Гердта побледнела и, кажется, вовсе перестала дышать. Глаза её были широко распахнуты, на дне их плескалась смесь ужаса и обреченности.
— Предполагаю, вы желали не просто устранить её высочество, но стремились сделать это с максимальной помпой!
— С какой стати вы обвиняете меня в склонности к столь дешевой театральности? — возмутился мистер Ирреспоси.
Все, не сговариваясь, опустили головы и скрестили взгляды на изгвазданной гримом салфетке. Мистер Ирреспоси вздохнул и понурился.
На следующее утро кортеж принцессы выдвинулся из Киндена. Паж ехал в карете принцессы, где его разместили с максимально возможным комфортом. Несмотря на это, тряска явно доставляла мальчику боль, но он мужественно терпел, закусывая губу и сдавленно охая при особенно чувствительных толчках.
Замыкали кортеж две кареты с арестантами, которых вчера стало на одного больше. «Если дела и дальше пойдут такими же темпами, — невесело усмехнувшись, подумал лорд Палмсбери, — то арестованных будет значительно больше, чем оставшихся на свободе».
Глава 25
Утро лорд-наблюдатель встречал в Пыльном кабинете. Для разнообразия мужчина был свеж и бодр, накануне он пробыл на Беркли-сквер до полудня, затем состоялась встреча с герцогиней Нортенгской и поздно вечером — аудиенция у его величества Матиаса I. После разговора с Матиасом граф Черри отправился домой, отдыхать, поскольку чувствовал, что на работе от него в таком состоянии толку все равно не будет.
И вот утром граф сидел на поскрипывающем стуле, перебирал бумаги на столе и пытался привести в порядок мысли. История на балу у Динтонов вышла прескверная. Особенно скверным было даже не то, что случилось с несчастной девочкой, а то, что лакея так никто и не опознал. Да его и вспомнили-то не все, да и не сразу. Самые четкие воспоминания сохранились у Грегори, но молодой человек видел мужчину со спины и смог дать крайне куцые описания. Его отец видел больше, но запомнил гораздо меньше, он даже затруднялся с ответом на вопрос, был ли этот слуга в их постоянном штате или нанят специально к балу.
Остальные слуги, гости, домочадцы не особо добавили сведений по этому поводу. Все, кто вспомнил, что видели еще одного слугу помимо присутствующих в особняке на момент опроса — видели его мельком, со спины или сбоку. Художнику пришлось изрядно потрудиться, чтобы зарисовать портрет предполагаемого преступника. И то получившееся изображение белело пятнами чистой бумаги на месте глаз.
Поднятые документы говорили о том, что Динтоны наняли дополнительно семь человек к балу, все семь присутствовали в особняке. Ни один не подходил под описание даже примерно. То же можно было сказать и про постоянных служащих: все на месте и ни один не подходит. Наваждение какое-то.
Наваждение? В затылке лорда-наблюдателя заныло. Подозрения плавно перерастали в уверенность. Лорд-наблюдатель не забывал, что и реакция потерпевших в деле о пропавших драгоценностях тоже была какой-то неправильной, возможно и характерной для кого-то одного, но не для всех.
Интересно, это навязанная ему служба новых научно-технических и техно-магических разработок преподнесла ему еще один подарок? На сторону утекли не только сведения об иллюзиях, но и результаты разработок по теме ментальных воздействий. Или какой-то самородок параллельно достиг неплохих результатов в этой же сфере. Что страшнее?
Самородка будет определенно сложнее найти. Факт.
Если амулеты ментального воздействия или их расчеты утекли из его службы, то скорее всего в те же руки, что и иллюзии. Значит, заговорщики еще опаснее, а число людей, которым можно доверять, еще меньше. Но вряд ли заговорщики были замешаны в давно тянущихся махинациях в дорожном строительстве и в начавшейся эпидемии краж драгоценностей.
Лорд-наблюдатель невесело усмехнулся. Похоже, проблему утечки информации необходимо решать не только ему. Как и проблему нехватки квалифицированных специалистов.
