не ответил. Его молчание убивало.
— Я знаю, что ты волнуешься, но хочу, чтобы ты понял меня. ― замотала головой. ― Без тебя мне не хочется жить. Мне не хочется дышать, а теперь… я понимаю, что и не смогу. Потому что я…
— Нам нужно расстаться.
Мгновенно задохнулась и замерла. Мне показалось, что мир вокруг рухнул.
Пальцы рук похолодели, но я всё ещё надеялась, что ослышалась.
— Что?…
— Ничего не получается, ― продолжил Дарен, смотря на дорогу, ― у нас с тобой. Я думал, что будущее возможно, но теперь понимаю, что это не так.
— Дарен, ты…
— Я так решил, ― перебил, слегка повысив голос, ― и будет лучше, если ты просто это примешь.
— Принять? ― предательскую дрожь в голосе скрыть не удалось. Я нервно усмехнулась, не понимая, почему судьба снова играет эту злую шутку. ― Ты говоришь мне принять это, после того, как я сказала, что без тебя мне не хочется жить? ― шептала, чувствуя, как ноет каждая клеточка внутри. Когда Дарен промолчал, вцепилась пальцами в ручку двери. ― Останови… останови эту хренову машину! ― заорала, вынуждая его резко долбануть по тормозам. Он встал посреди проезжей части, продолжая стискивать руками руль. На его лице выступили жилки, скулы напряглись, а я прикрыла глаза, ощутив, как по её щекам начинают бежать слезы. ― Да что с тобой не так?
— Я сам. Я такой.
— Перестань! ― сорвалась и, подавшись вперед, начала бить в его грудь кулаками. ― Хватит! Сколько ещё ты будешь меня мучить? Сколько ещё раз уйдешь, чтобы затем вновь вернуться? Сколько ещё раз дашь свои проклятые обещания, а затем нарушишь их? Сколько?! ― сильнее закричала, а затем остановилась, уткнувшись носом в его плечо. Тело сотрясали рыдания. Хотелось кричать от боли, которая разрасталась внутри с каждой секундой всё сильнее. Замотала головой, сильнее хватаясь за рубашку. ― Сколько ещё…
— Нисколько, ― его шепот заставил замереть; я прислушалась, хотя и не хотела этого, ― я не желаю тебя мучить. И клянусь, что больше не появлюсь в твоей жизни.
Я стала медленно отстраняться. Остановила взгляд на его промокшей от слез рубашке, а затем подняла глаза вверх. Дарен смотрел вперед. Его руки безвольно лежали внизу, а лицо, казалось, не выражало совершенно никаких эмоций. В эту минуту он вдруг стал казаться каким―то чужим. Отстраненным. Не моим.
— Посмотри на меня, ― прошептала, понимая, что это последний шанс.
Он не шевельнулся, поэтому я резко обхватила ладонями его лицо и развернула к себе. Его синие глаза моментально встретились с моими, и я чуть не отшатнулась от той мертвенной пустоты, которую в них обнаружила.
Раньше, что бы ни происходило, я могла увидеть в них Его ― мужчину, которого любила и которого пыталась спасти из темноты. Но теперь… теперь я не видела ничего.
— А теперь скажи.
— Что?
— Повтори то же, что и минуту назад. Только знай, что, если ты скажешь это мне в глаза, то уже ничего не сможешь изменить. ― руки дрожали, а смотреть в эти синие глубины с каждой секундой становилось всё невыносимее. Я медленно закачала головой. ― Если на этот раз ты решишь, что уходишь, я больше никогда тебя не прощу.
На последних словах голос почти сорвался. Рефлекторно сжимая его лицо в ладонях, я надеялась, что он образумится. Молила об этом Господа. Но его глаза остались такими же: бездонно холодными, равнодушными, не родными.
— Прости, ― прошептал он, и я ощутила, как внутри что―то оборвалось.
Разжала пальцы и отшатнулась, а затем вновь замотала головой.
— Нет, ― не зная, как вообще сумела произнести это, открыла дверцу машины и выскочила на улицу, понимая, что нуждаюсь в воздухе.
— Эбби… ― Дарен, вероятно, выбрался следом. ― Пожалуйста, сядь в машину. Я не могу оставить тебя здесь. ― прикрыла глаза и обняла себя руками. Крик, вырвавшийся из горла, превратился в короткий смешок. Стало холодно. Дико холодно. ― Эбби… черт! Вернись!
Почти бежала по тротуару, желая уйти как можно дальше. Если бы я могла, то растворилась бы. Исчезла. Пропала. Лишь бы не видеть сейчас Его. Не слышать. Не чувствовать… знакомая рука коснулась плеча, и я резко дернулась, оттолкнув Дарена.
— Не подходи ко мне.
— Послушай…
— Ты уже всё сказал, ― не знала, откуда во мне появились силы, ведь всё, чего я сейчас хотела, это рыдать и кричать от той боли, которую он снова причинил. ― Или тебе этого недостаточно?
Прочитать его эмоции не удалось, да я и не очень―то и пыталась.
— Прошу… сядь в машину.
— Оставь меня.
— Не могу.
Усмехнулась. Глаза защипало от подступающих слез.
— Какая ирония.
— Эбби… ― он снова дотронулся до моего плеча, только теперь сжал сильнее, чтобы я не смогла вырваться.
— Отпусти! Не трогай меня!
— Мисс, ― твердый голос, раздавшийся за спиной, заставил замереть, ― какие―то проблемы?
Двое патрульных подошли ближе, внимательно наблюдая за разворачивающейся сценой.
— Это не ваше дело, ― прорычал Дарен, и я поняла, что теперь он, в самом деле, перестает себя контролировать.
— Сэр, мы вынуждены просить вас отпустить девушку или нам придется применить силу.
— Не лезьте! ― заорал он, а затем оттолкнул патрульного, который попытался подойти ближе. Мужчина был намного крупнее и, отреагировав, заломал руку Дарена за спину и ловко нацепил на него наручники.
— Об остальном расскажете в участке, ― разозлено ответил крупный, подталкивая его к полицейской машине.
— Вы в порядке? ― спросил второй. ― Может, вас подвезти?
— Нет, ― прошептала, ― мне хочется пройтись пешком.
Не стала дожидаться ответа. Развернулась и, сделав попытку заглушить новый приступ боли, пошла прочь. Только теперь, оставшись один на один с тишиной, позволила диким рыданиям вырваться наружу.
18. Дарен и Эбигейл
Ненадолго задержав пальцы на холодном металле, повернул ключ и неохотно толкнул дверь. Небрежно кинув связку на столик, прошел в гостиную и не глядя щелкнул выключатель. Квартира, еще секунду назад погруженная в непроглядную темноту, мгновенно осветилась, вынуждая свет проникнуть в каждый её уголок.
Как жаль, что с человеческой душой невозможно сделать то же самое.
Наверное, тогда, всё стало бы намного проще.
Остановившись посреди зала, сильнее стиснул зубы и вымученно прикрыл глаза.
Во мне было слишком много тьмы. И с каждым днем она становилась всё больше и мощнее, заполняя собой каждую вену на теле; безжалостно убивая свет, который Она зародила своей бесконечно преданной верой.
А теперь её нет. Больше нет.
Воспоминания, как череда бесконечно сменяющихся кадров, резко и быстро вспыхивали в голове, заставляя ощущать ни с чем несравнимую муку.
Я помнил каждое её слово.