не покину то место. А сейчас мне иногда и вспоминать о нем не хочется.
Он снова засмеялся, и я понял, что уже слышал этот смех и подобный акцент. О, да он же кимр до мозга костей.
— Ты сын Гвителина?
— Один из шести, и все стали хорошими людьми, — ответил он. — Для моих родичей в Дайфеде я — Пол ап Гвителин. Чем могу служить, Мирддин Эмрис?
Поскольку Харита уже говорила с ним, я не видел необходимости смягчать удар.
— Ты знаешь, что Британию посетила чума, — сказал я. — Я пришел от Верховного Короля, чтобы узнать, можно ли что-нибудь сделать.
Паулин перекрестился и, воздев руки, произнес:
— Хвала Создателю Мира и Его Единородному Сыну, незримо творящим чудеса свои! Я — счастливый человек, ибо много званых, но мало избранных, а сегодня я избран. Я всего лишь инструмент в руке Мастера, но судьбу свою приму и повеления Его исполню!
Элфодд с удивлением, а Харита с любопытством смотрели на монаха. Они не ожидали таких высоких слов
— Я так понимаю, ты можешь нам помочь? — спросил я.
— Богу все возможно, — ответил Паулин.
— Брат, твое благочестие похвально. Тем не менее, я был бы благодарен тебе за прямой ответ простыми словами.
Паулин принял упрек и объяснил, что долго сомневался в правоте Руки Господа, что увела его далеко в чужие земли в поисках экзотических лекарств, тем самым отдалив его от тех, кому он мог бы помочь на родине. Был даже момент, когда он усомнился в правильности выбранного пути.
— Я хотел быть целителем, — говорил Паулин. — Вместо этого стал ученым. Потому и приехал в Инис Аваллах — это место знают и уважают даже в Галлии. Но Бог в Своей бесконечной мудрости не оставил своего слугу. Годы моей учебы будут оправданы; мой дар будет оценен. Я готов. — Он снова поднял лицо к небу и воскликнул: — Мудрый Пастырь достоин всяческой хвалы! Да пребудет мудрость Его вовеки!
— Аминь! — хором ответили мы.
Повернувшись к аббату, я сказал:
— Элфодд, надо немедленно все обсудить.
— Конечно, — кивнул аббат. — Идем в часовню. Там мы можем поговорить спокойно.
Он повернулся, и мы пошли за ним, но в этот момент зрение мое затуманилось, и я с трудом устоял на ногах. Харита поддержала меня.
— Мерлин! — воскликнула она с беспокойством, — ты болен?
— Нет, — быстро ответил я, чтобы они не подумали о худшем. — Я в порядке, просто переутомление.
— Ты же ничего не ел с тех пор, как уехал от Артура, — заявила Харита, и я был вынужден с ней согласиться. — Но почему? — и сама же себе ответила: — Понимаю, в Британии беда. И там не только чума. — И снова я признал, что она правильно понимает ситуацию. — Тогда пойдем, Ястреб, — сказала Харита. — Я отведу тебя обратно в Тор.
— Не стоит, — попробовал отказаться я.
— Элфодд и Паулинус поедут с нами, — решительно пресекла она мои возражения.
У меня не было ни сил, ни воли сопротивляться. Я вручил себя заботам матери и позволил увести себя на Стеклянный остров.
Глава 7
Я поел и немного отдохнул. Подошли клирики, и мы вместе с Харитой и Аваллахом занялись обсуждением нашей непростой ситуации. Мы сидели под тентом, словно в римском походном шатре. Место соответствовало серьезному разговору, такому же важному, как любая военная кампания, и такому же срочному.
— Судя по вашему рассказу, — начал Паулин, — можно предположить, что болезнь пришла с флотом вандалов. Это они принесли чуму.
— Если так, — сказал я, — почему болезнь пока не затронула кимброгов? Они ведь сражались с варварами с самого начала, однако никто не заболел. Кроме того, — заметил я, — вандалы штурмовали Иерну перед тем, как пойти в Британию, но ирландцы не говорили о чуме.
Монах подумал.
— Тогда, — заключил он, — источник болезни где-то в другом месте. — Повернувшись к Элфодду, он резко спросил: — Человек, который умер прошлой ночью, откуда он?
— Он почти местный, — ответил аббат, — из Курнига; это немного западнее. Он фермер. Вряд ли он когда-нибудь бывал на корабле или просто рядом с ним.
Паулин нахмурился.
— Тогда я не знаю, что сказать. Я не слышал, чтобы чума возникала сама по себе, а не где-нибудь в порту, а мы все-таки на приличном расстоянии от моря.
Все задумались
— Хорошо. А остальные? — спросил я через некоторое время. — Вы же говорили, что еще двое умирают. Они тоже фермеры?
— Не знаю, — ответил Элфодд, — они уже не говорят.
— Один из них — торговец, — сказала Харита. — По крайней мере, я предполагаю. Я немало видела кошелей торговцев, чтобы не узнать их.
Аваллах позвал одного из слуг. Выслушав наставления, слуга поспешил прочь.
— Скоро узнаем, что там с его кошелем, — хмуро сказал король.
— Пока ждем, расскажи, что ты знаешь о чуме, — обратился Элфодд к Паулину.
Монах начал рассказывать, что ему было известно о болезни, а также о средствах и методах лечения пострадавших. Оказывается, существовали травяные и растительные зелья, которые, как считалось, приносили некоторое облегчение; для питья следовало использовать только воду из быстрых горных ручьев; зерно перед едой нуждалось в прожарке, а если обнаруживались следы крыс, зерно выбрасывали; поездки надлежало сократить, поскольку болезнь распространяется быстрее, когда люди свободно передвигаются с места на место. Мертвых только сжигать, причем вместе с одеждой, имуществом, с домами и зерновыми запасами. Огонь сулил некоторую защиту, так как однажды сгоревшая чума редко возвращалась.
— Я не питаю ложной надежды, — предупредил Паулин. — Есть несколько видов чумы — все смертельны. С Желтой Смертью, как и на войне, возможен только бой насмерть. Умрут многие, в первую очередь слабые и старые. Ничего не поделаешь. Но меры, о которых я сказал, могут многих спасти.
Вскоре вернулся слуга с кожаным кошелем, который он передал Аваллаху.
— Ну что ж, — сказал Король-Рыбак, развязывая ремешки. Он высыпал содержимое на стол перед нами. Посыпались монеты … и больше ничего.
— Я думал найти что-нибудь, что могло бы подсказать нам,