Перед мелочной лавкой пусто, однако и у Виллума из трубы идет дым. Привязав Меривен и погладив ее по шее, Доррин перекидывает через плечо сумы, вынимает из держателя посох, поднимается по ступенькам и, открыв дверь, ныряет в приятное тепло.
- Чего надо? - спрашивает тощий приказчик, глядя сквозь Доррина.
- Я Доррин. У меня есть товар, который может заинтересовать Виллума.
- В конце зимы? Не смеши! Шел бы ты, приятель...
Доррин смотрит приказчику в глаза и цедит сквозь зубы:
- Я пришел не к тебе, а к Виллуму. Ступай и доложи.
- Да... я это... сейчас спрошу, - бормочет неожиданно побледневший приказчик и суетливо удаляется в заднюю комнату. Доррин хмурится, гадая, почему некоторые люди так недоброжелательны и почему так пугаются, стоит на них нажать. Если Виллуму эти игрушки не нужны, он их не купит, но взглянуть-то можно. Зачем создавать затруднения на пустом месте?
Купец, появившийся за прилавком из-за темно-зеленой бархатной занавески, держит в руках увесистую дубовую колотушку.
- Какого тебе!.. - сердито начинает он, но тут видит коричневую рубаху под курткой и темный посох в руках. Тон его смягчается: - А, ты ведь тот кузнец, который мастерит игрушки, верно?
- Я самый. Привез показать тебе кое-какие поделки.
- Все в порядке, Роальд, - говорит Виллум работнику. - А ты, приятель... тебя вроде Дортмундом кличут...
- Доррином.
- А ты, Доррин, не обессудь. Времена нынче трудные, грабители вконец обнаглели, вот и приходится держаться настороже. Тогдашнюю твою диковину хорошо приняли в Фенарде, но теперь... - он пожимает плечами. - Сомневаюсь, чтобы у многих нашлись лишние деньги.
- Вот и у меня их нет, - говорит Доррин, поставив сумы на прилавок и открывая левую. - Эти будут попроще.
Виллум осматривает игрушки, потом берет мельницу и заводит.
- Не могу не признать, работа хорошая. Но времена сейчас тяжелые.
- Понимаю. Это значит, тебе, должно быть, нелегко добывать для торговли всякие редкости.
- Шел бы ты в купцы, Доррин, - усмехается Виллум. - Славно торгуешься, у тебя по этой части природный дар.
- Ты мне льстишь, почтеннейший.
- Едва ли. Похоже, ты знаешь, что чего стоит. Говори, сколько ты хочешь. Но имей в виду, насчет трудных времен я не шутил и заплатить много не смогу.
- Много и не запрошу. Думаю, ты сможешь выручить за каждую по полсеребреника, а то и шесть медяков.
- Шесть - это ты загнул. Могу предложить серебреник за все три штуки.
- Мало. Серебреник и два медяка - это еще куда ни шло.
- Три штуки мало. Была бы партия побольше...
- Я могу сделать еще два комплекта. Как тогда насчет трех серебреников с половиной?
- Я бы дал, но... - Виллум пожимает плечами. - Ты же не сможешь смастерить их к завтрашнему дню.
Доррин хитро улыбается, и лавочник качает головой:
- Приятель, только не говори, что они у тебя уже готовы.
- Я тут подумал... - говорит Доррин с кривой усмешкой и, не закончив фразу, достает из второй сумы шесть игрушек.
Виллум осматривает их тщательнейшим образом и удовлетворенно кивает:
- Хорошая работа, парень, просто отменная, - он кашляет. - Роальд, принеси три с половиной.
Приказчик огибает Виллума и, стараясь не смотреть на Доррина, скрывается в задней комнате.
- Возможно, меня заинтересовала бы еще какая-нибудь диковинка, но ближе к весне, - произносит Виллум.
- Можно подумать, - говорит Доррин. Голова его раскалывается, поскольку у него имеются две старые модели, которым не нашлось применения. - Пожалуй, я за это возьмусь.
Боль унимается, но лишь слегка. Не худо, чтобы кто-нибудь торговался за него: торговаться не лукавя нельзя, а для него даже намек на ложь оборачивается сильной болью.
Вернувшийся Роальд передает монеты Виллуму, который кладет их на прилавок. Он по-прежнему держит в руках дубинку, но уже не так хватко.
- Вот твои серебреники, Доррин.
- Спасибо, мастер Виллум.
Роальд отводит от Доррина глаза, а тот, перекинув пустые теперь сумы через плечо, проходит мимо жаркого очага и выходит на холод.
На улице юноша призадумывается. Теперь, раз уж он по-настоящему занялся продажей игрушек, не стоит ли ему последовать совету Квиллера и вступить в Гильдию?
Вздохнув, он поворачивает Меривен в сторону гавани.
В порту Дью всего три причала, и у начала центрального из них находится здание Портового Совета - серое деревянное строение в два этажа. Рядом, в похожем на сарай доме поменьше, располагается Гильдия. Привязав Меривен у дальнего конца перил, юноша бредет по раскисшему снегу ко входу. Если в верхнем Дью снег плотный и скрипит под ногами, то здесь он тает, хотя море задыхается от плавучих льдин. Из-за них причалы пустуют. Пробиваться сквозь льды рискуют лишь самые опытные и отважные капитаны.
Открыв сосновую дверь, Доррин топает ногами, отряхивая налипший снег, и озирается, старясь приноровиться к тусклой лампе. Поскольку ему неизвестно, чего здесь можно ожидать, посох находится при нем.
Седовласый мужчина, забрасывавший уголь в печку, распрямляется и спрашивает:
- Кого ищешь, парнишка?
- Я не знаю. Квиллер сказал, что мне нужно обратиться сюда.
- Квиллер? Чокнутый игрушечник? А зачем он тебя сюда послал?
Закрыв печную заслонку, человек в толстом синем свитере и теплых штанах подходит к Доррину поближе.
- Он сказал, что коли я занят ремеслом, мне надо вступить в Гильдию.
- А кто ты таков?
- Меня зовут Доррин, я подмастерье у Яррла.
- Яррл отродясь не состоял в Гильдии и не может считаться поручителем, - седовласый вздыхает. - И с чего вообще тебе приспичило вступать, коли ты подмастерье?
- Я еще делаю и продаю игрушки.
- Вот как? - голос гильдейского писца звучит резче. - И кому?
- Ну... пока только Виллуму.
- А... тогда все в порядке. Он член Гильдии и... Да, пожалуй, коли он твой покупатель, это можно рассматривать как форму поручительства. Ты правильно сделал, что решил вступить. Ну а игрушки... Я думаю, это низшая ступень, так что ты не разоришься. Четыре медяка в год - пока ты не станешь продавать больше, чем на десять золотых. Тогда, но уже в будущем году, плата составит серебреник.
- Нужно ли мне ставить подпись на пергаменте, господин?
- Какие тут у нас господа? Хастен меня зовут. А ты что, грамотей?
- Не без того. Читать и писать умею.
- Вот те на! Никак не думал, что Яррл из таковских.
- Имеет ли значение то, что я еще и ученик целителя?
- О, так стало быть, ты и есть тот самый.... Мне следовало бы догадаться по посоху. Нет, это значения не имеет. Никакого. Деньги у тебя с собой?
Доррин отсчитывает четыре медяка.
Писец шарит на столе, пока не находит перо и квадратный лист пергамента.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});