использования.
Но, конечно, министр могла и солгать. Не исключено также, что ее намеренно дезинформируют те, у кого есть доступ. Или она информирована частично, например, знает некоторых людей, имеющих доступ к системе, но подозревает, что он может быть и у других, не известных ей лиц. Как бы там ни было, кажется очевидным, что эквадорское правительство гораздо более серьезно относится к сбору информации о своих гражданах, чем к защите их гражданских свобод.
И Ромо, и мои гиды в ECU911 утверждали, что эта система не распознает ни лица, ни голоса (хотя, по словам Ромо, в идеале такая возможность должна быть). По словам гида, система ECU911 способна отслеживать номерные знаки только путем приостановки кадра и увеличения масштаба.
Однако веб-сайт ECU911 хвастливо заявляет, что в состав системы входят тепловизионные камеры для мониторинга вулканической активности, считыватели номерных знаков транспортных средств, мониторинг событий массовой концентрации, распознавание лиц, беспилотные летательные аппараты, инструменты для выполнения задач мониторинга, управления огнем, видеонаблюдения за недоступными местами, спасения, предотвращения инцидентов и своевременного реагирования на них. (Неуклюжий перевод устаревшей веб-страницы ECU911, любезно предоставленный ресурсом Google Translate.)
Похоже, что эта глуповато звучащая фраза – мониторинг событий массовой концентрации – выдает всю игру. Один человек, с которым я разговаривал в Кито, вспомнил, как правительственные агенты управляли беспилотниками, летающими над антиправительственной демонстрацией в 2016 году. Он сказал, что правительство чуть ли не десять лет назад купило программное обеспечение для распознавания речи. Другой источник с особенно хорошими связями назвал службу экстренного реагирования ECU911 прославленным кол-центром и сказал, что, когда ее впервые предложили, идея заключалась в том, чтобы иметь связь с разведкой, у которой наверняка есть аналитика, в том числе распознавание лиц и речи. (Если это так, заявление Ромо можно считать технически верным, но вводящим в заблуждение.) В июле 2019 года правительство выдвинуло идею сделать еще один шаг вперед и установить камеры, оснащенные системой распознавания лиц, в общественных автобусах. Как обычно, власти много говорили о благах общественной безопасности, но ни слова о защите данных.
Эта двусмысленность, возможно, и не является преднамеренной, но все равно дает правительству стратегическое преимущество: люди, точно не знающие, следят за ними или нет, особенно в стране с опытом выслеживания и преследования врагов, будут склонны к самоцензуре. Эффективность сети наблюдения не полностью зависит от эффективности ее технологий. Например, пусть китайские очки для распознавания лиц работают не так хорошо, как хотелось бы производителям и власти, но если люди верят в продуктивность этого устройства и соответствующим образом себя ведут (то есть придерживаются политической линии), цель достигнута.
Но в Эквадоре, как и в Китае, иногда помогает сила. Летом 2015 года страну охватили протесты. За восемь лет до этого к власти пришел президент Корреа, и во время его пребывания на посту рухнули цены на нефть. Из-за этого в бюджете Эквадора, крупного экспортера, образовались дыры, которые нужно было заполнить. Амбициозные социальные программы президента Корреа выглядели не вполне осуществимыми. Правительству пришлось сократить расходы, частично урезать зарплаты бюджетников и повысить налоги, что, конечно, вызвало недовольство населения. Протестующие также выступали против попыток Корреа отменить ограничение на число президентских сроков (Эквадор восстановил их в 2018 году, через год после того, как Корреа покинул свой пост.) Со временем, как это часто бывает, на улицы вышли разные группы людей, недовольные мерами жесткой экономии, коррупцией и нефтяными проектами.
Однажды утром в центре Кито я встретил человека, который в эпоху позднего Корреа работал в Министерстве внутренних дел (это было задолго до того, как Мария Ромо заняла свой пост). Этот человек, которого я буду называть Т., рассказал следующую историю. Должен предупредить: бывший министр внутренних дел не ответил мне на запрос об интервью, и я не сумел независимо проверить каждую деталь того, что, по словам Т., происходило внутри министерства.
Как сообщил Т., президент Корреа нанял много журналистов для связей с общественностью. Они должны были не только писать пресс-релизы, монтировать видеоролики и освещать работу министров в новостях, как это обычно делают пиарщики, но и работать на фабрике троллей, поддерживать Корреа и атаковать его оппонентов в интернете. Т. сказал, что в каждом министерстве есть собственные генераторы мемов, то есть люди, которым поручено создавать для своего министра запоминающиеся картинки, способные стать вирусными в интернете.
Какое-то время Т. работал в проправительственной газете, где, по его словам, зарплаты были втрое выше, чем в независимых изданиях. Ему дали и иные льготы, недоступные в других местах, в том числе солидные бюджеты на поездки и доплату за работу в выходные. Самые высокие зарплаты, по словам Т., получали те, кто работал в офисе президента Корреа, готовил или проводил его еженедельное телешоу «Гражданская связь». Шоу транслировалось в субботу утром и продолжалось, как сказал мне один китеньо, часа три или до тех пор, пока его голос не начинал звучать устало.
Тем летом Т. только что окончил колледж и хотел устроиться в пресс-службу Министерства внутренних дел. Удивительно, но его приняли, даже не попросив показать диплом. Т. пришел на работу и обнаружил, что пресс-служба министерства не сосредоточена на репортажах или освещении событий. Это был скорее боевой командный пункт, а роль врагов играли демонстранты, протестующие против политики президента.
На стене висела карта демонстраций, со всеми городами, а рядом – фотографии лидеров протеста, опознанных членами министерской медиагруппы. «Когда демонстрации были активными, военный отдел министерства запрашивал информацию у ECU911: откуда пришли демонстранты и куда направляются, – говорит Т. – Любой министр кабинета, общаясь в чате с пресс-службой министерства, мог запросить данные из ECU911. Система ECU911 была создана для предоставления правительству стратегической информации. Чья-то задача в этой системе заключалась в том, чтобы быть связующим звеном с остальной частью правительства».
По данным T., у Министерства внутренних дел была пара больших телевизоров, на которые транслировались изображения из ECU911. Заместитель министра мог затребовать у ECU911 отснятый материал. В зале присутствовали как полицейские, так и военные чиновники, хотя конституция Эквадора 2008 года предусматривает разделение их обязанностей. В то время как внутренняя защита и поддержание правопорядка должны быть исключительными обязанностями национальной полиции, перед военными стоит задача защищать суверенитет и территориальную целостность страны.
Посмотреть трансляцию ECU911 ежедневно приходил сам Корреа (министерство и президентский дворец соединены). На основе этих видеокадров из боевого командного пункта поступали приказы о распределении нарядов полиции.
Как сказал мне один друг, эквадорские демонстрации обычно носят мирный характер. «Это происходит не так, как в Германии или Франции, – объяснил он. – Люди приезжают на демонстрацию, оставляют рядом свои машины, и в конце на них