать сомкнуться, захватить самолет в свои водяные объятия.

Но было уже поздно.

Грозовые фронты соединились.

Мельников и Второв догадались об этом, когда плотная мгла сменила белесый сумрак. Они почувствовали, что самолет пошел вниз под давящей тяжестью обрушившейся на него воды.

— Вот это уже похоже на конец, — сказал Мельников. — Надо было подняться раньше. Приготовьтесь! Как только нас сбросит в океан, скидывайте крылья. Это последний шанс.

Конструкция самолета предусматривала превращение его в герметически закрытую лодку. Стоило повернуть специальный рычаг, — крылья и шасси отделятся от корпуса машины, и она, как легкий поплавок, станет непотопляемой. Конечно, исполинские волны будут швырять ее, как щепку, но все же, как сказал Мельников, это был шанс… последний.

— Мы врежемся в воду с большой скоростью, — сказал Второв.

— Увидим! — отрывисто ответил Мельников.

Мотор работал на полную мощность. Длинная огненная полоса тянулась за самолетом, видная даже сквозь сплошной поток ливня. Машина изо всех сил сопротивлялась тяжести воды, но стрелка альтиметра неуклонно и быстро шла вниз.

Самолет падал в океан с работающим мотором, находясь почти в вертикальном положении.

Мельников напряженно следил за высотой. Он знал, что реактивный двигатель надо выключить раньше, чем машина погрузится в океан, иначе неизбежен взрыв, но хотел сделать это в самый последний момент, чтобы до конца использовать подъемную силу, тормозящую скорость падения.

До поверхности океана осталось двести метров.

Страшный удар встряхнул самолет. Оглушительный треск электрического разряда… ослепляюще яркая вспышка…

Мотор перестал работать.

И, точно в насмешку, как раз в это мгновение гроза окончилась. Грозовой фронт прошел.

Беспомощный самолет качнулся с крыла на крыло, перевернулся носом вниз и стрелой ринулся в воду.

Мельников не растерялся, работая штурвалом, он выровнял самолет в тридцати метрах от воды.

— Сбрасывать? — крикнул Второв.

— Погодите! Надо опуститься ниже.

Планируя на крыльях, машина полого опускалась. Громадные волны обдавали пеной поплавки самолета.

Прошла минута… вторая. Они все еще летели.

Грозовой фронт промчался, но связь не восстанавливалась. Очевидно, ливень еще продолжался над островом. Он находился где-то сзади. И, по-видимому, очень далеко.

Ветер срывал гребни волн; мелкая водяная пыль туманом закрывала видимость.

Самолет упорно держался в воздухе.

И вдруг волнение стихло. Бушующие волны как-то сразу улеглись. Под крыльями была почти неподвижная, плавно колыхающаяся поверхность. Туман рассеялся.

— Берег! — отчаянно закричал Второв.

Угрожающе близко, словно вынырнув из бездны океана, на самолет надвигался незнакомый скалистый берег.

Мельников инстинктивно рванул штурвал на себя. Но с остановившимся двигателем самолет уже не мог подняться.

Гибель была неминуема…

Машина уже коснулась воды и мчалась, скользя на поплавках, прямо на скалы.

НА ПОМОЩЬ!

Весь экипаж «СССР-КС 3» находился в радиорубке. Топорков сидел у приемника, готовый, как только прекратится проклятый ливень, возобновить связь с самолетом.

Приборы показывали, что снаружи воздух насыщен электричеством до опасных пределов. Звездолет очутился как бы внутри огромной непрекращающейся молнии.

Грозовой фронт надвинулся на остров пятьдесят минут тому назад, и было неизвестно, когда он, наконец, пройдет. Такой грозы еще ни разу не было.

Белопольский, внешне спокойный, сидел рядом с Топорковым, поминутно взглядывая на часы.

Все молчали. Мысли звездоплавателей были далеко, там, где одинокий самолет с двумя их товарищами носился в воздухе, отрезанный стеной ливня от острова и корабля.

Где он находится? На каком расстоянии отсюда? Они не знали. Может быть, грозовой фронт раскинулся на сотни километров в обе стороны.

Время шло мучительно медленно.

Но вот гроза прошла,

Топорков включил передатчик. Хотя, судя по прибору, ионизация воздуха была еще чрезмерно велика, он все же начал звать Мельникова на волне радиостанции самолета. Личные рации могли отказать, если Мельников и Второв слишком далеко отлетели от острова.

Проходили минуты, но связь не восстанавливалась.

Прекратились неистовые трески. В эфире стояла полная тишина. Стрелка ионного прибора опустилась к нулю, воздух очистился от электричества.

— Говорит звездолет! Где вы? Где вы? Отвечайте! Говорит звездолет!..

— Немедленно приступить к сборке второго самолета! — приказал Белопольский. — Как можно скорее!

Все, кроме Топоркова, бросились к двери.

— Пайчадзе, Андреев, Топорков и я остаемся на корабле. Константин Васильевич! Сделайте все, что возможно для ускорения работы.

— Слушаюсь! — ответил Зайцев.

— Говорит звездолет! Где вы? Отвечайте! Отвечайте!..

— Если самолет слишком далеко, — сказал Андреев, — между ним и нами мог оказаться грозовой фронт, и радиоволны не проходят.

— Как у них с воздухом? — спросил Пайчадзе.

— Для двух человек его хватит на двадцать четыре часа.

— Говорит звездолет! Где вы?..

Шли часы…

Короткие грозы несколько раз заставляли пятерых человек прерывать работу. Нужно было не менее двенадцати часов, чтобы собрать крылья большого самолета, и эти вынужденные перерывы взвинчивали и без того напряженные нервы людей. Всегда спокойный и уравновешенный Зайцев ругался, как одержимый, ожидая прояснения погоды.

Белопольский не выдержал и прислал на помощь Андреева и Пайчадзе. На звездолете осталось два человека. Это было грубейшим нарушением законов космических рейсов.