Читать интересную книгу Пути России. Новый старый порядок – вечное возвращение? Сборник статей. Том XХI - Сборник статей

Несмотря на всю схожесть подходов, рассматривая внимательно эти два положения, можно заметить сущностные отличия политики «этнического развития» от политики мультикультурализма. Возвращаясь к анализу метафор, можно снова вспомнить идею о том, что политика мультикультурализма предполагает «проницаемость» мелких контейнеров, но отнюдь не отменяет их. Идея «этнического развития» превращает «проницаемость» в полную открытость и делает понятие контейнера практически не функциональным. Содержимое «мелкого» контейнера открыто в этом случае не просто для ознакомления, но и для освоения и активного присвоения. Это трансформирует содержимое объемлющего контейнера не до состояния «этнически нейтральной» культурной среды, а до состояния среды (если уж довести «химическую метафоризацию» до логического предела) в определенном смысле «агрессивной»: окисляющей, формирующей новые соединения, трансформирующей.

В этом отношении метафоры, связанные с пространством (будь то контейнер или даже дом), становятся для понимания подхода не вполне релевантными. Или же пространство в этих метафорах должно обрести иное качество, так как контейнерная метафора, безусловно, оперирует понятием «пустого» Ньютонова пространства, заполненного объектами. В известной шутке про пространства Ньютона и Эйнштейна говорится, что «если забрать все вещи из Ньютонова пространства, то оно останется, а если из Эйнштейнова, то они заберут его с собой». Пространственная метафора «этнического развития» соотносима скорее с Эйнштейновым пространством. Этническое развитие не подразумевает никакого «вместилища» для различных культур, оно и есть сами эти культуры. Это модель динамического пространства, которое постоянно создается и пересоздается за счет взаимодействия всевозможных частей, которые его составляют.

Методологически данный подход значительно ближе к современным интерпретациям социальной реальности, которая рассматривается как постоянно конструируемый объект. Социальная жизнь непрерывно производится (и воспроизводится) за счет характерных социальных практик. В этом смысле для исследователя сегодня важнее описать, как осуществляется это производство, чем представить некий «образ» реальности, который в некотором смысле оказывается неуловим.

В заключение анализа КЭР КР 2004 г. необходимо остановиться на важнейшем для этого документа пункте, связанном с отношением к так называемому «этническому большинству», поскольку никакая самая радикальная концепция, претендующая на реализацию, не может существовать независимо от той политической ситуации, в которой этот процесс происходит. Вопрос о «титульной» или «государствообразующей» нации является одним из центральных в дискурсе о постсоветских суверенных государствах. В Кыргызстане, как и в большинстве остальных постсоветских стран, политический авторитет национализма всегда был достаточно высок. Даже если эта идеология не совпадала с доминирующей риторикой власти, как это было в Кыргызстане в начале 2000-х, с ее существованием приходилось считаться всем (включая власть), кто работал в поле межэтнических отношений и национального строительства.

В КЭР роль этнического большинства представлена в нескольких положениях. Прежде всего, в положении Равноправное положение и равная значимость всех этнических групп представлена вполне определенная позиция в отношении политической парадигмы «большинство-меньшинство»:

На территории Кыргызстана накоплен многовековой опыт совместного проживания представителей разных этнических групп, образующих общее культурное пространство. В таких условиях не вполне адекватно искусственное деление населения страны на «основное» и «национальные меньшинства», как это принято в некоторых международных документах. Выделение подобных категорий не является сегодня бесспорным ни в теории международных отношений, ни в юридической и политической практике. Данные документы направлены, как правило, на защиту прав граждан, которые могут оказаться уязвимыми с точки зрения положения их культуры и языка. Однако в Кыргызстане проблемы в сфере удовлетворения этнокультурных потребностей, в том числе и в области развития языка, характерны для кыргызов в той же степени, как и для представителей других этносов. С другой стороны, представители многих этнических групп Кыргызстана не ощущают себя «меньшинством», так же как не воспринимаются в качестве «меньшинства» и кыргызским населением[457].

