– Привет, – смущенно произнес он.
Мы с мамой в голос охнули. Только она осталась стоять посреди комнаты в ошеломлении, а я, визжа, кинулась ему на шею.
Да, да, знаю, что он нас бросил. Знаю, что сама себе клялась никогда его не прощать, но меня распирало от счастья… Как я, оказывается, страшно по нему соскучилась! Как рада была снова его увидеть!
Он меня обнял, даже чмокнул в лоб и в макушку, но все равно ужасно стеснялся. Особенно смотреть на маму, которая тоже разволновалась не на шутку.
Когда у нее прошло оцепенение, она начала всех усаживать за стол, хлопотать, суетиться сверх меры. Но на папу изо всех сил старалась не смотреть, и это было заметно.
Папа тем более ощущал себя не в своей тарелке. Впрочем, не он один. Я, хоть и радовалась, но робела при Тимуре. Ну, он всегда на меня так действовал. Большой, суровый, неприступный. Он и сейчас сидел и молчал. И Оля у них такая же.
Пожалуй, только Марина и ее сыновья, которые опять носились вокруг стола, чувствовали себя легко и вольготно. Но в целом напряжение за столом зашкаливало.
– Надо чуток расслабиться, – намекнула она с улыбкой Тимуру. Он кивнул, разлил взрослым. Себе не стал.
– А как вы…? В смысле, откуда… – сделав несколько глотков, мама разрумянилась, немного осмелела, но свой вопрос все равно никак не могла сформулировать, запиналась, не могла подобрать слово.
– Как мы с Ваней встретились? – догадалась Марина. – Он сам мне позвонил. Спросил, где вас искать. И я ему сразу: приезжай, мол. Зачем звонить? Звонками такое не поправишь.
– Ну да, – наконец подал голос папа. – Вернулся с вахты и узнал, что вы уехали, а куда – никто не знает. Я – туда-сюда, у всех спрашивал… звонил на твой, на Дашкин… вы были недоступны…
– Но я матери твоей оставляла все контакты!
– Не знаю, – виновато пожал он плечами. – Она не сказала.
– А у меня тоже другая симка, – вставила я.
– Ну вот. А потом я вспомнил про Марину, – папа кивнул на мамину подругу. – Позвонил наобум… Сразу же собрался, ну и вот… вчера приехал к ним.
– Папа, как хорошо, что ты приехал! – вымолвила я. – Ты не уедешь больше?
– Ну… – папа робко покосился на маму. – Я не хотел бы.
– Значит, не уедешь! – обрадовалась я. – Правда, мама?
Мама молчала, рдея. Ну хоть не злилась, и то хорошо.
– Конечно, не уедет, – весело подмигнула мне Марина. – Кто ж его отпустит? Да, Тимур?
Он кивнул, причем совершенно серьезно.
– Ну вот, – улыбнулась она.
Спустя час напряжение и в самом деле спало. Во всяком случае мама с папой стали разговаривать друг с другом. Мама, правда, немного на папу наезжала за то, что бросил нас, даже всплакнула, но он подсел к ней, обнял, начал бормотать извинения и всякие нежности. Совсем как раньше, и она оттаяла.
Иногда он переключался на меня:
– Какая же ты у меня большая стала, Дашка, – говорил он с улыбкой. – А какая красивая! От женихов, наверное, отбоя нет.
Я тотчас встрепенулась. Андрей! Посмотрела на часы – половина шестого. Вот черт! Как я могла потерять счет времени!
– Пап, ты не обидишься, если я уйду ненадолго?
– А что такое? Это срочно?
– Жених там у нее. На свидание торопится, – с ехидцей пояснила мама.
– Жених? – заинтересовался папа. – А может, ты его к нам позовешь? Познакомимся заодно?
– Ой нет! Нет-нет-нет! – замотала я головой.
И тут Андрей, как почувствовал, сам позвонил. Сказал, что потерял меня, спрашивал, где я, скоро ли буду.
– Где он тебя ждет? У подъезда стоит? Непорядок! Скажи, пусть к нам поднимается! – голосил захмелевший папа.
– А что? Пусть! – неожиданно поддержала мама.
– Давай, давай, мне тоже интересно, – подхватила Марина. – Эти первые любови – такая прелесть… Хоть со стороны посмотреть.
Тимур многозначительно на нее покосился. Честно, я бы уже сдрейфила, но она только рассмеялась.
– Всё! Зови его сюда! – разошелся папа.
Я запаниковала.
– Даш, – спросил Андрей, который явно всё слышал. – У вас там что?
