Читать интересную книгу Изборский витязь - Галина Романова

Сшибка получилась стремительная - летевшие на полном скаку дружинники напоролись на рыцарей, и бой сразу разбился на сотни поединков. Сам Ян, скакавший чуть впереди, с уже обнажённым и отведённым в сторону мечом, первым врубился в ряды рыцарей, отмахиваясь от сыплющихся на него справа и слева ударов. Сила столкновения оказалась такова, что он и десяток дружинников с ним прорвали первые ряды и оказались в сердце рыцарского войска. За ним следом, в пролом, пока он не успел затянуться пешцами, устремились и остальные. Лишь треть воинов увязла в поединках с рыцарями.

Ян не видел ничего вокруг, кроме мелькающих мечей и выставленных щитов. Привстав на стременах, он рубил и колол, не думая, не чувствуя, не рассуждая. Он сам не заметил, как его конь, надсаживаясь и хрипя, вырвался, пройдя через весь строй, едва не налетев на обозные телеги. Слитный вопль согнанных вместе полоняников ударил по слуху, и Ян, ещё не до конца освободившись от угара боя, развернул коня и вместе с теми дружинниками, кто прорвался следом за ним, напал на рыцарей со спины.

Литовцы оказались рассечены надвое, и с двух сторон их избивали. Кроме рыцарей, которые ещё сражались, большинство обозников были пешие кнехты и сами Ливы, и латыши, передавшиеся немцам. Они были оборужены хуже, не имели таких доспехов, как их господа и, оказавшись в окружении, недолго думая, побросали оружие и ударились в бегство. Некоторые дружинники бросились догонять удиравших. Ян не стал останавливать этих, но и спешиваться не стал - битва ещё продолжалась.

Соединённым строем переяславльские и ржевские полки ударили по немцам, теснившим торопецкую дружину. Та словно почуяла подошедшую помощь - глухо слышный из-за боя, прозвучал боевой клич, остатки дружины перешли в наступление. Правда, они тут же остановились, но и того оказалось достаточно. На плечи рыцарям откуда ни возьмись свалилась сила, намного превосходящая ту, с которой они до сих пор имели дело. Забыв о торопчанах, рыцари неуклюже разворачивались навстречу низовым полкам.

В пылу боя Ярослав оторвался от своих дружинников. Как и когда это случилось, он не заметил, но отчаянное желание сразиться наконец с рыцарями было так велико, что он с головой ушёл в бой и думал не о себе и не о полках - в конце концов, на это есть старший по возрасту Владимир Мстиславич! - а о самой сшибке.

Рыцарская «свинья» уже была порушена самими немцами, когда они принялись добивать торопецкую дружину, и сомкнуть строй рыцари не успели. Пришлось встречать русских нестройной толпой, вся сила которой была в числе и неуязвимости каждого отдельного всадника. Но атака более подвижной русской конницы скоро смешала рыцарей, смяла их в одну кучу, где сражались в основном те, кто оказался в первых рядах, а остальные бестолково толкались и теснились за их спинами.

Ярослав прорвался именно туда, в мешанину и суету, в недра рыцарского войска. Он не думал о том, кто остался с ним - достаточно того, что он бьёт рыцарей и бьёт насмерть, и они откатываются в стороны и больше уже не наваливаются. Краем сознания он, конечно, понимал, что сзади, как всегда, идёт его верный мечник Василий Любимович, сын его пестуна, приставленный к Ярославу ещё отцом его. Василий не лез под руку князю, но добивал раненых и защищал его спину. Пока рядом были Василий и ещё хотя бы двое-трое дружинников, князь мог чувствовать себя неуязвимым.

Ярослав не заметил перелома битвы - он был опьянён самим собой, всей душой отдался бою и не глядел по сторонам. Глаз видел только рыцарей, тело устремлялось к ним, рука работала мечом, а мысль в голове билась только одна. «Так их!.. Так их!.. Так их!..» - в такт взмахам.

Похожий на ожившую крепостную башню, сбоку выдвинулся рыцарь. Перехватив копьё, он ринулся на забывшегося русского князя. Тот как раз схватился с другим немцем. Теснота боя мешала обоим, иначе давно один бы сразил другого. Короткого разгона было достаточно обученному рыцарскому коню - несколько прыжков, и, поддетое на копьё, тело русского вырвется из седла и рухнет наземь под копыта коней. Немец видел, что его противник отнюдь не рядовой дружинник - судя по богатому оплечью доспехов, перед ним был князь или, по меньшей мере, его приближенный. Немец и сам был знатен и считал этого неизвестного русского достойным противником.

Василий заметил его первым - он должен был следить за безопасностью князя в бою и сохранил голову холодной, а разум - ясным. Ярослав не успел бы свернуть с дороги и даже изготовиться к бою - слишком мало было расстояние между ними. И Василий, не думая, ринулся вперёд, вымётывая щит:

   - Кня-азь!..

