— Я — Джулия, — рабыня слегка улыбнулась.
— Джилл, — нелюдимо буркнула в ответ.
Видя мою одичалось, Джулия стушевалась и, ещё раз мило улыбнувшись, отошла к себе.
В комнату впустили тучную женщину, которая ввезла тележку с едой. Постоялицы поочередно начали принимали от неё свои порции и, прямо так жуя на ходу, шествовали к койкам.
— Ну? Кто последняя? — женщина с раздачи раздражённо оглядела всех. Определила меня. — Чего? Особого приглашения ждёшь?
Повар выругалась себе под нос, покачав головой, выставила мою тарелку на гримёрный стол и укатила из комнаты. Молодой человек, впустивший её, взял тарелку и подал мне.
— Давай порасторопней, милая, — деловито бросил он, затем громко обратился к девушкам. — Дамы, сегодня вечером нужны две сопровождающие девушки для двух клиентов. Можно пока по желанию, — оглядел аудиторию. Девушка с рыжими волосами и с соблазнительной грудью подняла руку. — Катя… Ещё есть? Луна? Не желаешь? — блондинестая красотка, скривила мордашку.
— Я пойду, — вызвалась девушка с иссиня-чёрными волосами.
— Хорошо, Элеонор. Готовьтесь к девяти вечера. Джулия? — девушка вздрогнула и обречённо повернула к нему голову. — Через два часа твоя съёмка. Приводи себя в порядок.
После ухода мужчины Катя ехидно проворчала:
— Только аппетит испортил, хозяйственный индюк.
Кто-то хихикнул ей в унисон, кто-то молча принялся за трапезу. Я же долго смотрела в свою тарелку. Паста с грибами, овощной салат, упаковка сока. Там, в тёмном амбаре картеля несчастные пленники только мечтают вкусить хотя бы ложку этой простой еды.
— Джилл, всё скоро льдом покроется, — Джулия вырвала меня из мыслей.
Я тяжело выдохнула, отставив паёк.
— Не могу, — осознала совершенно чётко.
Девушка понимающе смотрела на меня.
— Надо, Джилл. Ты — кожа да кости…
Это ерунда. Мне просто невероятно стыдно, кажется, что я предам Чейза с Габи и всех людей из картеля, если съем хотя бы кусочек. Мне чудилось, что они обступили меня кругом и вожделено смотрят в мою тарелку. Глаза увлажнились.
— Я попозже, — пообещала соседке.
— Тут все сначала выделываются, гнут из себя несчастных, а как голод берёт вверх, лопают будь здоров, аж до рвоты, — визгливо фыркнула Луна, всасывая в себя сок через трубочку.
— Луна — наш главный эксперт по психологии новоиспеченных порноактрис, — поддела оппонентку Катя, вызвав смех девушек. — Богатый стаж.
— Пошли вы, курицы тупые, — обиделась блондинка и уселась вглубь своей койки.
Словесная перепалка быстро сошла на обособленный круг, оставляя возможность оставшимся продолжить свой обед и спокойно перейти на досуг.
Я же переваривала информацию о Луне. Выходит, она здесь довольно давно, а значит многое знает и видела. Какие-то лазейки должны быть, чтобы выбраться отсюда.
А когда выберусь, что потом? Идти в полицию? Сообщить им о картеле Марселу Лимы и молить вытащить оттуда Чейза и Габи?
Вряд ли кто-то возжелает спасти из плена преступника в федеральном розыске и малоизвестную девочку.
Связаться с детективами? Они заберут меня домой, а о вызволении Чейза не будет и речи.
"Там ему и место!" — уже слышу слова полиции.
Кастер? Даже не знаю жив ли он после той жуткой аварии на автостраде. Вспомнились тихие вечера с ним, прогулки в парке. Те считанные месяцы покоя. Хотела бы я туда вернуться? Безусловно, но знаю, что, вернувшись, снова потеряю что-то важное.
Тогда, вкушая прелести свободы, по ночам сердце щемила тоска. В мыслях и перед глазами всё время был человек, которого люто презирала лишь потому что полюбила, вопреки всему нормальному. Сны о нём выжимали из меня всю душу. Каждый раз смотрела на его жуткие методы ухода из моей жизни и каждый раз кричала, в скорби и панике пытаясь остановить.
Я люблю этого человека, потому не могу отпустить из мыслей, и ненавижу от того подсознательно убиваю его в каждом своём сне.
