— Смотрите, что я нашла, — услышали мы голос Патрисии, о присутствии которой все уже успели позабыть.
Я проследил взглядом за её рукой и увидел, что она указывает на каминные принадлежности. Сбоку стояла ваза, из которой торчала кочерга, специальный совочек и веник для сбора золы. Их расположение было немного странным. Веник был с правой стороны вазы, совок — с левой, а кочерга торчала точно посередине, нарушая все законы физики.
— Что это? — удивился отец, привлеченный, как и я, возгласом Патрисии.
В ответ девушка пожала плечами и произнесла:
— Я не уверена, но, по-моему, они вмонтированы в дно вазы.
— Рычаги! — Дима у меня за спиной выпалил это так, что я чуть не подпрыгнул от неожиданности.
Мы подошли поближе и принялись молча разглядывать торчащие вверх палки. Я протянул руку и сдвинул одну из них в сторону. Ничего не произошло. Брат последовал моему примеру, и его тоже постигла неудача. Продолжая экспериментировать, мы скоро выяснили, что у каждой ручки есть три положения. Видимо, чтобы открыть проход, нужно было правильно их расставить.
Не долго думая, мы решили действовать методом научного тыка и просто-напросто подобрать нужную комбинацию, передвигая рычаги. Слава Богу, таких положений было немного, и очень скоро нам удалось найти правильное.
Камин бесшумно поехал в нашу сторону, да так быстро, что мы еле успели отскочить.
— Не могу поверить, что это она, — прошептала Патрисия, но в её голосе уже поубавилось уверенности в невиновности миссис Гридл.
Включив фонари, мы вошли внутрь. Здесь было тесновато, но, по сравнению с проходом в гостиной, чисто. Перед нами снова была лестница, и мы начали ставший уже привычным спуск. Почти сразу дверь за нашими спинами закрылась; наверное, на ней был автоматический замок, но нас это не встревожило. Теперь мы знали, что в любом случае сможем найти выход из подвала.
Через некоторое время мы достигли коридора, в конце которого был виден свет. В лаборатории, без сомнения, кто-то находился. Осторожно, стараясь не шуметь, мы вошли в главный зал. Мы не сразу заметили старуху; она стояла, склонившись к столу, в дальнем углу зала. Присев, мы, прячась за приспособлениями для пыток, по одному подкрались поближе. Нас окружало жуткое зловоние; на нашем пути постоянно попадались разлагающиеся трупы, и процесс дыхания превратился в сущий кошмар. Тяжелее всех пришлось Ксюше, ведь она впервые видела эту комнату ужасов. А вот Патрисия меня просто поразила. В прошлый раз она всячески изображала из себя неженку, но теперь держала себя в руках. Кажется, даже запах не слишком её беспокоил. По крайней мере, она единственная из всей нашей команды сохраняла нормальный цвет лица.
Наконец, мы оказались шагах в двадцати от старухи; подойти ближе было невозможно. Миссис Гридл склонилась над столом, который по своей конструкции очень напоминал дыбу, и сосредоточенно приводила его в порядок. Как раз когда мы подошли, она, расстегнув ремни, освобождала стол от почти полностью сгнившего трупа. Она бросала части тела прямо под стол, что-то напевая при этом себе под нос. Когда старуха повернулась, и мы смогли увидеть ее лицо, я заметил, что она улыбается. Я впервые видел улыбку на её лице, и лучше бы этого никогда не случилось. Её оскал был еще ужасней той равнодушной маски, которую мы привыкли видеть. Уголки губ Миссис Гридл приподнялись вверх, обнажив ровные и немного заостренные книзу зубы, а глаза блестели, как у безумной. При этом её лицо каким-то образом выражало полнейшую безмятежность. Сильнее всего меня потряс именно этот контраст между умиротворенным выражением лица и злобной, дьявольской ухмылкой.
Отец подал нам знак рассредоточиться, и мы медленно двинулись в разные стороны. С папой осталась только Патрисия. Я зашел за спину старухи, оказавшись прямо напротив того места, где, как я знал, прятался папа. Справа от меня должен был находиться Дима, а слева — Ксюша, но видеть их я не мог.
По сигналу отца мы должны были перейти в наступление. Я достал из сумки контейнер и открыл крышку, чтобы успеть рассыпать землю вокруг старухи, пока остальные будут её отвлекать. Поудобнее перехватив емкость, я перевесил винчестер на плечо, чтобы он не мешался.
Но вот отец подал сигнал, и мы все одновременно поднялись со своих мест. Винтовки папы и брата были нацелены на старуху. Вздрогнув, миссис Гридл повернулась на возглас отца, и я остался незамеченным. В первую секунду она опешила; я не мог видеть выражения её лица, но догадался об этом по тому, как она замерла. Но потом, издав утробный рев, очень походивший на её голос, она бросилась на отца. Папа выстрелил. Старая ведьма пошатнулась, но не упала, лишь остановилась и посмотрела на свою грудь. Я видел, как она подняла руку к ране и дотронулась до неё, испачкавшись в собственной крови.
— И этим ты хотел остановить меня? — в этой реплике мне послышался неприкрытый сарказм. Усиленный эхом зала, её бас звучал еще более устрашающе, чем обычно, и я понял — то, как она говорила раньше, было лишь бледным подобием её истинного голоса. А потом она начала меняться. Её ногти выросли на несколько сантиметров, превратившись в когти хищного зверя. Я не мог видеть её лица, но по тому, как расширились от изумления глаза Димы, я понял, что оно тоже изменилось. Старуха снова была готова к наступлению, но в этот момент в игру вступила Ксюша. Хорошо поставленным голосом она начала читать заклинание. Её слова раскатистым эхом взлетали под потолок, заполняя собой все помещение. Я физически ощутил, как наэлектризовался воздух. Лампы под потолком начали мигать и искриться, и я испугался, что свет вообще может погаснуть.
Старуха тут же переключилась на Ксению; ей было трудно бороться с воздействием магии, но она, сделав над собой усилие, все же начала медленно приближаться к Ксюше. Настало время для меня. Бросившись к миссис Гридл, я стал рассыпать вокруг неё землю. В пылу боя старуха не сразу сообразила, что я делаю, а потом двинулась в мою сторону. К счастью, я уже успел преградить ей путь слоем земли, поэтому ей удалось лишь немного оцарапать мне грудь одним из своих грязных когтей. Из раны выступила кровь, и это подействовало на неё, как красная тряпка на быка. Старуха потеряла контроль над собой. Позабыв обо всем на свете, она снова и снова бросалась на меня, но все её усилия были напрасны — нас разделяла полоса могильной земли.
Я подал знак Диме и, когда он подошел, отдал ему контейнер. Старая ведьма была настолько занята моей скромной персоной, что не обратила на него никакого внимания. Воспользовавшись этим, Дима смог замкнуть круг, а я, в свою очередь, получил возможность увидеть лицо старухи. Оно было искажено до неузнаваемости и больше всего напоминало лицо сумасшедшей. Её рот распахнулся в отвратительной гримасе, а по подбородку стекала слюна. Белки глаз стали красными от лопнувших сосудов, кожа на лице сморщилась и приобрела землистый оттенок.