ширь Мор-Хафрена. — Сейчас как раз прилив, а мне надо на ту сторону, и побыстрее.
— Сделаем, — кивнул моряк. — Я сам тебя отвезу.
— И вот еще что, — добавил я, — пусть корабли отойдут подальше от берега. Думаю, они нам скоро не понадобятся.
— Я и сам об этом думал, — кивнул Баринт, и я понял, что о безопасности кораблей можно не беспокоиться.
Он сразу начал отдавать команды; моряки разошлись. Тогда я приказал Лленллеугу возвращаться к Артуру, и к тому времени, как я и мой конь оказались на борту, флот Артура уже уходил на глубину, подальше от мародеров вандалов, появления которых можно было ожидать в любое время.
С началом отлива Баринт умело провел корабль между илистых отмелей и быстро дошел до противоположного берега в том месте, где маленькая речка Бриу впадала в большую Падруд. В отлив здесь появлялась заметная отмель.
— Тебе придется испачкаться, — предупредил он. — Ближе к берегу я не подойду.
Пришлось нам с конем побарахтаться на грязной отмели по пояс в воде. Выбрались на берег и поспешили знакомым путем. Ночь меня не остановила; я хотел добраться до дома моего дедушки как можно скорее. Знакомую гору я увидел уже на рассвете.
В этом царстве миров я не знаю более прекрасного места, чем дворец Короля-Рыбака, особенно когда подъезжаешь к нему на восходе. Стройные башни и изящные стены из белого камня на утреннем солнце казались медовыми. Они красиво отражались в озере. Инис Аваллах возвышался над плоской болотистой местностью, как остров посреди сине-зеленого моря.
Прошли годы с тех пор, как я видел его в последний раз — казалось, несколько жизней назад. А он все такой же, каким я его помнил по детским воспоминаниям. Я всегда считал Дворец Аваллаха убежищем, меня манило его неколебимое спокойствие. Над заводями озера веял прохладный ветерок, успокаивая разгоряченный долгой скачкой лоб.
О, Благословенный Иисус, держи это место поближе к Своему любящему сердцу и держи его на ладони Своей Верной Руки. Если где-либо в этом мире и есть добро, пусть оно царит здесь ныне, присно и во веки веков, пока люди почитают имя Твое.
Я обогнул озеро, миновал холм аббатства, и добрался до дамбы, ведущей через озеро к скале. Инис Аваллах, зеленый, как изумруд на фоне чистого неба, казался каким-то потусторонним местом. Здесь обитали воистину Праведные Люди, красивые, изящные, с чарующими взглядами. Здесь даже самый последний конюх обладает благородством короля. Вот два таких и выбежали мне навстречу, чтобы принять коня. Аваллах, последний монарх этой исчезающей расы, сам приветствовал меня, когда я проходил под аркой с высокими сводами.
— Мерлин! — Его голос звучал, как радостный гром. Он крепко обнял меня. — Мерлин, сын мой! Постой, дай посмотреть на тебя. — Он отодвинул меня на вытянутую руку, затем снова сграбастал и прижал к себе. Каким бы высоким не был Артур, рядом с Королем-Рыбаком он казался подростком. — Мир тебе, Мерлин, сын мой, — Аваллах широко раскинул руки. — Добро пожаловать! Проходи в зал — поднимем чашу!
Мы пересекли крытый портик и вошли во дворец.
— Хариты нет сейчас, — сообщил мне Король-Рыбак, поднимая приветственный кубок. — Утром ее вызвали в аббатство. Она нужна в храме.
— Они сказали, зачем? — спросил я с замиранием сердца, молясь, чтобы это оказалось не то, чего я боялся. Могла ли чума распространяться так быстро? Я не знал.
— Болезнь, — ответил Аваллах и протянул мне кубок. — Выпей, Мерлин. Ты издалека, а нынче жарко. Селяне говорят, засуха.
Я улыбнулся. Всех местных жителей Аваллах звал селянами, как будто он был лордом, правившим цветущими землями, населенных верными подданными. По правде говоря, здесь мало кто жил. Многие из тех, кто проходил через Летние земли, направлялись в аббатство за благословением.
— Ладно. Найду ее в храме, — сказал я, отхлебывая прекрасного крепкого пива.
— Конечно, — сказал он, глядя на меня поверх кубка. Неожиданно он замолчал, склонив голову набок. — Господи помилуй! — вскричал он. — Мерлин, ты видишь!
— Да, дедушка, вижу.
— Но… но как это случилось? — Он смотрел на меня, как на чудо — Твои глаза! Рассказывай, как это произошло.
— Что тут рассказывать? Ты помнишь, я был слеп, как крот. Священник по имени Киаран возложил на меня руки, и Богу было угодно исцелить меня.
— Чудо, — выдохнул Аваллах, как будто для него это казалось естественным объяснением — как будто чудеса вообще случались здесь с тем же постоянством, как восход солнца, так же чудесно и так же ожидаемо. Воистину, он жил в другом мире.
Вскоре разговор перешел к мелочам, происходящим на болотах: рыбалка, работа в храме и аббатстве, труд монахов и постоянно расширяющийся круг веры. Я не в первый раз удивлялся, как мало в этом месте значили душевные травмы и мирская суета. Что бы ни происходило в большом мире, здесь об этом либо не знали совсем, либо не придавали значения. Дворец Короля-Рыбака стоял в стороне от опустошений и потрясений века, истинная тихая гавань, святилище в беспокойном мире. Великий Свет, да будет так всегда!
Я охотно проговорил бы с ним весь день, но нужда подстегивала меня. Пообещав вернуться как можно скорее, я попрощался с Аваллахом и пошел в аббатство, радуясь, что нет нужды опять садиться в седло. Когда я поднимался по тропинке от берега озера, несколько братьев увидели меня и поспешили объявить о моем прибытии. Меня встретили и провели в покои аббата Элфодда.
Глава 6
— Пожалуйста, подождите здесь, — сказал монах. — Аббат выйдет к вам, как только освободится.
— Спасибо, но…
Монах ушел, и я не успел его остановить. Сел в кресло и стал ждать. Мне казалось, я только на минуту закрыл глаза, когда услышал шаги за дверью.
— Мерлин!
Я вскочил и тут же оказался в крепких объятиях.
— Твои глаза… твои прекрасные глаза, — шептала Харита, а по ее щекам текли счастливые слезы. — Это правда! Хвала Иисусу, ты видишь! Но как это случилось? Садись, рассказывай. Я должна знать. О, Мерлин, я так рада, что ты здесь. Ты можешь остаться? Нет, не говори мне; надолго ты или быстро уйдешь — неважно. Главное, что сейчас ты здесь!
— Я скучал по тебе, мама, — пробормотал я. —