— Её звать Надюшка, только вы, дядя Виталий, её не злите такими вот словечками. Я её давно знаю и весь сильно от неё пострадавший. И, заметьте, кто бы её не разозлил, достаётся всегда почему-то мне. Я весь в шрамах от её укусов!..
Надюшка смешливо фыркнула:
— Чего ты врёшь? Какие укусы?
— Какие, какие… Вот какие!
Я расстегнул манжетку на правом рукаве рубашки и сдвинул рукава шубы и рубашки выше локтя, демонстрируя всем мои многочисленные шрамы. Понятное дело, шрамы им только казались. Они жили только в их воображении. Я морочил им головы. Глаза Надюшки полезли на лоб, и она протянула руку, желая удостовериться, что ей это не снится. Я тут же убрал руку и подмигнул ей — мол, не бери в голову, это просто шутка!
— Вот я слышал, что вы прокурор, и у вас даже ружьё имеется. Давно хотел спросить какого-нибудь образованного человека. Может есть такие законы, которые запрещают детям кусаться?
Мужчины рассмеялись. В этот момент к нам присоединилась Настя, вернувшаяся из дома. Дядя Виталик наклонился к ней, коротко обнял и поцеловал в щёку. Потом он, всё ещё улыбаясь, развернулся ко мне.
— Нет, к сожалению нету. Придётся тебе, брат, и дальше терпеть… Ты, наверно, Саша?
Я кивнул, наблюдая, как дядя Серёжа возвращается от машины, держа в руках ружьё, упрятанное в чехол. Я перепугался:
— Дядя Серёжа, не нужно доставать ружьё. Пока я здесь, он не подойдёт…
— Кто не подойдёт? — не понял его младший брат.
— Медведь не подойдёт…
— Какой медведь?
— Ну, какой, какой… Обыкновенный медведь. Бурый. Его кто-то раньше времени разбудил, и он сейчас жутко голодный…
Вмешался старший брат. Он серьёзно сказал:
— Знаешь, Виталик, я почему-то ему верю… Он меня ещё в машине насчёт ружья спрашивал. Ты его где-то заметил? — обратился он ко мне.
Я кивнул и махнул рукой в ту сторону, где мишка сейчас наедался досыта. От тяжеленной коровьей ляжки уже мало что осталось. Только две толстые, плохо обглоданные кости.
— Да, там… Метров двести пятьдесят — триста отсюда. Только вы ему сейчас не мешайте. Он нашёл, чего поесть и скоро уйдёт. Его тоже понять можно. Я, к примеру, понимаю. Я, когда голодный и пахнет шашлыками, то тоже готов на всё! То есть — решительно на всё! Со мной рядом при этом лучше не стоять. Особенно слабым и беззащитным…
Все рассмеялись в том числе и подошедшие к нам тётки. Хозяйка бодро сказала:
— Девочки, пойдёмте накрывать на стол. Пусть мужчины здесь сами заканчивают!..
Надюшка не хотела уходить. Она даже два раза оглянулась на меня по дороге к дому. Я пожал плечами. Ничего не поделаешь! У всех свои обязанности в этой жизни. У мужчин — мужские, у женщин — наоборот! Легко вздохнув, я засучил рукава и приступил к исполнению мужских обязанностей. Думаете это легко, стоять вот так возле мангала, нюхать терпкий дымок, греть руки над углями и вести неспешные, серьёзные разговоры?
— А что у тебя с рукой, Саша? — обратился ко мне дядя Серёжа, — Обварился в детстве?
— С рукой? — притворно удивился я, — С какой рукой?
— Ну ты нам сейчас свои шрамы демонстрировал… По-моему, на правой…
— Ничего там нет! Рука, как рука… О чём вы, дядя Серёжа?
Братья переглянулись. Дядя Виталик усмехнулся:
— Ну-ка, покажи правую руку…
Я медленно расстегнул манжету рубашки и заголил левую руку. Они рассмеялись:
— Ты жульничаешь! Я хорошо помню — это была правая рука. — погрозил мне пальцем дядя Виталик.
Так же медленно я расстегнул манжету на правой рубашке и предъявил братьям абсолютно гладкую кожу на правом предплечье.
— Вы, наверное, очень много работаете, вот вам и кажется всякая чепуха… — серьёзно сказал я, поглядывая на них и застёгивая рукава рубашки, — Это у вас от переутомления. Со мной такое тоже иногда случается, когда в школе на дом много задают!