– У нас гости. И… мама с папой приглашают тебя. Поднимешься?
А сама мысленно взмолилась: скажи, что не хочешь, не можешь, да что угодно, только откажись!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но Андрей ответил:
– Ну, можно.
– Только не вздумайте называть его женихом! – предупредила я, строго глядя на маму с папой.
Но стоило Андрею появиться, точнее, присесть за стол, как его тут же назвали моим женихом. И кто? Тимур! Молчал, молчал, а тут выдал:
– А чего хромаешь, жених?
Господи, так стыдно перед Андреем стало…
И главное, я этому Тимуру слова-то поперек сказать не могу. Только и осмелилась, что посмотреть с упреком. А он вдруг улыбнулся мне. Я так опешила, увидев, что он умеет улыбаться, что даже забыла про жениха. Да и Андрей не растерялся – засмеялся на его реплику.
– Лучше хромать, чем на печи лежать! – вставил папа. – Русская пословица.
– А он, между прочим, хромает, потому что ногу сломал, защищая нашу Дашу. Вот! – неожиданно выступила мама. – На нее напал один подонок, а он кинулся с ним в драку, ну и вот… Как твой перелом? Срастается?
– Ну, сросся уже, – слегка засмущался Андрей или, точнее, опешил, услышав такое от мамы.
– Да ты герой! Наш человек! А хромота-то останется? – спросил папа.
– Да нет, – улыбнулся Андрей. – Пройдет. Скоро плясать буду.
* * *
Я зря боялась, что будет неловко. Наоборот, вечер вышел неожиданный, в самом хорошем смысле. Папа, правда, перебрал немного и при всех постоянно норовил поцеловать маму. Но зато и мама была такой спокойной и довольной, какой я ее и не помню. Да и Тимур, хоть и не болтал как остальные, но всё же выглядел непривычно благодушным. Впервые в жизни мне пришлись по душе родительские посиделки.
Уже вечером, когда пошла провожать в подъезд Андрея, я сказала:
– Ты извини, если вдруг что не так.
– Что тут может быть не так? – искренне удивился Андрей. – Мне понравилось. У тебя мировой батя. И тетя с дядей – супер. И дети у них вменяемые, не то что брат Рыжего. Так что всё отлично, Даш. Не, я, конечно, думал, что мы будем сегодня вдвоем, но, может, так даже лучше. Шаг вперед, – хмыкнул он.
– Это не тетя, это подруга мамы. Ну, может, тебя смутило что-то… ну, жених там… или то, что про хромоту спросили…
– Ничего не смутило. Наоборот.
– В смысле?
Андрей усмехнулся:
– Ну, знаешь, жених всяко лучше, чем «не смей подходить к моей дочери, подонок».
Я не нашла, что ответить, только улыбнулась в ответ. А когда Андрей меня обнял, прижав к груди, я прошептала:
– Если честно, то сегодня был мой лучший день… всё как будто наладилось… сложилось так, как и должно быть… и ты со мной…
– Ну я-то с тобой рассчитываю быть не только сегодня, а всегда.
«Всегда» меня, конечно, и тронуло, и смутило. Уж очень громкое заявление. Да и на ум сразу пришли все эти расхожие фразы про влюбленных, которые обещают весь мир, а на деле…
И всё же это был удобный момент спросить о том, что меня последнее время очень волновало:
– Через четыре месяца школа закончится, и что тогда?
– Да еще лучше будет. Поедем в Москву, поступим, жить будем вместе. Батя, пока я там лечился, однушку прикупил. Тесновато, но… типа, же с любимым рай в шалаше, да?
– Ну, если получится так, как ты говоришь, будет здорово.
– Так всё от нас зависит. Ты вот хочешь быть со мной? – Андрей взял меня за плечи, чуть отклонился и заглянул мне в лицо.
– Хочу, – не стала я лукавить.
– Ну вот и всё, это главное, – расплылся он в улыбке и снова меня прижал к себе.
– Э, так нечестно, а ты? Ты про себя не сказал, – шутливо возмутилась я.
– А разве непонятно? – хмыкнул он. – Иначе меня тут и не было бы. Да и вообще…
– Понятно, конечно, – вздохнула я. – Но иногда, даже когда знаешь, хочется услышать…
Он не дал договорить, накрыл мои губы своими…
Спустя пару минут я отстранилась от него и сказала, что пора мне уже возвращаться домой. Андрей ответил: «До завтра», но стоило мне отойти на шаг, он вдруг вновь поймал мою руку и негромко произнес, улыбаясь: