Заморская зверушка вяло пощипывала жаренную рыбёху и клевала носом. Это Ринда выдрыхлась, а бедняжка так и просидела на холодном песке, по привычке охраняя подругу.
По той же привычке Ринда, было, усомнилась: можно ли оставить её тут ночевать в одиночестве? Хозяин заверил: и горницу предоставит – лучше некуда, и ни одна собака не посмеет гавкнуть вблизи почётной гостьи.
Что до людей, так те будут обходить её двери, ибо дураков нет. Те двое, кем успел полакомиться на берегу ОТ, схлопотали, что заслужили. Нужно быть законченным придурком, чтобы поверить в такое счастье, как одинокая голая девка. Родня, конечно, печалится, но требовать расправы над пообедавшим демоном – это… даже слов нет, чтобы описать подобную дурость.
Зов моря – как называл его Отран – уже вовсю теребил Двуликую, и ей пришлось поверить сладкоречивому хозяину. Припугнув его на всякий случай, Ринда лично проводила сонно волокущуюся Аки в хвалённую горницу, раздела мигом уснувшую подругу и бросилась вон. Вылетев с постоялого двора, махнула рукой поднявшему голову быку – тот уже расположился на отдых, но всполошился, будто пёс при виде хозяина. Потакая нетерпению Двуликой, ОТ подхватил её и перенёс через высокую каменную ограду, минуя распахнутые ворота. Ринда понеслась по извилистой улочке к морю, на ходу стаскивая куртку.
Вылетев на берег с далеко уходящими в море причалами, обнаружила там целую толпу. Мужики и бабы пялились вдаль, о чём-то неспешно толкуя. При её приближении, они оборачивались, будто чуяли нечеловечью породу, и пропускали высокочтимую госпожу вперёд. Скользя меж ними, Ринда с удивлением обнаружила, что все вооружены – даже бабы. В голове прояснилось: не полуночники они тут, а к чему-то готовятся. И это что-то в море.
Подойдя к причалу, она принялась всматриваться в тяжело ворочающуюся, вздыхающую темноту. Лишь на горизонте распустился красно-белый цветок, лепестки которого мотало от ветра. А что может гореть в воде? Только дерево, из которого строят корабли да лодьи
– Кто это? – ни к кому не обращаясь, поинтересовалась Двуликая.
– Имперцы, – почти равнодушно пробасили у неё под боком. – Работорговцы. Вишь, к вечеру заявились. Думали напасть да чегой-то передумали. Наново в море подались. Дальше их понесло.
– И подожгло, – задумчиво выгнула брови Ринда. – Передрались?
– С чего бы? – удивился другой голос. – Чай, вместях безобразничать явились. Им драться не с руки.
– Тогда кто поджог?
– А демон их знает, – досадливо сплюнул басовитый. – Только зазря всполошили. Ни сна от говнюков, ни покоя.
– Я плохо вижу, – призналась Ринда. – Остальные корабли там?
– Ушли. Тока энтот и остался. Заполыхал. Толь бунтуют, толь ещё какая холера.
– Плывёт кто-то! – завопил особо глазастый.
– Ты глянь, – басовито удивился невысокий кряжистый бородатый мужик, к которому Ринда, наконец-то, соизволила обернуться. – И впрямь. Видать, с погорелого кораблика. Оседлал деревяху и гребёт.
– Да не гребёт, – съязвили за спиной. – Ослеп? Ручки сложил и едет. Ктой-то его тащит к берегу.
– Ишь, ты, – согласился басовитый. – Тащит. Да шибко так. Это кто ж такой…, – осёкся он и всем телом развернулся к Двуликой.
Ринда и сама заметила в воде голубоватый сполох, и ОТ взвился над её головой, вытянувшись струной. Что-то в глубине души подсказало: там не Раан, там такая же, как и она. Размышляя, что откуда в ней берётся, сама не заметила, как уселась прямо на причал и принялась стягивать штаны.
– Вы это…, – поперхнулся басовитый, но с достоинством продолжил: – Мужики, чего зенки вылупили? А ну пошли все отсель. Госпожа сейчас глянет, что там да как.
Ринда хмыкнула и окинула взглядом ближайший народ: мужики нехотя отхлынули от причала, то и дело косясь на её голые ноги. Решив не радовать их чрезмерно – дабы слюной не захлебнулись – рубаху оставила: задницу прикрывает и то хлеб. Поднялась, прошлёпала босыми ногами до конца причала и легко сиганула в воду. Только вынырнула, как над головой пронёсся стремительный белоснежный вихрь. Отран вошёл в воду далеко впереди, но тут же вынырнул из-под неё.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Любимый, там Двуликая, – отплёвываясь и лихо загребая руками, виновато пролепетала Ринда.
