крайности захламленная комната. Самая обычная московская квартира, главным достоинством которой следует считать сам факт обладания квартирой в Москве.
– Что, не впечатляет? – Айша даже не пыталась проявить гостеприимство, впрочем, не делала она и попыток выставить меня из квартиры или помешать импровизированной экскурсии. Не знаю, что я ожидала увидеть, но уж точно не то, что увидела.
– Да подруга, вот в таком дерьме я живу. Ты смотри, смотри, тебя тоже ждет. Кофий будешь?
– Буду.
– Ну, рассказывай, за каким хреном приперлась. – Айша орудовала у плиты с профессиональной ловкостью, и кофе у нее вышел отменный, с пенкой и легким горьковатым ароматом.
– А ты здесь живешь? – Я спросила совсем не о том, о чем собиралась, но очень уж удивила квартира. Почему она такая? Вернее, почему она не такая, как моя? Ни ремонта, ни приличной обстановки, словно живет здесь не известная модель, а какая-нибудь учительница младших классов с крошечной зарплатой и мужем-алкоголиком.
– Здесь, подруга, здесь, – ответила Айша голосом доброй бабушки. – Удивляет? А ты не удивляйся, ты лучше о себе подумай. Тебя такой же финал ждет. Дай угадаю: живешь в шикарной хате, меха, зеркала, ковры и все такое… соседи приличные, во дворе тачки клевые, а в подъезде старушка-консьержка в круглых очечках. У меня такая была… Марья Сергевна. Вечно ворчала, что поздно прихожу, мусорю и вообще… теперь, небось, радуется. А я, дура, здесь теперь обретаюсь, спасибо Николаше за заботу. Что, думаешь от любви большой он поселил тебя на хате, в люди вывел и одел с ног до головы? Фигушки. Я вот тоже так думала, что до самой смерти шоколад жрать стану и на золотом унитазе газеты читать. А прошел годик и адью, Айша, уступай место. Как с собакой, честное слово, только что пинка под зад не дал.
– А квартира? – Я мало что поняла из этого прочувствованного монолога.
– Что квартира? Оказалось, что я к ней никакого отношения не имею, по документам хата принадлежит «л'Этуали», типа служебная. Это у них бизнес такой, Николаша покупает квартирку в приличном районе, чтобы метраж хороший, вид из окна и прочая фигня, а потом делает ремонт по своему вкусу, чтобы у нормального человека ум за разум зашел, а потом продает на порядок дороже, чем купил. Как же, сам Аронов над дизайном работал! Знаешь, сколько желающих на эти хатки? Очереди выстраиваются! У нас же как, если модно, то народ шею свернет, а добудет, чтоб как у всех. Николаша фишку просек и пользуется, он хитрый, мог бы по десятку квартир в год делать, а он максимум одну-две, дефицит создает, скотина этакая. А чтоб жилье даром не простаивало, таких как я туда селит. Шоколадно получается: и у меня квартира, и я у квартиры. – Айша поднялась и достала из шкафчика пачку сигарет. – Будешь?
– Спасибо, нет.
– Вежливая, однако. Ну как хочешь, а я без курева не могу, нервничаю. В общем, получается, что я и себя рекламировала, и квартиру. «Разрешите несколько фотографий для журнала «Дизайн»… а теперь для «Дома»… для «Модных страниц»…». Сколько их приходило, и не упомнишь, а я и рада стараться, рассказываю, показываю… Я ж в натуре решила, что квартирка моя, а когда Ник-Ник контракт расторг, сразу Лехин и заявился, с документами, значит. Выметайся дорогая отсюдова, дескать, квартира продана, два часа на сборы, а то новые хозяева с милицией выселят. Хорошо, у меня эта имелась, подарил один… козел. Все они козлы, а Аронов – самый козлистый. Думаешь, ты ему интересна? Думаешь, Ник-Ник – добрый гений, прямой посланец от Господа Бога? Засранец он. – Айша щелкнула зажигалкой и едва не опалила волосы, когда пламя взметнулось вверх.
– Черт! – Зажигалка полетела в сторону. – Черт, черт. Черт! Дай огня! Нет. Стой. Сиди, где сидишь. Это он тебя прислал?
– Ник-Ник?
– Ну а кто еще?
– Не он. Я сама.
– Ну и дура. – Айше все-таки удалось прикурить сигарету, некоторое время она молчала, синий дым просачивался из уголков губ, сразу вспомнился сом из магазина: круглая рыбья морда, глаза-бусины и длинные печальные усы.
– Ладно, я сама такой же была… Мы все такими же были. Хочешь, расскажу? Конечно, хочешь, иначе не пришла бы. Любопытная. Давай баш на баш? Я рассказываю про себя и Ник-Ника, а ты снимаешь маску?
– Зачем тебе?
– Интересно. – Полные губы разъехались в неком подобии улыбки. – Что он придумал на этот раз. Ник-Ник выдумщик.
Ник-Ник – Бог или, по крайней мере, находится где-то рядом с Богом, в первой тройке апостолов.
Ник-Ник запретил кому бы то ни было показывать лицо.
– Давай, решайся, это не так страшно, как кажется. Вначале я тоже боялась нарушить его запреты, а потом…
– Что потом?
– Какая разница. Ну, ты согласна? – Она смотрела на меня с таким презрением, что я решилась. Да, черт побери. Я решилась снять проклятую маску и показать свое настоящее лицо. Без маски было… было как без кожи, надо же, а я оказывается не просто привыкла – приросла к ней. Айша молчит, на круглом лице спокойствие, узкие глаза загадочно блестят, а на губах улыбка. Стандартная вежливая улыбка воспитанной девушки. Одеваю маску и сразу начинаю чувствовать себя увереннее. С маской я – Химера, леди-ночь, леди-тень, загадочная красавица, у которой даже имени нет, а без маски… без маски я – никто, недоразумение.
– Ну ты даешь, подруга. – В голосе Айши слышалось восхищение. – А Ник-Ник… Связаться с… ладно, извини, все мы уроды, только никто не видит.
– В каком смысле?
– А без смысла. Просто уроды. А Ник-Ник развлекается, заставляя остальных поклоняться уродинам. Вся эта тусовка в другой ситуации и не плюнула бы в нашу с тобой сторону, много чести, а теперь мы получили возможность плевать на них. Великолепная Айша! Неповторимая Айша! Вот уж правда, Ник-Ник не повторяется. Ладно, теперь мой черед, играю честно.
– Не сомневалась.
– А зря. Здесь никому нельзя верить, друзьям – в последнюю очередь, те, кто сегодня с тобой дружат, завтра с удовольствием утопят в дерьме, и не побоятся ради такого развлечения ручки замарать. Про Ник-Ника знаю мало, ну, в том плане, кто он такой, откуда появился, как стал тем, кем является. Зато знаю его сущность. Урод и подлец. Точнее одержимый подлец, маньяк.
– Маньяк? – Слово имело привкус греха и боли, испуганных глаз, свернувшейся крови и оскорбленной смертью земли.
– Маньяк. Он никого не убивал… наверное, не убивал… тут поручится не могу, у него еще тот характер, ну, скоро сама поймешь. Просто Ник-Ник, как бы это сказать поточнее… Ник-Ник охотится