Ярослав обернулся - чтобы увидеть мелькнувший перед глазами щит, за которым на него надвигался немец. В тот же миг Василий успел встать между ними, отводя щит и прикрывая им князя, и принял копьё в бок. Тело его вырвалось из седла и через спину коня свалилось наземь. Разогнавшийся рыцарь налетел на оставшегося без всадника жеребца. Кони столкнулись. Миг - и они бы выровнялись, но Ярослав, мгновенно отрезвев от угара боя, распрямился и наотмашь, куда достал, рубанул немца мечом. Тускло блеснувший клинок разрубил доспех на плече, и рыцарь пошатнулся, с трудом удерживаясь в седле. Не тратя времени на то, чтобы развернуть коня, Ярослав ударил вторично, добивая врага, и только после этого впервые оглянулся.

Он увидел, что остался почти один — всего несколько дружинников окружали его. Но остальные уже теснили литовцев и рыцарей и, смешав их в беспорядочную кучу, гнали их! Гнали прочь!

Глава 8

Это была настоящая победа. Побросав оружие, обоз и полон, рыцари уходили к берегу Ловати, до моста и бродов. Те, кто сообразили отступить первыми, уже переправились на другой берег. Легковооружённые кнехты и литовские пешцы бросились в воду, иные разбегались к лесу и по полю, но большинство стремилось к мосту.

Сторожевой полк Яна и дружина горячего Юрия Мстиславича были единственными, кто преследовал убегавших рыцарей. К ним присоединились разве что несколько воевод и остатки усвятского ополячения. Но большинство дружин союзников, не получив приказа, долго за литовцами не гнались. Ян и сам скоро оставил преследование - когда понял, что это не отступление, а паническое бегство. Рыцари скакали беспорядочной толпой, растеряв оружие и припас, под несколькими споткнулись и упали кони, они остались лежать, оглушённые падением, а их коней уже ловили те, кто по какой-то причине остался пешим. Через несколько вёрст Ян первым остановился и приказал полку вернуться. Увлёкшийся было преследованием Юрий Мстиславич скоро догнал его.

На поле близ Усвята собирали мёртвых и раненых и обдирали доспехи с трупов рыцарей. Отдельно сгоняли спешенных немцев. Осмелевшие после победы освобождённые пленники мешались с войском - женщины висли на дружинниках, рыдали взахлёб, мужики сердечно благодарили и тут же деятельно включались в работу - помогали снимать с убитых рыцарей брони.

Ещё не успокоившийся после битвы и только теперь поверивший, что это победа, Ярослав вернулся на то место, где упал с коня его мечник. Гнедой жеребец Василия не ушёл и топтался неподалёку, вытягивая шею и время от времени тоскливо всхрапывая, словно рыдал.

Край синего плаща Василия торчал из-под железной груды, в которую превратился сразивший его немец. Спешившись, Ярослав наклонился над рыцарем, оттаскивая его в сторону. К нему тут же подскочили дружинники, как мешок, откатили немца в сторону.

Василий лежал на боку, лицом вниз, и глубокая рваная рана его была словно выставлена напоказ. Опустившись на колени, Ярослав осторожно перевернул своего мечника, взглянул в побледневшее остановившееся лицо - глаза Василия были широко раскрыты, он ещё видел немца, ещё летел сразиться с ним, но холодеющие губы уже не могли ни позвать на помощь, ни упредить князя. С усилием надавив на веки, Ярослав закрыл мечнику глаза.

   - Спасибо, друг, - тихо, так, что даже стоявшие вокруг угрюмым кольцом воины не расслышали, молвил Ярослав, — И прощай!.. Отнесите его к остальным! - добавил он чуть громче - для них. - Сей витязь похвалы величайшей достоин! Слава ему!

Дождавшись, пока князь встанет с колен, отрок подвёл коня. Машинально приняв повод, Ярослав отрешённо подумал, что поведать о смерти мечника Василия будет некому - у него не было ни жены, ни детей. Но он спас князя, и память о нём должна была сохраниться.

Ярослав ещё пребывал в задумчивости, когда к нему подскакал один из Владимировых бояр. По его напряжённому лицу Ярослав понял, что произошло что-то неизмеримо худшее, чем гибель его мечника.

Он был прав. Боярин проводил его туда, где уже укладывали мёртвых, готовя к погребению. Там же были все торопецкие дружинники - кто уцелел в сече. Обнажив головы, они стояли тесным кругом над телом своего князя. Давид Мстиславич Торопецкий со сложенными на груди руками лежал на разостланном алом плаще и, казалось, спал, И был он так тих и кроток, словно блаженный псалмопевец Давид[230]. Он пал в самый разгар сечи, едва успев узнать, что брат пришёл-таки ему на помощь. Потеряв князя, дружинники не дрогнули и никуда не ушли от его тела до самой победы.