В очередной раз поморщился, вспомнив состав посольства в Вабрию. Состав там был замечательный! Большинство людей, в него входящих, прекрасно можно было охарактеризовать двумя словами: идиотизм и непрофессионализм. Заговорщики действовали нагло и стремительно, заменяя вполне приличных специалистов, назначенных в посольство первоначально, на нечто вовсе уж непотребное. Реакция Матиаса оставалась загадкой. Его недвусмысленный приказ «Не лезь!» шокировал. Пришлось изрядно попотеть, чтобы втиснуть в посольство несколько человек, не вызывая при этом подозрений ни у заговорщиков, ни у короля.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Особенно трудно пришлось с посольским врачом. За пару месяцев на эту должность поочередно было назначено шесть человек. Вереница несчастных случаев и нелепых случайностей практически преследовали, назначенных туда докторов. В какой-то момент граф Черри стал опасаться, что такими темпами Ритания и вовсе лишится медицинских работников. Но всё случилось, как случилось и по этому вопросу можно было выдохнуть. Докторов хватило на всех. Даже на девочку Динтонов. Хоть в этом ей повезло.
Что же такое произошло в особняке на Беркли-сквер? Что увидела или услышала Кити? Чему помешала? Пожалуй, завтра стоит наведаться с очередным визитом к Динтонам.
Граф Черри положил на стол прочитанные документы и притянул к себе чистый лист, на котором медленно и аккуратно стал вычерчивать прямоугольники и кружочки, соединять их стрелками и пунктирными линиями.
* * *
Лорд Гаррет Уэлсли, граф Морнингтон, министр иностранных дел, вдовец, воспитывающий единственную и горячо любимую дочь, сидел в домашнем кабинете, смотрел на хлюпающую носом и тонко подвывающую в белый носовой платок долговязую женщину и размышлял на тему отсутствия квалифицированных специалистов. Специалистов не хватало. Ни в министерстве. Ни дома.
Сейчас на темно-зеленом ковре перед работодателем стояла мисс Наифф — гувернантка Леолы. Её наперсница и подруга, заменившая девочке мать или скорее выступавшая в роли старшей сестры, — так думал граф ещё каких-то пару дней назад. Идиотка, более того, идиотка деятельная — вот что приходило в его голову сегодня при взгляде на эту костлявую великовозрастную девицу.
Как удалось выяснить, именно это нелепое создание вложило в не слишком обремененную знаниями голову его дочери мысли о любви к принцу и, что гораздо страшнее, убеждение, что любовь взаимна. Лучше бы географию учили! Или историю.
Именно мисс Наифф подавала идеи по написанию любовных признаний Огэсту, разрабатывала настоящие многоходовки по доставке их адресату. Именно эта женщина разыскала в пригороде Лидона истинную ведьму, приторговывающую зельями различной направленности. Идея о том, что необходимо купить отворот и подсунуть его невесте принца, тоже принадлежала ей. Хорошо, что не додумались приворожить Огэста. Хотя министр подозревал, что эта мысль была отброшена заговорщицами лишь по причине их непрошибаемой уверенности в том, что принц и без того испытывает к Леоле искреннюю любовь и нежность.
«Интересно, Огест Леолу хоть в лицо-то помнит?» — меланхолично размышлял граф Морнингтон.
Мисс Наифф невозможно было обвинить в злом умысле или двуличности, исключительно в идиотизме. Как и Леолу — не стал закрывать глаза на очевидное министр.
Устав от всхлипываний и писков, граф вяло взмахнул рукой, отпуская плачущую гувернантку. Решать её судьбу сегодня он был не в состоянии. Мечты, карьера, тщательно разработанные планы — всё оказалось под угрозой срыва из-за двух дур.
* * *
В городском особняке Динтонов царила тишина. Слуги бесшумно скользили по дому, выполняли свои обязанности, стараясь не привлекать к себе внимания.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Лизи весь день рыдала у себя в комнате, иногда выбиралась оттуда, заглядывала на несколько минут к сестре, по-прежнему лежащей без сознания, и с ещё более горькими рыданиями возвращалась обратно.
Селия и Грегори бродили по дому, бледностью и прозрачностью напоминая леди Марию. Оба изрядно выложились накануне как в магическом, так и в физическом плане. Мисс Грин ненавязчиво присматривала за обоими.