было совершенно ясным и вместе с тем печальным и бессмысленным. Югослав и финн поссорились во время совместной попойки в кемпинге, и финн пырнул югослава складным ножом на глазах у дюжины потрясенных свидетелей. Финн попытался скрыться с места преступления, но в тот же вечер его взяли в пустом вагоне на Центральном вокзале. За ним числилось много преступлений как в Финляндии, так и в Швеции. К тому же в страну он въехал нелегально: всего два месяца назад его депортировали на два года.
Потом Мартин Бек весь день занимался текущими делами, а теперь сидел и молча смотрел в окно. Кольберг еще исполнял обязанности комиссара и находился в своем временном кабинете на Кунгсхольмсгатан. Скакке куда-то ушел; Мартин Бек собственноручно дал ему какое-то поручение, но не мог вспомнить какое. Он слышал шаги в коридоре, хлопанье дверей, стук пишущих машинок и голоса, доносящиеся из соседних кабинетов. У него промелькнула мысль, не выпить ли с кем-нибудь по чашечке кофе, но он тут же отбросил ее, потому что особого желания не испытывал.
Мартин Бек приподнял бумагу, покрывавшую столешницу, и вытащил из-под нее список дел, отложенных им на потом. Вообще-то, у него была очень хорошая память, однако в последнее время она слегка ослабла, и он решил вести подобный список. Одна беда: о его существовании Мартин Бек постоянно забывал и не заглядывал в тайник, где тот лежал.
Как оказалось, все пункты списка уже выполнены, за исключением двух. Он взял авторучку и вычеркнул ненужное, одновременно пытаясь вспомнить, что означает имя, написанное в самом верху страницы. Эрнст Сигурд Карлссон. Внизу значилась фамилия Цакриссон. Ну, с этим ясно. Цакриссона он собирался вызвать, чтобы тот подробно описал, чем занимался Мальм, когда за ним следили. Другой сотрудник, вместе с Цакриссоном следивший за Мальмом, уже обо всем поведал в деталях, однако Цакриссона опросили лишь вскользь сразу после пожара. А теперь он был в отпуске.
Мартин Бек закурил «Флориду», откинулся на спинку кресла и пустил струю дыма прямо в потолок.
– Эрнст Сигурд Карлссон, – тихо произнес он.
И тут вспомнил, кто этот человек. Совершенно незнакомый мужчина, написавший имя Мартина Бека в блокноте, перед тем как застрелиться. Мартин Бек по-прежнему не знал, почему тот покончил с собой. Но ничего необычного в том, что он известен людям, с которыми не знаком, Бек не находил. Он был комиссаром полиции, и в связи с расследованием убийств его имя часто упоминалось в газетах, да к тому же несколько раз ему пришлось выступить по телевидению.
Он сунул список под бумагу. Потом встал и направился к двери. «Одна чашка чая все же не повредит», – подумал он.
В понедельник, двадцать второго июля, Цакриссон возвратился из отпуска, и Мартин Бек в то же утро позвонил ему.
Теперь Цакриссон сидел в кабинете Мартина Бека на Вестберга-алле и, покашливая, читал вслух монотонным голосом записи из своего блокнота. Утомительное перечисление мест и дат. Время от времени он отрывал взгляд от блокнота и делал кое-какие дополнения.
Йёран Мальм последние десять дней находился в состоянии меланхолии. Прожил он их однообразно. Большую часть дня проводил в двух пивных на Хорнсгатан. Домой уходил около восьми часов, заметно пьяный и почти всегда один. Дважды покупал крепкие спиртные напитки и брал с собой проститутку. Было ясно, что у него мало денег. Очевидно, смерть Олафссона поставила Мальма в затруднительное положение. За день до смерти Йёрана Цакриссон видел, как тот почти час стоял у пивной и клянчил деньги на выпивку.
– Значит, он совершенно опустился? – пробормотал Мартин Бек.
– Он пытался одолжить деньги и в тот день, когда умер, – сказал Цакриссон. – Я так думаю. Он пошел… – Парень перевернул страницу блокнота. – Седьмого марта в девять часов сорок минут он вышел из дома на Шёльдгатан и отправился на Карлcвиксгатан, где зашел в дом номер четыре.
– Карлсвиксгатан, – повторил Мартин Бек.
– Да, на Кунгсхольмене. Он поднялся на лифте на четвертый этаж, а уже через несколько минут вернулся на улицу. Он нервничал и выглядел растерянным, поэтому я решил, что он пытался одолжить у кого-то деньги, но либо ему отказали, либо того человека не оказалось дома.
Цакриссон посмотрел на Мартина Бека так, словно ожидал похвалы за свою дедукцию. Однако Мартин Бек сказал, глядя куда-то мимо него:
– Карлсвиксгатан, номер четыре. Где я слышал это раньше? – Потом он посмотрел на Цакриссона: – Ты, наверное, уже об этом рассказывал, так?
– Старшему криминальному ассистенту Кольбергу, – кивнул Цакриссон. – Он приказал мне выписать фамилии всех жильцов этого дома.
– Ну?
– Их там немного, – ответил Цакриссон, заглянув в блокнот. – Севед Блом, А. Свенссон, Эрнст Сигурд Карлссон…
Карлсвиксгатан – короткая и тихая улочка недалеко от Фридхемсплан, связывающая Норр Меларстранд и Хантверкаргатан. На машине Мартин Бек доехал туда за десять минут.
Он не слишком надеялся что-либо выяснить, ведь Эрнст Сигурд Карлссон умер четыре с половиной месяца назад.
Отпустив Цакриссона, Мартин Бек вызвал полицейских, первыми обнаруживших труп Эрнста Сигурда Карлссона. От них он среди прочего узнал, кто позвонил в полицию.
На четвертом этаже на двух дверях действительно значилось «Севед Блом» и «А. Свенссон», на третьей двери висела новая табличка с фамилией «Ског». Мартин Бек позвонил, однако ему никто не открыл. Он позвонил в соседнюю дверь.
Капитан Севед Блом сразу же пригласил Мартина Бека зайти и принялся ему рассказывать, как он раскладывал пасьянс и вдруг услышал выстрел. Блом был в восторге от представившейся возможности еще раз повторить столь драматическую историю и подробно ее изложил. Мартин Бек выслушал его и в конце спросил:
– Что вам известно о покойном? Вы общались с ним?
– Нет. Мы здоровались