у меня не было выбора.
Если бы я мог поступить иначе, то никогда не оставил бы её.
Никогда не сделал бы этого снова. Не причинил бы ей такую боль.
Я помнил её затуманенные ужасом глаза. Помнил, какие страдания отражались в них, когда я говорил, что ничего не выйдет. Этот образ до сих пор всплывал в памяти снова и снова, лишь усиливая терзания, которые и без того разрушали вдох за вдохом.
И будут разрушать всю жизнь.
День за днем. Год за годом.
Пока во мне больше не останется ничего цельного.
Стиснул пальцы в кулаки и прислонился лбом к мокрой стене.
Я обязан был найти его. Обязан был найти Палача. Это не вернет Её ― я знал, что больше ничто Её не вернет ― но ублюдок должен был поплатиться за всё, что сделал. За всё, что отнял и забрал. За жизни, которые сломал и боль, которую причинил.
Палач ответит за всё. Пусть Всевышний будет свидетелем моей клятвы ― этот подонок не уйдет безнаказанным. И плевать я хотел, если для этого мне придется применить свою собственную кару.
Повернула краники душевой и опустилась на прохладный поддон кабины.
Говорят, вода забирает боль, и после этого становится легче.
Раньше так и было.
Раньше ледяные капли уносили с собой все тяжелые мысли, но теперешние терзания ― словно желая помучить меня сильнее ― осознанно оставляли нетронутыми.
Воспоминания, как снежный ком, вновь накрыли с головой. «Ничего не получается… у нас с тобой…. я думал, что будущее возможно, но теперь понимаю, что это не так…»; «…будет лучше, если ты просто это примешь…»; Руки задрожали, и я запустила их в волосы. «… если бы ты улетела, всё было бы иначе…»; «…я не желаю тебя мучить…»; «…прости…».
Пыталась унять боль внутри, но сил на это просто не осталось. «…нам нужно расстаться»; «…я не появлюсь в твоей жизни...». Рыдания вырвались наружу, и на этот раз я не сдержала крика. Слезы лились по щекам, смешиваясь со струями душевой воды. Закрыла руками лицо, пытаясь совладать с собой, но не выходило.
Эта боль рвала меня на части.
Почему?! Господи, почему ты позволил мне полюбить?! Чтобы затем вновь лишить счастья?! Забрать его?! Дважды… во второй раз показав, насколько жестока бывает жизнь…
Мокрые волосы липли к лицу. Я прислонилась спиной к стенке и закрыла глаза.
Пальцы невольно коснулись живота, и на веки попало несколько теплых капель. Всхлипнула и заплакала сильнее, теперь уже прижимая к животу обе ладони. Мой ребенок. Он находился внутри и всё ощущал: и мою боль, и мои мысли, и мои желания.
Пусть он ещё так мал, но мы уже чувствовали друг друга. Чувствовали.
Сделала вдох, и слезы внезапно перестали течь. Мне нужно было взять себя в руки. Прямо сейчас. И сделать это не ради себя, а ради малыша, которого я теперь носила под сердцем. Что бы ни происходило в моей жизни, это не должно отражаться на ребенке.
Какими бы ни были мои чувства, я не могла позволить им взять верх. Мой малыш будет счастлив: и в утробе, и когда появится на свет. И он никогда не увидит на моём лице слез. Никогда не узнает, как больно и плохо мне было. Потому что благодаря ему и ради него я буду жить и улыбаться. Буду преодолевать все самые страшные горести и напасти, буду выносить самую запредельную боль, но больше никогда не проявлю слабость.
Ради своего ребенка я переверну этот мир, изменю себя и свою жизнь. Хоть тысячу раз. Хоть миллион. Господь может посылать мне испытание за испытанием ― пусть даже на протяжении всей жизни ― я выдержу их все, потому что буду не одна.
Потому что теперь уже никогда не буду одна.
Палач
Стоял у окна и, держа в руках стакан с виски, смотрел на ночной город, празднуя свою очередную маленькую победу. Разыгранная мной партия завершилась, как я и планировал ― со счетом 1:0. Но игра ещё продолжалась, и самые главные партии ещё только ждали своего начала.
Поднес стакан ко рту и сделал глоток. Губы тронула ухмылка.
Да, иногда Судьба благоволит даже тем, кто, по мнению Господа, чинит несправедливый Суд. Но мой Суд был справедлив. Мои действия были оправданы.
Мстить за семью ― не грех. Наказывать человека, виновного в смерти твоей семьи ― не грех. Отплачивать Ему той же монетой, заставлять чувствовать ту же боль ― не грех. Он заслужил это. Потому что не спас её. Потому что ничего не сделал.
Сильнее сжав стакан в пальцах, отвернулся от окна, а затем поставил его на стол, чтобы не разбить. Мамино стекло. Дорогое стекло. И я должен его беречь.
Вытащив мобильный из кармана брюк и, задержав взгляд на снимке на экране, ощутил, как сердце предательски заныло. Здесь ей было всего одиннадцать. Её темные волосы завивались, волнами рассыпаясь по плечам, а шоколадные глаза сияли счастьем и лучились добротой. Она улыбалась фотографу. Улыбалась ему. И в тот день всё было хорошо. Всё ещё было не так.
Прогнав прочь прошлые воспоминания, открыл «исходящие». Найдя нужное сообщение, которое отправил Ему несколько часов назад, в последний раз пробежался глазами по тексту, а затем нажал на «стереть». Убрал смартфон обратно и с силой стиснул зубы, ощущая, какой яростью запылали глаза.
До конца игры осталось всего несколько шагов.
Шах и Мат уже близко.
И Победитель давно определен.
19. Эбигейл и Дарен
Перевернулась на бок и, обняв руками одеяло, подтянула колени к животу ― только это всегда давало чувство защиты и помогало без страха и тревоги закрыть глаза. Раньше. Теперь всё было иначе. Эта постель была холодной. Не в буквальном смысле, а метафорически. Но холодной. И очень пустой. Наверное, сейчас, без Него почти всё вокруг будет казаться чужим, ненужным, незначительным, и самое главное ― другим.
Потому что всё вокруг теперь, в самом деле, будет не таким.
Глаза вновь защипало от слез, а грудь мучительно сдавило, и для того, чтобы удержать в себе новую волну боли, перевела взгляд на часы.
Восемь минут после полуночи.
Значит, без сна я пролежала довольно долго.
Желудок скрутило, и я поняла, что с самого утра ничего не ела. Наверное, этот факт не был бы таким важным, если бы не ребенок. Я была беременна. А значит должна была заботиться не только о себе.
Поднявшись с