— Странно, что наблюдатели ещё никак себя не проявили.
Антон трижды сплюнул.
— И по дереву постучи, — посоветовал тёмный.
— Наблюдатели? — Серёжка догадался, что речь идёт не об официальных наблюдателях от контор. — Что за звери?
В его вопросе не было тревоги и ставшей уже привычной за эти дни нервозности, и меня это порадовало.
— Разные, — хмыкнула Нат. — Есть белые и пушистые, есть серые и зубастые.
— Оборотни?
— И оборотни есть. И не оборотни. И с даром, и без дара. Наблюдательный совет — это как народная дружина, следят за порядком на общественных началах. Вроде и власти, и прав официально никаких, но если прищучат… Хотя я лично не сталкивалась. Но знаю, что Ван Дейк их одно время очень беспокоил.
— Одно время голландец очень беспокоил всех, — отмахнулся Сокол. — А наблюдатели… Наблюдатели наблюдают, будь уверена. Но раз не вмешиваются, то считают, что всё идёт как надо.
О Наблюдательном совете он вскользь рассказывал мне по дороге в заповедник, пренебрежительно назвав входивших туда магов и не магов идеалистами–бессребрениками, — это я помнила. А сейчас, по настроению собравшихся, сделала вывод, что и тёмные, и светлые этих загадочных товарищей немного побаиваются. Значит, уважают.
— А мы не можем обратиться к ним за помощью? — высказала я показавшуюся мне здравой мысль.
— Обратиться? — задумался господин доктор. — Наверное, могли бы. А что? Они ребята не злые, честные. Ван Дейк, опять же, им глубоко несимпатичен… Решено! Так и сделаем… Как только найдём хоть одного.
— Это так сложно? Разве они не… — я запнулась, не сумев сформулировать вопрос.
— Они — «не», — согласно закивал Сокол. — Ты это — тоже «не»? — кивнул он на сардельку и, даже не дождавшись ответа, подхватил мою тарелку и водрузил её на свою, уже опустевшую. — Как же мне надоело это полумясо, — посетовал с набитым ртом, откусив за раз половину, — как хочется нормальный стейк… с кровью. Большой такой, вот прям с руку…
Сволочь!
Злость оказалась сильнее всех остальных чувств, и я, привстав, потянулась через стол и отобрала у тёмного вилку с нанизанной на неё половинкой шпикачки, чтобы тут же запихнуть её в рот и, с трудом ворочая языком, заявить:
— Не нвавифса, не ефф!
С полминуты не ожидавший от меня подобного колдун смотрел, как я ожесточённо работаю челюстями, и вдруг расхохотался. Смеялся так, что даже лёд в его глазах подтаял, и капельки талой воды заблестели на ресницах.
— Браво, Ася! Наращиваешь броню потихоньку.
Если и дальше так пойдёт, я не то что броню — я клыки и когти отращу!
Остальные глядели на нас с непониманием. Антон растерянно улыбался, Серёжка хмурился, а Натали укоризненно качала головой, как взрослая и серьёзная женщина, не одобряющая подобного ребячества.
— Всё, пора, — Сокол решительно поднялся из‑за стола. — Ведите себя хорошо, пока меня не будет.
— Ты уходишь? Куда? — Нат успела спросить первой.
— Спите дольше, дамы, — с усмешкой порекомендовал нам обеим тёмный. — Возможно, благополучно проспите и второе августа, и судный день.
— Влад приехал со своими, — разъяснил Антон. — Ксюшкин брат — я говорил, помните? Нужно встретиться, обсудить варианты.
Сам он на встречу с оборотнями, похоже, не собирался.
— Открыто выйдешь? — нахмурилась баньши.
— Открыто, но незаметно, — подмигнул ей колдун. Поглядел на часы. — Нашим охранникам будет немного не до меня.
— В каком смысле?
Мобильный Сокола негромко напел какую‑то тирольскую песенку, и мужчина отвлёкся, чтобы ответить на звонок.
— Да. Уже на месте? Спасибо, Мариночка. Ты — прелесть… Я знаю, что ты знаешь. Встретиться после? Был бы только рад, но боюсь… Хорошо, не будем загадывать. Возможно, успею… М–м, это заманчиво…
Какой ужас! Игривым котом мурчащий в трубку Сокол — это пострашнее любой расчлененки!
— Конечно, радость моя…
Тьфу, мерзость!
— Ася, я бы порекомендовал посмотреть. — Я уже собиралась сбежать подальше от этого кошмара, но закончивший разговор тёмный меня остановил. — И тебе, Сергей, тоже. Очень, к–хм, познавательно.
— Что? — спросил Серый.
— Шоу. В первый раз это весьма… впечатляет.
— А куда смотреть‑то?
— В окошко, Серёжа, в окошко.
…Она бежала через двор, едва касаясь асфальта маленькими ножками в лёгких белых кроссовках. Коротенькие шортики и спортивный топ. Собранные в хвост русые волосы. Плеер на поясе, наушники. Обычная девушка лет двадцати. Не красавица, как я смогла рассмотреть из окна второго этажа, просто миленькая. И фигурка так себе: небольшая грудь, узкие бедра… Но что‑то в ней было. Что‑то такое…
— Ясно, — ухмыльнулась, заметив её, Натали.
А Серёжка глядел в окно, не отрываясь. И я его понимала…
Девушка остановилась у турников. Перевела дыхание, поправила волосы. Покрутилась на месте, разминаясь. Наклонилась пару раз. Согнула, подтянув к животу, ногу, потом — вторую, сделала несколько выпадов… Простая разминка, резкие, лишённые даже намёка на плавность и томность движения, но у меня дыхание перехватило. Вдруг, невзирая на расстояние, стала видна каждая, даже мельчайшая деталь её облика. Вот ноздри трепещут, вбирая в себя воздух. Острый язычок касается губ. Под тонкой тканью размеренно вздымается грудь — округлые холмики с острыми вершинами сосков… Она развернулась, забросила ногу на брус, потянулась рукой к носку. На пояснице поверх затейливой вязи тату блестели бисеринки пота…
Я зажмурилась, отгоняя наваждение, но даже так, с закрытыми глазами, продолжала видеть её: выгнутую спину, упругие ягодицы, стройные загорелые ноги…
Черт! Дыхание сделалось горячим, во рту пересохло, и низ живота налился тяжестью… Я смотрела на девушку у турников и откуда‑то точно знала, что губы у неё мягкие и влажные, а тонкие пальчики нежны до умопомрачения… А от следующей мысли кровь прилила к лицу, и случайно сорвавшийся вздох до безобразия походил на сдавленный стон…
Девушка с десяток раз отжалась от перекладины, попрыгала на месте и снова побежала. Через минуту она уже скрылась между домами…
— Ушёл, — констатировал Антон.
Его спокойный голос вернул в реальность.
— Отвлекающий манёвр, да? — хрипло выговорил Серый. — Отвлекает…
Прелесть–Мариночка с заданием справилась.
— Он же никому не доверяет. А этой… девице позвонил, — сказала я, лишь бы что‑то сказать.
— Суккубы, как и инкубы, не люди, Настя. По этой причине им и можно доверять, — пояснила Нат. — Им плевать на голландца, на Алекса Акопяна, на власть, богатство и славу. Их не купить и не принудить. А оказать маленькую услугу симпатичному им человеку они могут… Как видишь.
— Не люди? — Серёжка облизнул губы. — А кто?