В данном отрывке интересна логика «выравнивания» позиций различных групп: не только меньшинства разделяют судьбу и проблемы большинства, потому что им довелось жить на одной земле и разделить общую судьбу, но и наоборот. Типично «меньшинские» проблемы оказываются характерны и разделяемы большинством, и именно поэтому их можно и нужно решать сообща и на равных основаниях. Это положение завершается цитатой из речи президента Аскара Акаева: «…Та роль, которую играют этнические группы и сообщества в жизни Кыргызской Республики, делает некорректным и неправильным отношение к ним как к диаспорам каких-то других народов, живущим внутри нашего общества. Этнические сообщества – неотъемлемая и неразделимая часть народа Кыргызстана»[458].

В то же время понятно, что логика выравнивания отнюдь не решает политической проблемы, связанной с наличием этнической группы, которая воспринимается большинством населения как «основная», и той роли, которая у нее существует в обществе. В связи с этим в Концепции появляются два положения – Определяющая роль кыргызского этноса в построении межэтнических отношений и Равные условия для развития всех этнокультурных групп, которые стоит привести целиком.

Определяющая роль кыргызского этноса в построении межэтнических отношений

В настоящее время в республике кыргызский этнос по отношению к другим этническим группам является этносом, представляющим в количественном исчислении и социальное, и этническое большинство. В этой связи кыргызскому этносу предстоит в полной мере не только сохранить, но и развить в качестве образца как уже существующие принципы (толерантность, взаимопонимание и поддержка, межэтническое согласие), так и новые (равенство, социальное партнерство, активное взаимодействие и т. д.), взяв на себя при этом функции «ведущего» этноса в обществе.

Равные условия для развития всех этнокультурных групп

В правовом поле Кыргызстана сегодня созданы достаточные и необходимые условия для удовлетворения этнокультурных потребностей – существует возможность для создания национально-культурных общественных объединений, открытия классов с обучением на родном и языке и т. д. В то же время эти возможности зачастую не обеспечены программами, механизмами и ресурсами для реализации. Восполнить этот недостаток может активное использование гуманитарных ресурсов развития – образовательных, культурных, языковых, информационных, коммуникативных, организационных и др. Доступ к этим ресурсам зависит не только от политики государства, но и от инициативы самих этнических сообществ[459].

Попытка определить роль «ведущего этноса» и при этом «не потерять лицо» является невыполнимой задачей. В КЭР эта попытка заключалась в том, чтобы отметить «особую» ответственность, которая лежит на большинстве при установлении взаимоотношений с другими группами. В некотором смысле с этим нельзя не согласиться, поскольку модус отношений между этническими сообществами зачастую задается позицией большинства. Первое положение, безусловно, перекликается с теми абзацами, которые подвергались симптоматическому переписыванию в националистической по духу Концепции государственной национальной политики. Интересно, что в какой-то момент авторы этой Концепции также прибегают к этой логике, чтобы выделить кыргызское этническое большинство как «особую» группу, подчеркивая, что особость возникает не за счет привилегий, а как раз напротив, за счет «груза дополнительных забот и обязательств».

Второе положение может считываться как некоторая политическая банальность, но для полноты настоящего анализа необходимо отметить, что в какой-то момент в 2004–2005 гг. в АНК активно обсуждался вопрос о создании кыргызского этнокультурного центра, на равных основаниях с другими членами Ассамблеи[460]. Сам факт возможности подобных дискуссий представляется сегодня очень важным – несколько лет спустя даже воспоминание об этих разговорах стало казаться нереальным.

Если бы этот шаг состоялся, то в стране возникло бы беспрецедентное институциональное закрепление действительно равного положения всех этнических групп. Причем в этом случае не меньшинства «подтягивались» бы до уровня большинства, а как раз наоборот – этническое большинство получило бы статус «обычной» этнической группы. В этом случае у кыргызов исчезла бы необходимость «растягивать» границы своего этнокультурного контейнера до границ объемлющего контейнера и одно из существенных противоречий, присутствующих в метафоре-3, было бы разрешено. Сегодня сложно говорить о том, какие политические последствия мог бы иметь этот шаг, но то, что в определенный момент такое развитие событий было возможно, само по себе заслуживает внимания.