Ну это смешно. После всех его выходок в прошлом, он теперь так переживает из-за пустяков.
«Всё хорошо»
«Теперь я ещё больше хочу тебя поцеловать»
«Тогда приезжай»
Да, в переписке я могла и пофлиртовать. Скажи он мне такое в лицо – я бы уже в полуобмороке была.
«О-о-о… Хоть сбегай теперь отсюда…»
«Ну нет, лечись, поправляйся»
«Какое уж теперь лечение…»
С того дня наши беседы стали постоянно сворачивать на волнующие темы, и это отчасти спасало от тоски. Но всё-таки как же хотелось увидеть его живьем…
* * *
Отец Андрея нанял ему там каких-то невероятно крутых репетиторов, чтобы по учёбе не отставал. Ну и я тоже налегла на уроки. А что еще оставалось делать в тоскливом ожидании?
Мама, конечно, не понимала, откуда вдруг во мне проснулось такое зверское усердие, но была очень рада, что я никуда больше не хожу, а часами сижу за учебниками.
Новая математичка оказалась не такой лояльной к нашим мальчикам, но зато и не такой придирчивой ко мне. Даже пару раз оставляла после уроков объяснить сложные моменты. Вот и вчера как раз оставила, чтобы разобрать свойства логарифмической функции. А сегодня устроила по этой теме контрольную.
Наши переговаривались между собой, кто-то у кого-то просил списать, кто-то торговался, кто-то искал решение в интернете.
Я не обращала на всю эту возню внимания – с головой ушла в работу. Не заметила даже, как привычный гул вдруг стал громче. Да вообще весь класс оживился, зашумел. Только когда Рыжий ткнул меня локтем, оторвалась от заданий:
– Что? – спросила я у него, но он, расплывшись в широкой улыбке, лишь кивнул на дверь.
Я перевела взгляд и задохнулась… В дверях стоял Андрей Исаев собственной персоной. Вот почему, оказывается, все так всколыхнулись и загалдели.
Боже мой! Но… как? Откуда? Он же всё ещё проходил реабилитацию. Да и мы вчера разговаривали по телефону – он ни словом не обмолвился о своем возвращении! А его перевод в другую школу? Его же отец забрал документы.
Я ничего не понимала, но сердцу было плевать на все эти вопросы. Оно восторженно трепыхалось и заходилось в груди.
Встретили его, конечно, бурно. Андрей тоже улыбался, причем всем подряд.
– О, какие люди!
– Андрюха, сколько лет, сколько зим!
– Явление Исаева народу!
– Андрюша, ты в гости или насовсем?
Он всем что-то отвечал, смеясь, но в таком гвалте с моей задней парты было не разобрать его слов. Потом он нашёл меня глазами и задержал взгляд. Очень говорящий – мое безумное сердце от его взгляда чуть через горло не выскочило.
– Так ты у нас Андрей Исаев? – спросила математичка, не в силах прекратить всеобщую суету.
– Он самый. Здраствуйте, – ответил он математичке.
– Наслышана, – хмыкнула она. – Ну что ж, с возвращением. Проходи, садись.
Андрей направился, куда она указала – на свободное место рядом с Куклиным, за вторую парту первого ряда. И только тут я обратила внимание, что он идет, прихрамывая и опираясь на трость. Неужели он такой навсегда? Впрочем, какая разница? Это ведь неважно, устыдилась я своих мыслей. Не так давно он даже с кровати встать не мог, надо радоваться, что ходит…
– Ну всё, дописываем контрольную. Радостную встречу с товарищем отложим до перемены, – призвала всех к порядку математичка.
Наши уткнулись в листочки, продолжая перешептываться и переглядываться. Я же больше не смогла сосредоточиться на логарифмах – внезапное появление Андрея совершенно выбило у меня почву из-под ног. К тому же и он остаток урока только и делал, что оглядывался на меня. Хорошо хоть я уже успела решить четыре из пяти заданий.
Наконец прозвенел звонок, и математичка, собрав листочки с работами, вышла. Наши тоже неторопливо покидали кабинет, только Андрей остановился у доски, ожидая, когда подойду я.
Боже, у меня прямо затрепетало всё внутри, пока я к нему приближалась. Некоторые, проходя мимо, ему что-то говорили, но он уже ни на кого не реагировал. И смотрел только на меня одну.