Но в картеле что-то перещёлкнуло. Да, я попрежнему злилась на Чейза, не доверяла, но моё презрение и страх улетучились. Я начала считаться с ним, прислушиваться и знала, что в любой ситуации он примет нужное и спасительное решение.
Нет, я не имею права оставлять его ТАМ. Пусть лучше отбывает срок на зоне за всё, что натворил, чем в том аду.
— Джулия, — тихо позвала соседку. — Девушки могут свободно перемещаться по дому?
— Нет.
— Тогда кто все те люди в доме? Я видела молодых девушек и мужчин…
— Актёры. Они живут здесь, согласно, контракту. У кого месяц, у кого полгода, у кого и больше. Но они не рабы, как мы.
— Они знают о нас?
— Новенькие — нет, старички — да, но только с одобрения Видаля.
— То есть, актёр, придя сюда, даже не догадывается, что в этом доме сексуальное рабство? — изумленно смотрела на неё. — Почему вы все молчите?
— Мы рабыни из картелей, Джилл, как и ты. Нас били, морили голодом, насиловали и унижали, но придя сюда мы впервые можем быть спокойны. Нормально поесть, поспать в тепле на мягкой постели, тут даже разрешают ходить на свидания с клиентами, выходить в свет.
— Свидания? — округлила глаза ещё больше.
— Бывают очень богатые клиенты. Девушка может прийтись по душе и они выкупают её у Видаля…
Девушка вдруг поникла, и стало не сложно догадаться почему?
— Чаще это не всегда взаимно?
— Мою подругу купили в прошлом месяце. В Турцию. Неделю назад Густаво сказал, что её нашли мёртвой.
Я тяжело выдохнула и сочувствующе сжала руку Джулии. Взглянув на мою "отманикюренную" ладонь, девушка опешила:
— Как?
— Это было давно и уже не важно, — отмахнулась. — Кто-нибудь из рабынь пробовал сбежать отсюда?
— Тут только два пути — обратно в картель или же Видаль продаёт в другой притон. Но вряд ли там будет так спокойно, как тут, и девушки это понимают, потому и послушны. Видаль не станет марать себя в чужой крови. Мягкотел для этого.
— Да уж, — я тут же вспомнила канцелярский нож в его руке возле своей шеи.
— Прости, мне пора собираться, — Джулия помрачнела и, взяв полотенце, направилась в душ.
АНДРЕС
До глубокой ночи всматривался в каждую букву контракта. Оплата довольно впечатлительная — за месяц работы и проживания в доме Серхио Видаля, я мог срубить столько, сколько не заработаю и за полгода в клубе Оливеры.
Однако, во всём этом оставалось большое НО. Соглашаясь работать по контракту, я не имел право выходить за периметр владений Видаля. Питание и проживание мне предоставлялось, но покидать дом нельзя.
Что, если с мамой или с детьми, что-то случится, не дай бог? Я не смогу даже отлучиться. Доверить их Оливии? Нет, бред. Я не в праве. Слишком много и так возложено на неё.
Отложил ручку, оставив графу пустой.
Весь дом давно спал, поэтому решил сходить до комнаты мамы, как раньше, когда нуждался в её совете и ласке. Этого сейчас нет, но маленький мальчишка внутри меня отчаянно ждал и верил в чудо.
Тусклый свет ночника мягко освещал фигуру матери на постели. Господи, я уже и забыл её прежнее лицо не перекошеное инсультом. Забыл ту ласковую улыбку и задорный говор. Вернись к нам, мам! Вернись ко мне!
Взял тёплую сухую ладошку и зарылся в неё носом, пытаясь уловить запах фиалки и лаванды от крема, которым она всегда мазала руки. Ни следа. Только запах лекарств и камфоры.
В дверях услышал шевеление — Оливия. Девушка поёжилась и запахнула потуже халат.
— Сеньор Андрес? — голос заспаный. — Всё в порядке?
— Простите, думал, что никого не разбужу. Что сказал врач?
— Стабильна, — её невесомые шаги звучали за моей спиной.
— В твоём голосе чувствуется какое-то "но". Ей хуже?
— Я не сказала вам…
— Что не сказала?
— Неделю назад доктор брал у вашей матери материалы на биопсию и кровь. Я не сказала вам, чтобы заранее вас не…