Ринутся в воду без него было неразумно: вон как переполошился.
– Нет, – отрезал Отран, цапнул её за локоть и привлёк к себе.
– Как нет?! – возмутилась она, повиснув на широком твёрдом плече. – Я же чувствую!
– Это не Двуликая, – бесстрастно возразил любимый. – Это Трёхликая. Из Суабалара. Наконец-то, пришла. Нужно сказать Дэграну. Я за ним, – сумрачно глянул он на подругу. – Встретишь её?
– Конечно, – бодренько заквакала Ринда, то и дело отплёвываясь от шлёпающих по лицу волн. – Ты плыви, не беспокойся. Я ей помогу. А, кстати, как её зовут?
– Таюли, – сообщил демон и прижал её к себе.
Заглянул в лицо, словно пытаясь убедиться, что она будет умницей и не наломает дров.
– Я буду умницей и никуда без тебя не полезу, – пообещала Ринда, сделав наичестнейшее лицо.
Подтянувшись, прижалась щекой к твердокаменной скуле, потёрлась о неё ласковым ушлым щенком. Отран кивнул, выпустил её из своих лапищ и молча ушёл под воду.
– Надо же, из Суабалара, – хмыкнула Ринда и погребла навстречу таинственной гостье аж с тремя ликами. – Голову ломала, как до них добраться. А они сами ко мне в руки идут.
То подныривая под волны, то отпихиваясь от них наверху, она, как умела, плыла навстречу явно давно ожидаемой женщине. Иначе Отран ни за чтобы её не оставил и не понёсся сообщить сногсшибательную новость. С другой стороны – рассуждала Ринда – видимо, я действительно отлично защищена, раз он переборол разом все свои страхи на мой счёт.
– А, кстати! – повторила Двуликая, остановившись и закачавшись на волнах. – Почему, интересно знать, я сама тут пластаюсь? Вот-вот утону в изнеможении.
ОТ – скрывшийся с появлением Отрана – мгновенно вылез наружу. Перепоясал подругу и поволок вперёд – успевай только лицо отирать да рот не разевай. Вскоре впереди над водой поднялся такой же ледяной удав, издали смахивающий на белого червя в безбрежной навозной куче.
Раз это Трёхликая Дэграна, значит ты, паршивец, ДЭГ – сообразила Ринда. Добро пожаловать – хмыкнула она и, наконец-то, разглядела небольшой плот и сидящую на нём кучу тряпья. А затем и крохотное белое личико, показавшееся из воды. Добро пожаловать, Таюли – повторила она и замахала рукой.
ЧАСТЬ 4. Глава 25
– Так всё-таки, что дальше, Трёхликая? – переспросил почтенный Ашбек, когда они, заплатив входную пошлину, миновали ворота большого портового города.
– Не имею ни малейшего представления, – призналась Таюли. – А ты как думаешь?
– Никак, – усмехнулся Лис. – Я не Лиата или прочая нечисть. И не страдаю тягой к бесцельному шатанию.
– То-то тебе дома не сиделось. Поддался на первое же сомнительное предложение сбежать со своего благословенного островка. Ты давай, не отлынивай. Сам поучал, будто я не таракан, а следую собственной судьбе. Вот и отчитывайся: как мы переберёмся на северный материк? И зачем притащились в город, где нас с ЗУ и ДЭГ мигом раскусят? Нет, раскусят-то нас везде, но в городе охотиться гораздо опасней. В городах водятся воины и самые большие уши властителей. Чихнуть не успеем, как императору донесут, что у него завелись демоны. И что нам делать?
– Полагаю, в первую очередь поплавать в море. Ты такая стерва, если не поплаваешь, что я рискую войти в историю, как первый убийца первой Трёхликой. У тебя, где сильней зудит: где «тянет в море», или где «тянет набить брюхо»?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Брюхо перевесило, и вскоре они обедали в собственных покоях весьма приличного постоялого двора – от шикарной гостиницы в центре городка пришлось отказаться, дабы не привлекать внимание. К тому же, это прибежище морских капитанов и торговцев средней руки стояло у самого моря в подходящей близости от необъятной пристани с бесконечной вереницей причалов. Чего здесь только не было: от мелких рыбацких лодчонок до огромный кораблей – на любой вкус.