Братья снова переглянулись.
— Вот это фокус! — восхищённо воскликнул дядя Серёжа, — Как ты это делаешь?
Я широко улыбнулся и ответил вопросом на вопрос:
— Что делаю? У вас, кстати, шашлыки сейчас сгорят.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Дядя Виталик не уследил, и капающий на угли жир загорелся. Он спохватился и отвернулся к мангалу, заливая огонь водой из специальной маленькой бутылочки. Я подошёл к нему справа и сказал:
— Дядя Виталик, вы, конечно, не просто так хотели со мной встретиться?
Он бросил на меня взгляд и вновь отвернулся к мангалу:
— Ну почему же? Ты мне и в самом деле интересен. Сам по себе интересен.
Я удовлетворённо кивнул:
— Хорошо! Я просто хотел попросить вас при Надюшке не начинать никаких разговоров, связанных с тем делом. Они с сестрой совсем недавно немного успокоились. Надюшка очень переживала из-за того, что с Наташей и со мной произошло. Я даже не знаю, за кого больше переживала.
Он снова взглянул на меня и серьёзно сказал:
— Всё равно скоро весь город узнает… Мы планируем примерно через месяц дело в суд направлять, а там тайну уже трудно будет сохранить. Всё равно где-нибудь просочится…
Я оглянулся на дядю Серёжу, приложил палец к губам и спросил его младшего брата:
— Вы уже всех нашли?
Дядя Виталик, наконец, закончил с мангалом и начал снимать с него шампуры.
— Серёжа, подай поднос…. - кивнул он старшему брату.
Укладывая шампуры с готовыми шашлыками на поднос, который держал старший брат, он коротко глянул на меня и тихо ответил:
— Всех… Этот зверь ещё двоих девочек убил. В Краснодарском крае. Но об этом молчок! Слышишь?
Я кивнул:
— Не бойтесь, я никому. Только вы ошибаетесь. Значит вы не всех нашли. Этот гад за последние десять лет изнасиловал и замучил семь девочек и девушек. В разных городах. Он вам просто не обо всех случаях рассказал. Или уже сам забыл…
Рука дяди Серёжи дрогнула, поднос накренился, и два шашлыка соскользнули с него на утоптанный снег. Прокурор затаил дыхание и, забыв о шампурах, которые держал в руках, хищно уставился на меня.
— Откуда знаешь? — с трудом выдавил он.
Я поднял упавшие шампуры и тщательно осмотрел их со всех сторон на предмет мусора и грязи.
— Нужно, наверно, ещё пару минут над огнём подержать, — сказал я и посмотрел дяде Виталику в глаза. — Знаю… Откуда — не скажу! Это вам ничем не поможет. Наоборот, только запутает дело. Я составлю для вас список жертв и укажу места их захоронений. Кроме того, дам вам имена и адреса тех, кто помогал ему. Он везде действовал по одной и той же схеме. Заказывал понравившуюся ему девочку посреднику и выдавал ему аванс. Посредник нанимал тех, кто её похищал и доставлял в указанное им место. Он же занимался захоронением трупов. Больше я вам ничем помочь не смогу. Только имена жертв, места захоронения, имена и адреса помощников. Дальше — ваше дело, как с этим распорядиться…
Прокурор пристально смотрел в мои глаза, пока я говорил, а потом шумно выдохнул, подняв в воздух целое облако пара, и покачал головой, отворачиваясь к мангалу:
— Даже если ты узнал откуда-то обо всём этом, то одних имён и адресов будет недостаточно. Юриспруденция, брат, точная наука. Она не терпит высказываний типа «одна бабушка сказала». И это правильно! Иначе многие невиновные закончили бы свои дни на виселице или на плахе…
Я равнодушно пожал плечами:
— Мне все равно. Я уже принял решение в отношении него. Если обычный суд не в состоянии наказать его так, как он того заслуживает, его будет судить другой суд. Согласитесь, наказать убийцу одной смертью за смерть семи человек — это несправедливо. Смерть тех девочек была страшной. Даже не сама смерть, а то, что её предваряло. По справедливости этот упырь должен умереть семь раз. И он умрёт именно семь раз! И не от пули в затылок! Я сам не умею и не буду казнить его, но в древнем Китае были великие мастера в такого рода делах. Ради такого случая подарю кому-нибудь из них вторую жизнь…
В этот момент дверь дома распахнулась и наружу выглянула Анастасия Николаевна.