— Ты ублюдок… Ненавижу! — прохрипела актриса, наблюдая, как стянул с себя джинсы с трусами и футболку.
Её тоже не желал оставлять в облачении. Актриса завизжала и попыталась пинаться, заехала в грудь. Мне медаль надо за такие мучения. Поймал злосчастную ногу, зажал под мышкой. Элайза крутила бёдрами в воздухе, пытаясь вырваться. Своей большой ладонью почти полностью накрыл её живот и припечатал к полу. Коленом блокировал вторую ногу, освобождая себе доступ к промежности.
Слева над ухом, опять замаячил оператор. Шёл бы ты, приятель, а то ещё достанется ненароком.
— Гад, свинья… Тебе это даром не пройдёт, — продолжала фальшиво разоряться актриса.
Тут каким-то "мылом" сейчас запахло. Я скривился, принимая её глупость и просто с силой рванул кружево трусиков вон. Интимной стрижкой партнерша заморачиваться не стала, а просто всё девственно выбрила. Тоже пойдёт. Плюнул пару раз в женское лоно, увлажняя все проходы.
Так, красотка, не дёргайся, а то больно будет. Я сильней вдавил её поясницу в пол и скользнул двумя пальцами во влагалище. Девчонка натужно охнула, не в силах играть данную ей роль. Она просто хотела секса, а все эти прелюдии жанра лишнии. Нет уж, подождёшь.
Большой палец устроил на горошине клитора и начал движения. Элайза выгнулась, колыхая возбужденными сосками и затряслась в мощном экстазе.
— Класс, — услышал сбоку сиплый и восхищенный шёпот оператора.
Извращенец!
Освободил свою пленницу, и, не давая ей отойти от оргазма, снова рванул за волосы и потащил к дивану. По законам хардкора, после того, как актриса кончает, она больше не должна изображать сопротивление. Уместил её голову на подлокотнике, свесив вниз, тело девушки устроил на диване, максимально распластав ноги в стороны. Снова залез рукой ей в рот.
— Возьмешь? — спросил её игриво.
Актриса кивнула и вынула язык наружу. Плюнул ей в глотку. Член касался кончика девичьего носа.
— М-м, какой большой, — пропела она и облизала уздечку. Низ тела содрогнулся от подобной фелляции, погнав судорогу по мышцам.
— Да, детка, — прошипел я, погружаясь в тёплый и такой опасный ротик.
Дойдя до гланд минул давление и прошёл дальше в глотку. Горловое хрипение снова заполнило комнату. Элайза задержала дыхание, давая мне возможность подольше пребывать в ней, затем слегка коснувший рукой бедра, отодвинула меня. Дал девушке вдохнуть и выплюнуть накопившуюся слюну, которую снова поймал и размазал по её лицу и грудям. Вновь подался бёдрами вперёд, погружая член в рот. В этот раз вдавил себя полностью. Шлепки рук помогли ей не сразу. Снова отпустил. Она тяжело дышала, хрипами оглушая комнату. Пока переводила дух, играла с мои членом.
— Да, шлюшка, полижи их, — одобрил её энтузиазм, когда она язычком ласкала мошонку.
Мышцы тела снова свела судорога. Я, претерпевая позывы к эякуляции, велел себе сдержаться. Ещё не время. Потеребил груди, облизал соски, играл пальцами на клиторе. Элайза теперь сама заглотила член и начала рьяно двигаться на нём. Всё тело налилось бешеной дурью блаженства. Чёрт! Вполне неплохо, но, прежде всего, работа.
Схватил её сорок килограмм и перегнул через подлокотник, ставя раком. Резко вошел в её тугую дырочку. Актриса наигранно застонала, осыпая моего дружка комплиментами.
Оператор снова маячил под ногами, ловя сочный кадр. В помощь ему, поднял ногу Элайзы и, согнув, поставил коленом на подлокотник.
Смотреть туда не хотелось. Пусть лучше камера снимает. Второй оператор устроился возле её лица, снимая сладостные муки девушки.
По законам жанра, двигался в ней быстро и своим членом касался чуть ли не дна её матки, повергая актрису в бешенный экстаз. Девушка, трясясь в судорогах, кончила, значит, снова пора менять позу. Плюхнулся на диван и посадил её сверху, лицом к камере. Теперь пусть она работает.
Элайза раздвинула ноги, сев на корточки, облакотилась руками на мои плечи и начала насаживать себя на член, томно охая и ахая.
