class="p1">– Постой! – Леннокс извлек из поясной сумки перочинный нож и аккуратно отрезал от своего плаща шнуровку с болтающейся кисточкой.
– Что ты делаешь? – ужаснулась я. – Это же память об отце!
Леннокс молча обвязал тесьму вокруг моего запястья. Не банальным узлом, а замысловатыми петельками.
– Пусть мой плащ согревает тебя ночами, а браслет всегда напоминает обо мне.
Он взял меня за руку, любуясь темной тканью на фоне алебастровой кожи. Мои шкатулки ломились от драгоценностей, однако все они меркли рядом с подаренным браслетом.
– Мой черед, – улыбнулась я и, приподняв подол, зубами оторвала полоску кружева. Леннокс смотрел на меня затаив дыхание.
– Ты не обязана… – начал он.
Я жестом велела ему замолчать и принялась наматывать на запястье Леннокса кружево, преисполненная благодарности и за его покорность, и за возможность приобщиться к прекрасной традиции, которой он щедро поделился со мной.
Леннокс тихонько присвистнул, с благоговением разглядывая браслет.
– Кстати, ты всегда носишь при себе складной нож?
Совершенно сбитый с толку, Леннокс уставился на миниатюрный клинок, а через мгновение укоризненно покачал головой:
– Точно, и как я не додумался отдать его тебе! Тогда бы не пришлось отрывать зубами кружево.
– Ты не понял. Мы договорились не браться за мечи, но с ним ты мог в любой момент перерезать мне горло. Однако этого не случилось.
Поразмыслив, Леннокс пожал плечами:
– Ты пленила меня в ту самую секунду, когда полоснула мечом по груди. Вот такой расклад.
– В ту секунду? – ужаснулась я, и он кивнул. – Ты ненормальный.
– А ты – само совершенство.
Моя решимость таяла на глазах. Еще немного – и я пойду за ним на край света.
Леннокс будто прочел мои мысли:
– Мне пора. Если не уйду сейчас…
– Знаю, – перебила я, подняв руку, украшенную браслетом с кисточкой-талисманом. – Спасибо.
В ответ он продемонстрировал обмотанное кружевом запястье:
– Тебе спасибо.
Подобрав меч, я бросила взгляд в недра пещеры. На истоптанную в танце землю, на кучку золы от костра, на исчерченные таинственными письменами стены. Мне хотелось запомнить все до мельчайших подробностей, каждую деталь.
Леннокс тем временем обозревал окрестности:
– Если пойдешь на север, дорога выведет тебя на пристань. – (Я кивнула в надежде, что меня кто-то ждет.) – Анника…
– Да?
Леннокс собрался с духом и посмотрел мне в глаза:
– Новая битва не за горами. Если мы вдруг потерпим поражение, пообещай мне кое-что.
– Конечно.
– Наш танец. Научи ему остальных. В память о нашем народе. Обещаешь?
Горло сдавил спазм.
– Клянусь! Но если нам суждено проиграть, пообещай, что не тронешь мирных жителей. Они ни в чем не виноваты.
– Даю слово. Только прошу… не забывай о нас. – Леннокс кивнул вглубь пещеры. – Не позволяй времени внушить тебе, будто ничего не было.
– Ты тоже не забывай.
Леннокс наклонился и запечатлел на моих губах прощальный поцелуй. Запустив руку в мои волосы, он прижался ко мне лбом, потом усилием воли отстранился и, взглянув на меня в последний раз, зашагал на юг. С минуту я смотрела ему вслед, прижимая к груди браслет, и изо всех сил старалась не зарыдать.
Леннокс
У меня выработался собственный кодекс, укоренившийся так глубоко, что со временем он стал неотъемлемой частью моей натуры.
Не оглядываться. Не убегать. Не оправдываться.
Эти правила помогли мне выжить.
Но не оглядываться на Аннику? Бежать от нее? Нет, лучше сразу умереть.
Только когда пещера скрылась за очередным склоном, я остановился перевести дух. Зловещая остроконечная скала по-прежнему маячила на горизонте. Если присмотреться, можно было различить зияющие после обвала разломы. В груди царила щемящая пустота. Впрочем, чему удивляться, ведь мое сердце прочно запуталось в тенетах волос Анники Ведетт.
Поддавшись порыву, я снова залюбовался кружевным браслетом.
Жаль, носить его осталось недолго. Иначе заметят и поймут, что я провел ночь с девушкой. А если еще и выяснится, с кем именно, возникнет закономерный вопрос: почему она еще жива? А у меня не было ни желания, ни сил придумывать оправдания. Удостоверившись, что за мной не следят, я укрылся под деревом и медленно, превозмогая сердечную боль, размотал задубевшую от грязи полоску кружев, без которой сразу почувствовал себя голым и уязвимым. Спрятал ее в поясную сумку и помассировал запястье.
Ну вот и все. Единственное свидетельство кардинальных перемен в моей жизни надежно скрыто от посторонних глаз.
Логично предположить, что наша разгромленная армия двинулась на юг, туда, где пришвартованы украденные шхуны.
Редкие лучи солнца, пробивавшиеся сквозь толщу облаков, подсказывали, что курс взят верно. Я поспешил вперед и мало-помалу добрался до прибрежного склона.
Интуиция не подвела.
Пережившие чудовищную стихию отряды, чья численность превышала самые смелые ожидания, бродили вдоль берега, выискивали уцелевшие лодки и мастерили из обломков подобия плотов. По-прежнему несломленные, преисполненные решимости. Глядя на них, меня переполняла гордость. Мы еще повоюем.
– Леннокс! – окликнул кто-то.
Не кто-то. Блайз.
К моему величайшему удивлению, вся армия встретила меня бурным ликованием. Блайз ринулась ко мне с сияющей улыбкой.
– Я верила! – поравнявшись со мной, выпалила она. – Верила, что ты жив!
– Само собой, – отозвался я и, повинуясь порыву, поцеловал ее в щеку.
Окрыленная долгожданным поцелуем, Блайз стиснула меня в объятиях и не отпускала. А я? Застыл истуканом в надежде, что сумею последовать совету Анники. Надо лишь сблизиться с той, кому ты дорог, спрятать воспоминания о волшебной ночи за семью замками и лелеять их втайне.
Мне понадобилось четыре секунды, чтобы осознать всю тщетность своих надежд.
Мать пробилась ко мне сквозь толпу, в ее глазах стояли слезы. Впервые за многие годы она прижала меня к груди, с тревогой всмотрелась в лицо.
– До сих пор у меня не было ни малейшего повода для беспокойства. Ты отважен, умен и способен выпутаться из любой передряги. Но на сей раз… На сей раз я боялась, что буря тебя одолеет.
– Она старалась.
Мать грустно улыбнулась:
– Временами мне больно наблюдать твое сходство с отцом… Но сегодня, когда ты буквально восстал из мертвых… – Она покачала головой, не в силах продолжать.
– Как тебе удалось спастись? – вклинилась Блайз.
Девушка, предназначенная мне судьбой, помогла развести костер. Накормила меня, пригрела. И растопила мое ледяное сердце. Я десятикратно обязан ей жизнью.
– Укрылся в пещере. А вам?
– Мы возвели подобие шалаша, – вздохнула Блайз. – Правда, под конец он грозил рухнуть, но, на наше счастье, дождь прекратился.
– А ты? – обратился я к матери.
– Спряталась в роще, под плотными кронами.
– Иниго воспользовался той же тактикой, – добавила Блайз.
– Иниго жив? Хвала небесам!
– Только не вздумай повторить это при нем, – засмеялась