Спринглторп побрел к своему джипу. Спать, только спать. Найти укромный уголок, забиться, как в нору, ощутить блаженное тепло, охватывающее ноги, и заснуть. Проснуться — и чтобы всего этого не было, чтобы по-прежнему, натужно рокоча плыли мимо дома рудовозы, чтобы из кухни пахло гренками, которые жарит Эльза, чтобы светило розовое солнце, а этот распад оказался сном. Длинным, тяжелым, связным. Когда же он начался? Когда погиб Джонни?..
— Мистер капитан, вам.
Мальчик лет десяти подал сложенную мятую бумажку. Он щеголял в офицерской фуражке, съехавшей ему на глаза, поверх курточки на шнурке висел игрушечный автомат. В этом аду он был посыльным. Он принес сообщение с радиостанции. Удалось связаться еще с тремя округами на севере и востоке. Он был самым настоящим гонцом с важным поручением, но этого ему было мало. Он играл. Бездомный, может быть, потерявший родных, бегущий по неверной земле острова, низвергающегося в океанские пучины, он еще нуждался в чем-то, что могла дать ему только игра, только его собственная фантазия. Вот так, наверное, играл и Джонни. Тогда было столько работы! Спринглторп уезжал и возвращался затемно и редко видел, как играет его сын. Да, у Джонни не было отца. Как он был ограблен, бедный мальчик! Во имя чего?
В нем всколыхнулась нежность.
— Благодарю за службу. На вас по пути нападали?— сказал он и обрадовался, увидев, что угадал игру.
— Да! — выпалил мальчик.— Целая тыща! Они стреляли отравленными стрелами. Я их всех — паф! паф! паф!
Два округа безоговорочно присоединялись к решению пяти, с которыми удалось установить радиотелеграфную связь часам к четырем утра. К решению создать временный правительственный совет, принимающий всю полноту власти. Третий округ сообщал, что на его территории забило несколько горячих соляных гейзеров, просил о помощи, обещал обсудить предложение. Файфкроу молчал. Что же там случилось? Где Джеффрис?..
— Награждаю вас Большим крестом разведчика,— торжественно сказал Спринглторп. И спохватился. Ему теперь нельзя так шутить. Он действительно тот самый генерал-адмирал-фельдмаршал, который награждает, наказывает, велит: «Сделать так!» И никто ему не возразит, и все станут делать так.
— За веру, отчизну и короля! — отрапортовал посыльный.— Прикажете доставить ответ?
— Да, — сказал Спринглторп.— Будьте осторожны . по пути и не опаздайте к завтраку.
— Слушаюсь, сэр!
— А где твоя мама?
— Там.—-Мальчик махнул рукой.— Они там шьют.
Спринглторп вырвал листок из записной книжки, коряво написал: «Отец Фергус, надо сообщить, что к нам присоединились еще два округа. Я должен поспать. Не могу больше. Вы пока за меня. Дэвисон будет знать, где я. С.».
— Ты знаешь отца Фергуса?
— Не,— ответил мальчик. — Я найду. Давайте.
Он схватил записку и побежал прочь. Земля под ногами резко дернулась, мальчик споткнулся, но не упал и продолжал бежать, размахивая белым листком...
— Памела, мне нужно отдохнуть,— сказал Спринглторп, вернувшись в бронетранспортер.—Я уже ничего не соображаю.
— Я разбужу вас в полдень, капитан.
Она вывела его в коридорчик, отворила боковую дверцу. Узкое помещение, одна над другой две застеленные койки.
Спринглторп удивился, вошел, дверца лязгнула за спиной. Он сел, чтобы снять тяжеленные ботинки, понял, что у него не хватит на это сил, ткнулся головой в подушку и, чувствуя себя ужасно виноватым, потянул ноги в ботинках на койку.
Нет, так нельзя. Нельзя позволять себе распускаться. Никому нельзя распускаться.
Он снова сел и непослушными пальцами начал расстегивать застежки.
4
— Вы меня простите, Спринглторп, мой врач в соседней комнате, и вам в случае чего придется его позвать. Зрелище не из приятных, но что поделаешь?
Сенатору Джонатану Баунтону, главе гражданского комитета округа Линкенни, было уже за семьдесят, и его донимал диабет. Большой, полный, седовласый, бледное лицо, вялые нечеткие движения, изнурительное догорание со шприцем инсулина. Единственный сенатор прежнего времени из числа девятнадцати начальников округов — новоиспеченных членов временного правительственного совета.
Спринглторп кивнул и блаженно погрузился в надувное кресло. Не с чего было блаженствовать. Да. Не с чего. И все-таки как хорошо было просто сидеть в кресле и не чувствовать себя давимым червем. Все, что они могли делать и делали в Рэли, было слепой возней червяка под топочущими подошвами бегущих гигантов. Он понял это, и дела начали валиться из рук. Закричи он об этом, стало бы легче. Но он должен был скрывать. Ото всех. И это стало невыносимо. В прощальных словах Уипхэндла был какой-то странный намек. Портфель, бумаги. И совещание в Файфкроу. Оно не состоялось, но должно быть собрано. Там, в Линкенни, сенатор Баунтон. Все же сенатор. Надо ехать к нему. С этим согласились все. И только он сам знал, что это бегство. И еще Памела — у нее он был как на, ладони. Бегство — это унизительно, это стыдно, но он больше не мог. Иначе он сошел бы с ума.
Выбираясь на бронетранспортере за пределы округа по восточной дороге, единственной, которую еще не оборвали когти взбесившейся стихии, он горел от этого стыда. Но в первом же городке соседнего округа Тлеммок ему было дано взглянуть на вещи с другой стороны.
Городок был пуст. У входа в полуобвалившийся продовольственный магазин высилась груда картонных коробок с овощными консервами. Когда они приблизились, раздались выстрелы, по броне защелкало.
«Прекратите огонь!» — оглушительно взревел радиомегафон транспортера. В ответ раздалась брань.
Баррикада наполовину перекрыла путь. Тратить время на объезд, переговоры? «А ну его! — сказал лейтенант Хорн, командовавший экипажем.— Давай вперед помаленьку».
Транспортер боком разворошил сооружение и пошел вперед. Банки хрустели и звонко лопались, обдавая машину струями томатного соуса. Сквозь смотровую щель Спринглторп на миг увидел на пороге магазина мужчину с двумя охотничьими ружьями, женщину с кочергой и старуху. К подолу старухиного платья жалось двое малышей. «Дурачок!» — рявкнул мегафон на прощанье. (,
Не.было и признаков того, чтобы кто-то разбирал развалины, пытался собрать людей, поддерживать порядок. Они проехали мимо беспорядочных, явно самочинных лагерей. Люди жили в палатках, автомобилях, трейлерах.
В придорожном ресторанчике владелец устроил госпиталь. Он носил раненым воду из колодца, его жена кормила их консервами, но надолго ли хватит? Есть три врача: стоматолог, гинеколог и педиатр. Был и хирург, но прошлой ночью исчез. Нет, от властей никого у них не было. Какие медикаменты, что вы! Раненых человек шестьдесят. Кто-то добрался сам, некоторых привозят и оставляют. Кое за кем ухаживают родные. Столько работы! Есть очень тяжелые случаи, четверо скончались...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});