Когда запыхавшая девушка устала, уложил её на спину и просто начал трахать по-миссионерски. В этом удобном для себя положении, Элайза теребила киску, пока снова не достигла оргазма.
— Тебе тоже пора кончать, Конга, — услышал нетерпеливый голос Видаля.
А вот это для меня всегда самое трудное. Нелегко кончить на лицо девушке, которая тебя только раздражает, а вокруг снуют камеры.
Поставил её на колени. Актриса снова заглотила член, продолжая искусно феллировать и причмокивать от удовольствия. Но лишь спустя несколько минут, я смог себя настроить. Ноги затряслись, мышцы сковала болезненная судорога, вышел изо рта девушки и, в два движения мастурбации, брызнул спермой в мордашку молодой порноактрисы.
Оператор, сука, отснял мой член и её обрызганное лицо, наверное, со всех ракурсов.
— Снято!
Элайза довольно рассмеялась и, приняв от гримёра салфетки, счастливая соскочила с колен.
Мне же пережить эякуляции было не так просто и быстро. Я, прихватив с собой брюки, упал на диван, прикрыв ими своего работника.
— Сработал неплохо, — Серхио смотрел удовлетворённо. — Там на столе контракт. Можешь передать потом через Оливеру. Два дня меня не будет в городе. О месте следующей съёмки сообщу позже, через менеджера, если конечно согласишься на условия.
Устало кивнул. Видаль стремительно удалился.
— На, — один из операторов кинул на диван корешок от чековой книжки. — За работу.
Оливера был прав, на хороших актёров Серхио никогда не скупится.
ЧЕЙЗ
Джилл перестала избегать меня и, вроде бы даже бояться. В глазах нет ненависти и недоверия. Она просто существовала, была рядом, разговаривала со мной по ночам, когда девочка засыпала. Это те минуты и дни, когда я больше не возвышался над ней. Мы впервые были равны — с одной проблемой, с одной болью, с одной жизненной передрягой.
— Почему встал на одну линию с рабами? Действовать во благо, ты мог и на их стороне, — однажды, она всё-таки задала этот вопрос, на который мне не хотелось исповедоваться.
— Я говорил уже, — отмахнулся, обматывая разорванными тряпками её ноги.
Умолкла. Чёрт, никогда не спорит, не требует. Не удержался и поймал за подбородок, серьёзно глядя в глаза.
— Только твоя смерть — мой билет туда. Лима жаждит моей покорности. И, справедливости ради, считает, что за смерть Хулио должен воздать его брат, то есть я.
— Ты уже это сделал, — она усмехнулась. — Но, сучка, опять выжила.
— Льюис напел ему много ненужного. Попав в клинику под моё чёртово крыло, мы оказывается отсрочили твоё попадание сюда. Они знали о тебе давно. Я, сам того не подозревая, был их правосудием на тот момент.
— И кто ты сейчас? — её голос дрогнул.
Джилл спустила ноги на землю, выскользнув из моих ладоней. Глянул в глаза. Я всё тот же чужак. Та же мразь. Не забудет. Никогда не забудет.
— Тот, кто рядом, насколько сможет. Потому и среди рабов. С тобой, с Габи.
Она вновь горько усмехнулась и опустила голову, качая головой.
— Мне всё время кажется, что это снова твоя игра, — тихо проронила Джилл. — Какая-то мерзкая и извращённая. Я всё время жду твоего удара в спину. Мне тяжело тебе верить.
Я знал это, чувствовал и не ждал иного, но услышав это воочию теперь ещё больше пал духом.
— Понимаю, — только и смог произнести в ответ. — Но я рядом, а принимать меня или нет тебе вовсе необязательно. Я исчезну, как только пойму, что с тобой всё хорошо. А пока… Мы нужны друг другу.
Только ни я, ни она не знали, что времени оставаться вместе у нас не будет. Рано утром амбар посетили вне положенного часа. Вжал своих девочек в самый угол, телом уходя с ними в тень. Но визит оказался целенаправлен. Меня толкнули к двери. Джилл заслонила собой Габи, но и девушку тоже потянули за шкирку следом. Она лишь успела заткнуть ребёнка за спину одной из женщин.
Блокировав все сопротивления, нас потащили в дом. Слышал в адрес Джилл гадкую испанскую лексику. Меня же больно пихали в рёбра постоянно и нарочно толкая, как неваляшку.