Я не гнал это чувство одиночества – оно помогало заполнить какую-то сосущую пустоту внутри меня, не поддаваться черной меланхолии и возможно – жить дальше. Жить для того, чтобы сохранить это тело до тех пор, пока коронованные особы не найдут способ…
– «Что там случилось, Скрапс?» – в очередной раз спросил меня Графит, присаживаясь рядом со мной и мягко приобнимая меня за плечи – «Да на тебе просто морды нет!».
Я не ответил, положив голову на его ногу и молча глядя через окно на сгущающиеся сумерки, наливающееся чернотой небо и искрящийся снег, подсвеченный зажигающимися уличными фонарями. Передо мной стоял какой-то коктейль, но я даже не притрагивался к нему, опасаясь того, что первый же глоток белой жидкости не сможет удержаться во мне даже секунды. Немногочисленные богатенькие завсегдатаи, обсиживающие свои любимые столики как мухи – куски сахара, уже ушли, а основная часть мажорной публики – еще не пришла, и в заведении начала скапливаться публика попроще… и гораздо, гораздо интереснее. Помимо своей воли я скосил глаза на небольшую компанию ночных стражей, одетых в уже знакомые мне вычурные доспехи цвета сумеречного неба и щеголявших своим измененным видом, включавшим в себя серый окрас, горящие желтым глаза с вертикальными зрачками и мохнатые кисточки ушей. Сдвинув пяток столов буквой «П», они громко шумели в этом «триклинии»[43], стуча большими деревянными кружками и периодически затевая громкий спор.
«Один. Совсем один».
***
– «Селестия…» – нерешительно проговорила принцесса ночи, стоя в нескольких шагах от нас и не решаясь подойти ближе.
– «Ты знаешь, что должно быть сделано, сестра. Мне кажется, самое время закончить все здесь и сейчас».
Я почувствовал, как мои ноги буквально примерзают к полу, но не от страха перед самой принцессой, а от ожидания того наказания, которое наконец обрушится на мою голову. Эти двое говорили так, будто уже решили мою судьбу.
– «Ты отчасти права, Селли. Я не знаю ее, но… Я знаю, как она появилась в нашем мире. Это все моя вина, мое наследие… Наследие Найтмер Мун. Даже сейчас, спустя эти столетия, я продолжаю подводить тебя, сестра».
– «Поверь, я не виню тебя. Но ты помнишь, что мы знаем о них? Я не дам ни единого шанса возродиться этому злу!».
Обернувшись, они наконец обратили внимание на стоявшую перед ними кобылку. Такие разные – и такие одинаковые… Морда Луны была печальна, Селестия хмурилась, и обе они смотрели на меня с каким-то непонятным опасением, вызывая у меня настойчивое желание пошарить по телу в поисках прицепленного недоброжелателями пояса шахида.
– «Я лишь прошу тебя – будь снисходительна к нему. Ведь оно – моя ошибка» – наконец пробормотала Луна, и опустив голову, направилась в темноту зала. Спустя несколько мгновений, стук ее накопытныков пропал в каменном, рукотворном лесу, и мы остались одни.
– «Луна! Луна постой! Никто не…». На мгновение мне стало неловко – сожаление и грусть отобразились на морде Селестии, глядящей на колонны, за которыми скрылась ее сестра. Однако вскоре принцесса оправилась, и на глядевшей на меня правительнице Эквестрии вновь красовалась маска доброжелательного спокойствия. Стоя передо мной, она молча смотрела на меня, оценивая каждый сантиметр моего тела, и кажется, что-то еще, кроме него. Ее взгляд казался рассеянным, словно она вглядывалась куда-то вдаль, сквозь меня, и это заставляло меня чувствовать себя очень неуютно. Она стояла спиной к окну, купаясь в лучах бьющего сквозь огромное окно зимнего солнца, и лишь подняв глаза, я заметил едва заметное колыхание воздуха вокруг ее рога.
Принцесса творила магию.
«Бежать! Бежать нах, пока она занята каким-то страшным колдунством!» – пронеслось в моей голове. Пожалуй, так и следовало поступить, но я тормозил, чувствуя какое-то болезненное любопытство. Ведь я так долго пытался понять, случилось ли со мной все то, что привело меня в этот древний зал, или я был прав, и все произошедшее – не более чем плод моей фантазии… Я почувствовал себя самым тупым существом на свете – и остался стоять перед неподвижным, погруженным в заклинание аликорном.
Ожидание не продлилось долго, и уже через мгновение, Селестия открыла глаза.
– «Ты… Ты сопротивляешься мне? Как любопытно…».
– «Тест пройден? Я не демон? Можно, я пойду домой?» – эдак испуганно-вопросительно проговорил я, пытаясь обратить все в шутку. Не вышло.
– «Ты знаешь что-нибудь о «чиелоуеках», дух?» – спросила меня принцесса, произнеся беспокоящее ее слово с таким акцентом, что я не сразу разобрался, что именно она имеет в виду – «Мне кажется, что знаешь. Ты не глупышка Лира Хеартстрингс, где-то накопавшая старые слухи и байки археологов, нет. Лишь в тебе я чувствую этот странный резонанс, похожий на отзвук тех древних руин…».
При слове «руин» я нахмурился, внимательно глядя на принцессу. Так значит, от нашей цивилизации ничего не осталось? Увидев мою реакцию, принцесса довольно кивнула, вновь находя подтверждение своим мыслям относительно меня.
– «Кроме того, как принцесса Эквестрии, я должна думать о всеобщем благе. Я должна внимательно относиться к любой опасности, и ты… Если есть хоть малейший шанс, что ты – та древняя угроза, которая привела этот мир к разрухе и запустению, то мой долг сделать все необходимое. Тысячу лет назад, чтобы солнце вновь возвысилось над Эквестрией, я обязана была одолеть сестру. Я должна была сделать это. Мой поступок спас тысячи жизней, вернул радость в королевство… Но всем приходится расплачиваться за свои поступки, и свою цену я заплатила сполна. Я больше не позволю какому-то древнему злу, Дискорду ли, тебе – покуситься на все то доброе, что я по крохам выпестовала в своем народе».
Ее морда приобрела решительное выражение, и резко поднявшись на дыбы, принцесса начала творить какое-то заклинание.
«Попался!».
Тяжело дыша, я следил, как разгорается свет на кончике рога белого аликорна. Резко дернувшись в сторону, я чуть не навернулся, обнаружив, что мои копыта полностью погрузились в начавшийся плавиться, словно воск, камень пола, и продолжали погружаться все глубже и глубже. Ощущение было не из приятных – размягчавшийся камень на секунду обжигал соприкасавшуюся с ним шкурку, чтобы потом застыть неощущаемой теплотой, в которую все быстрее и быстрее погружалось мое тело.
«Ну что, блядь, удовлетворил свое любопытство?!».
Погрузившись по грудь, я рывком провалился в каменное желе по самую шею. Не помогли ни рывки, ни заполошное биение крыльев, вызвавшее небольшой ураган, подхвативший развивавшуюся гриву Селестии и завивший ее в гротескный нимб над застывшей на дыбках крылатой кобылицей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});