– Привет, – произнес он, глядя на меня с полуулыбкой, когда я подошла ближе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Привет. Когда ты приехал? Как ты? Почему ты вчера ничего не сказал?
Но Андрей на все мои вопросы молча улыбался, как будто их вообще не слышал. Зато смотрел на меня так, словно насмотреться не мог. Ничего вокруг не замечая.
Рыжий неловко потоптался рядом, но затем ушёл вместе со всеми остальными. Андрей поймал меня за руку:
– Постой.
Я обернулась на распахнутую дверь. Там, в коридоре, галдели, носились, ну и заглядывали в кабинет, конечно же. Андрей перехватил мой взгляд, заметил проходящего мимо мальчишку из седьмого или восьмого класса.
– Эй, малой! Закрой-ка дверь. Ну и постой там, плиз. И никого сюда не впускай. Понял?
Мальчишка кивнул, затворил дверь. Я вдруг поймала себя на том, что волнуюсь до дрожи, до слабости в коленках.
– Что ты собираешься сделать?
Он приблизился, неотрывно глядя на меня. Черные глаза его горячечно блестели. На полуоткрытых губах блуждала легкая улыбка.
– То, что давно и очень сильно хотел сделать.
– Здесь? Ты что? Ты с ума сошел! – залепетала я.
– Не то слово, – с хрипотцой произнес Андрей и наклонился совсем близко, непозволительно близко. Так, что его дыхание опалило мои губы. Так, что затылок и плечи моментально подернуло мурашками.
– Вдруг кто-нибудь зайдет? – прошептала я, закрывая глаза, потому что голова шла кругом от такой близости.
– Я дико по тебе скучал… не мог дождаться… – прерывисто шептал он. – Мы только что приехали… и я сразу сюда… тебя чтоб увидеть…
Я хотела что-то сказать, но тут его губы нашли мои. Коснулись сначала мягко, едва-едва, но почти сразу осмелели. Вжались крепко, смяли, захватили, вырвали у меня невольный полувздох-полустон. И вовсе не протеста и не возмущения...
Боже, меня как будто подхватило, как в детстве на качелях, когда то взлетаешь вверх, то несешься вниз. Выбило воздух из легких, выдернуло из реальности. Пол так точно под ногами ускользал.
Звонок нас прервал. Оторвавшись от меня, Андрей чуть отклонился, тяжело дыша и глядя на меня шальными и совершенно счастливыми глазами. Я и сама чувствовала себя полупьяной.
В дверь сунулся мальчишка, которого Андрей попросил стеречь вход в кабинет:
– Мне на урок надо, – виновато сообщил он.
– Беги, – благодушно разрешил Исаев. – Э, спасибо!
– Мне тоже на урок надо.
– Ну идем, – пожал он плечами.
Весь следующий урок мы с ним переглядывались. Мне казалось, что у меня на лбу написано огромными буквами то, чем мы занимались на перемене. Я жутко смущалась, но в то же время ликовала. Так неожиданно это случилось. И так хотелось об этом с кем-нибудь поговорить, но не с кем…
* * *
С Андреем у нас началась новая фаза отношений – так я ее называла. Сам он вообще не заморачивался никакими определениями. Он просто делал то, что ему хотелось.
Все теперь знали, что мы вместе. Ещё бы не знали. Он, не стесняясь, брал меня в школе за руку, а иногда даже приобнимал за талию. Согнал Игоря и теперь сидел со мной. После уроков провожал до дома, точнее, до подъезда, и там мы по часу, а то и дольше самозабвенно целовались… пока однажды нас не застукала моя мама.
Это было ужасно…
Она даже не посмотрела на то, что он с тросточкой – накинулась на него как ястреб. Я только и успевала встревать между ними.
– Мама! – кричала я. – Прекрати!
– Сволочь! Подонок! Я тебя предупреждала, чтоб ты близко не подходил к моей дочери! – в истерике вопила она, размахивая сумкой. Несколько раз умудрилась его ею стукнуть, хоть он и закрывался локтем. – Я этого так не оставлю!
Андрей пытался ей что-то сказать, но ее крики заглушали его голос.
– Мама! Пожалуйста! Перестань!
С трудом я оттащила ее к лифту, взмыленную, запыхавшуюся, со съехавшей набок шапкой и с совершенно безумными глазами. Такой стыд… И перед Андреем, и перед соседями.