Читать интересную книгу Падение Римской империи - Питер Хизер

Самая опасная из этих гранат разорвалась осенью 397 г., когда уже упоминавшегося римского военачальника в Африке, Гильдона, склонили к тому, чтобы перейти на сторону Константинополя. Для Стилихона это представляло страшную опасность, поскольку Африка обеспечивала хлебом жителей города Рима. Любые нарушения поставок моментально подорвали бы его политические позиции. В этой ситуации он блестяще разрешил кризис, отправив в Северную Африку Маскацеля, брата Гильдона. Гильдон был виновен в смерти его детей, так что у Маскацеля были причины питать к нему вражду. К июлю 398 г. восстание удалось подавить, и Африка вновь подчинилась Западной империи, прежде чем созрел урожай того года. Стилихон также сумел противостоять вторжению Алариха в Италию в 401–402 гг. (хотя, вероятно, власти Константинополя не инспирировали его, как иногда предполагалось, они, разумеется, ничего не сделали, чтобы его остановить). Затем, всего три года спустя, прибыл Радагайс и его готская орда. И вновь Стилихон справился с ситуацией — достаточно ловко, по крайней мере в конце. Все это время его власть зиждилась на многих основах: его поддерживали вооруженные силы центра и регионов, римский сенат, имперская бюрократия (ограничим наше перечисление этими тремя). Но ключевую роль играл один аспект — его отношения с сыном Феодосия Гонорием. Чтобы укрепить свое влияние на императора, Стилихон женил его на своей дочери Марии, когда тот вошел в возраст. Это несколько укрепило позиции полководца, но отношения с Гонорием неизбежно должны были требовать от Стилихона различных хитростей по мере взросления юного императора.

До августа 406 г. Стилихону прекрасно удавалось, так сказать, ходить по канату. Ему не удалось объединить Восточную и Западную империи, но он по-прежнему крепко держал Гонория в своих руках. Африку вынудили продолжать соблюдать верность Западной империи, и два нападения готов на Италию удалось отразить. Затем, после поражения Радагайса, произошел самый таинственный случай во всей карьере Стилихона. В это время события на севере приняли дурной оборот. Уже имела место первая из узурпаций в Британии; к востоку от Рейна шли бои, и все свидетельствовало о том, что волнения захлестнут и территорию империи (хотя ничто даже отчасти не намекало на масштабы грядущего вторжения через Рейн или того, какие формы оно примет). Однако, как мы видели, вместо того чтобы двинуть на север всех обученных солдат, какие только были в его распоряжении, Стилихон вступил в новую схватку со своими соперниками в Константинополе. Возобновляя военные действия в самом конце 406 г., он ставил перед собой гораздо более скромные цели, нежели в 395–396 гг. Он требовал восстановления диоцеза в Дакии и Македонии (восточной половине префектуры Иллирика, переданной под административный контроль Константинополя в период правления Феодосия). Угрожая войной в случае отказа, он искал союза с готами Алариха.

Конечно, велика вероятность того, что Стилихону катастрофически не хватило проницательности: с одной стороны, его обуяло желание завладеть Восточной империей, с другой — он недооценил кризис на севере. Но даже если он действительно не видел, с какой скоростью этот кризис приобретает масштабы катастрофы, я не думаю, что он полностью утратил чувство реальности — и не я один. Главное здесь заключается в том, что Стилихон более не пытался захватить власть в Константинополе. Его куда более скромная цель — восстановление власти над Дакией и Македонией в Восточном Иллирике — подразумевает, что на повестке дня стоял куда более важный вопрос, нежели пустое тщеславие. Горы и долины Восточного Иллирика являлись традиционным для Римской империи местом вербовки войск (что-то вроде горной Шотландии для британской армии). Следовательно, возникло предположение, что нелепое на первый взгляд желание Стилихона взять Восточный Иллирик под контроль в конце 406 г. было связано с назревавшим кризисом на Рейне. Стилихон отчаянно нуждался в солдатах, так что возвращение власти над Иллириком могло представлять собой хитрый план, позволявший обеспечить доступ к жизненно важным территориям для вербовки. На то, чтобы обучить новобранцев, нужно время, а его-то Стилихону явно не хватало. Однако на тот момент в Восточном Иллирике существовала военная сила, состоявшая из полностью обученных, опытных воинов, закаленных в боях, — готы Алариха.

Чтобы понять, почему борьба с Константинополем за Восточный Иллирик может быть как-то связана с получением поддержки Алариха перед лицом масштабной угрозы на севере, мы также должны принять в расчет трудности, стоявшие тогда перед готами. С 395 г. Аларих неоднократно демонстрировал, что вполне готов к военному союзу с Римским государством, но л ишь за хорошую цену; так, следовало исправить очевидные недостатки мирного договора 382 г. Как нам известно, это означало полное признание их общего предводителя и закрепление законом территории, которая бы обеспечивала им пропитание. (Именно это они получили от Евтропия в 397 г. и продолжали добиваться в конце 400-х гг.) Единственной проблемой для Стилихона и Алариха оказался выбор места, где поселятся готы. С 397 по 406 г., если не считать краткого италийского «эпизода», они занимали Дакию и Македонию. Но Восточный Иллирик в настоящее время был частью Восточной империи (что противоречило установившемуся обычаю расселения готов). Таким образом, перед Стилихоном встала проблема. Он мог переместить готов с территорий, которые те занимали почти десять лет, на земли, находившиеся под его контролем. Это дало бы ему право даровать им возможность абсолютно законного проживания, чего они и добивались, однако неизбежно повлекло бы значительные разрушения и беспокойство как для готов, так и — что, вероятно, было важнее, с точки зрения Стилихона, — для римских землевладельцев, живших на тех западных территориях, на которые переселились бы готы (куда бы они ни направились). В качестве альтернативы он мог узаконить их контроль над территориями, которые они уже занимали: он должен был взять власть над Иллириком и тем самым припугнуть Константинополь. В конечном итоге он выбрал второе; по зрелом размышлении таким путем проще всего было привлечь готов на сторону Рима. В подобном свете политика Стилихона вовсе не кажется проявлением сумасшествия.

Союз с группировкой Алариха обеспечил бы его превосходными воинами, необходимыми, чтобы разобраться с тем безобразием, которое вот-вот готово было разразиться на севере. Ущерб западным территориям оказался бы минимален. Если для этого потребовалась бы размолвка с Константинополем, то Стилихон был готов к ней{223}.

Падение Стилихона и дальнейшие события

В качестве одного из пунктов соглашения Стилихона с Аларихом было условлено, что для натиска на Восточную Римскую империю готов усилят значительным контингентом, находившимся в составе римской армии в Италии. Мне представляется, что Стилихон полагал, будто зрелище его военной мощи само по себе заставит Восток передать ему диоцез, ставший предметом разногласий, и детально спланированная военная операция не потребуется. С этой целью Аларих двинул свои войска в Эпир (ныне это место находится в Албании), на территорию Западного Иллирика, формально принадлежавшую Риму, и ожидал войска Стилихона, которые должны были прибыть туда из-за Адриатики. Так как зимой на Балканах невозможно проводить масштабную кампанию, нападение, вероятно, запланировали на лето следующего, 407 года. Однако все планы рухнули вследствие быстро развивавшихся событий в Британии и Галлии. К маю — июню 407 г., когда можно было вновь проводить большую кампанию на Балканах, вандалы, аланы и свевы пересекли Рейн и распространились по территории Галлии. В подобных обстоятельствах двинуть значительную часть армии, находившейся в Италии, через Адриатику было невозможно. Поэтому Стилихон предпочел не высылать Алариху подкрепление в Эпир; единственное, что он сделал в 407 г., — это направил одного из своих генералов, гота по имени Сар, в Галлию, чтобы тот попытался положить конец узурпации Константина прежде, чем тот наберет себе сторонников. Эта попытка потерпела неудачу.

К началу 408 г. позиции Стилихона пошатнулись. Войска Константина и варваров находились в ряде областей Галлии, и вся эта провинция, атакже Британия вышли из-под контроля центра. Северная Африка и Испания оставались на стороне Рима, но Аларих в Эпире начал проявлять беспокойство. Его готы сидели здесь уже целый год в ожидании прибытия римских легионов, а ситуация в Галлии по-прежнему оставалась критической и могла разрешиться чем угодно. Имелась и еще одна причина. Власть Алариха над готами ни в коем случае не носила безоговорочного характера; люди должны были быть довольны и счастливы. Собирался ли Стилихон на самом деле исполнить свои обещания?