— Амулет реанимационной помощи. Сможете его активировать? — скороговоркой произнес он и, дождавшись утвердительного кивка девушки, исчез так же внезапно, как и появился.
Чарльзу и Селии стоило бы задаться вопросом, каким образом столь дорогая и редкая вещь оказалась у слуги, но, откровенно говоря, им было не до выяснения подробностей. Амулетом воспользовались.
Появилась леди Анна, белизной лица соперничающая с бледностью Кити. Опустилась на ковер подле дочери, взяла её за руку и так и застыла безмолвной статуей.
Мелькнула заплаканная мордашка Лизи.
На пару мгновений в кабинет заглянул хозяин. Окинул взглядом всех в нем лежащих и сидящих и ретировался. Лицо его было при этом обиженно-недоумевающим.
Ещё через несколько минут в особняк на Беркли-сквер прибыл лорд Бо, профессор медицинских наук, преподававший ранее в Ританском Королевском университете. Правда, с того момента, как он в последний раз поднимался за кафедру, прошло не менее четверти века, но всем присутствующим было не до перебору. Профессор проживал неподалеку, и его помощь пришлась кстати.
Лорд Бо попросил всех удалиться из кабинета, осмотрел пострадавшую. Окинул собравшееся в коридоре общество цепким взором. Ярко-синие глаза его производили странное, даже жутковатое впечатление. Они казались чем-то инородным на лице профессора. Красивые, ясные, молодые очи на испещрённом морщинами неимоверно старом лице. Белая, тонкая полупрозрачная кожа с рыжими пятнышками. Непрестанно подрагивающие руки и голова. Лорд Бо определенно не выглядел приятным в общении человеком. Высокомерный тон, скрипучий голос и резкие отрывистые фразы лишь подтверждали, что первое впечатление верно.
— Кто накладывал стазис? — приступил он к допросу, после того как позволил родственникам вернуться в комнату.
Получив ответ, пришпилил Чарльза взглядом к ковру и процедил:
— Терпимо.
На Селии взгляд профессора не задержался, напротив, он старательно смотрел сквозь неё.
— Кто переливал силу до стазиса?
Узнав и эту информацию, скривил насмешливо губы и изрек:
— Небезнадежно.
Бросив взгляд на амулет у груди Кити, лорд Бо постановил:
— Немыслимая удача.
Затем тряхнул головой сильнее обычного и разрешил переместить пострадавшую на постель. Когда девушку унесли, следуя четким его указаниям, профессор наконец-то обратил внимание на Селию.
— Я займусь сложным случаем, а вы займитесь остальными, — поставил он ее перед фактом и удалился из кабинета, небрежно махнув рукой в сторону горничной, которая так и не пришла в себя. Кто-то, не слишком церемонясь, отодвинул девушку от входа, и она так и лежала в углу, больше похожая на груду тряпья, чем на человека. И судя по звукам, разносившимся по всему особняку, эта несчастная была не единственной, кто потерял сознание на этом балу. Селия вздохнула, потерла руки и занялась приведением в чувство всех в этом нуждающихся.
Грегори и Чарльз ринулись было ей помогать, но в парадную дверь вошли полицейские, и молодые люди были вынуждены уделить внимание им. Неразберихи и криков стало в разы больше. Представители правопорядка с первых минут стали вести себя так, как будто Грегори единственно возможный подозреваемый. Пока двое полицейских допрашивали растерянного, возмущенного и обессиленного молодого человека, остальные пытались осмотреть место происшествия и опросить свидетелей. Это полицейским не слишком хорошо удавалось, поскольку некоторые из них терялись и тушевались перед сильными мира сего, а большинство демонстрировало полнейшее равнодушие, как к обитателям особняка и их гостям, так и к собственному начальству и его приказам.
Неизвестно, чем бы все это кончилось, но в особняк прибыл лорд-наблюдатель и его люди. После приезда графа Черри бардак в доме сразу стал гораздо организованнее, хотя так и не трансформировался в порядок. Полицейские шустро и почти радостно передали специалистам из команды лорда-наблюдателя всё, что смогли к этому времени выяснить, и расторопно ретировались.
Отстав от лорда-наблюдателя всего на несколько минут, в особняк на Беркли-сквер прибыл семейный врач. Пациентка перекочевала из сухоньких, подрагивающих, но все еще умелых рук лорда Бо в надежные, пухлые руки мистера Пиллета. Для спасения Кити было предпринято все возможное и даже невозможное, однако она так и не пришла в себя. Оба доктора в один голос уверили осунувшуюся мать, что угрозы для жизни девушки больше нет, но привести её в чувство не в их власти.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Она жива, молода, сильна. Возможно, скоро будет здорова. Больше от меня ничто не зависит, — отрывисто бросил лорд Бо и удалился. Тремор профессора был заметен даже со спины, судя по всему, старый доктор значительно выложился, врачуя Кити.
— Дорогая графиня, — мягким голосом говорил мистер Пиллет, сложив полные ладони в умоляющем жесте, — поверьте, для милой Кити сделано всё возможное. Лорд Бо практически творил чудо на моих глазах, но ранения в голову чрезвычайно коварны. Для ухода за больной я порекомендую вам высококвалифицированную сиделку и буду навещать пациентку каждый день, но единственное, что ей сейчас по-настоящему нужно, это забота и ваша любовь. Пусть родные как можно чаще заглядывают к ней, разговаривают с ней, берут её за руку. Она должна слышать и чувствовать, что её здесь ждут, что ей нужно сюда вернуться.
Леди Анна выслушала доктора молча. Глаза её от непролитых слез казались огромными. Женщина кивнула мистеру Пиллету в знак того, что услышала его, развернулась и пошла в комнату дочери механической походкой заводной куклы.
Пару часов спустя лорд-наблюдатель любовался стройными рядами книг в библиотеке особняка на Беркли-сквер. На стеллажах и полках теснились тысячи томов, судя по корешкам, принадлежащих разным эпохам, странам и жанрам. По всему выходило, что собирать эту достойную коллекцию Динтоны начали не одно поколение назад. Лорд-наблюдатель поглядывал в сторону самых древних фолиантов и ожидал графиню. Побеседовать с большинством домочадцев он уже успел, равно как и с некоторыми из гостей. С остальными гостями и слугами разобрались без его участия.
Граф Черри поморщился, представляя, что было бы, возьмись он беседовать с каждым. Ему и восьми опрошенных к настоящему времени человек хватило с избытком, до головной боли и зубовного скрежета. Он в очередной раз пошелестел листами с краткой выжимкой того, что выяснили его подчиненные.
Пропажи. И этот бал без них не обошелся. Лорд-наблюдатель потер висок. Были утеряны: один браслет, кольцо и серьга. Не так густо, как на бале-маскараде, но для случайных потерь все же многовато. Интересно, скудость перечня объясняется тем, что воры решили временно приуменьшить свои аппетиты, что маловероятно, или их кто-то спугнул? Возможно, что Катарина.
Девушку было откровенно жаль. Действия наблюдателя из свиты графа Морнингтона были по-человечески понятны и объяснимы. По букве закона и инструкции раскрывшегося и истратившего казенный амулет оперативника, следовало изрядно наказать, по совести — делать этого не хотелось. «Не хочу. И не буду!» — решил для себя лорд-наблюдатель, увидев на пороге библиотеки графиню.
Можно было предположить, что несколько дней назад графа Черри угощала чаем другая женщина. Сегодняшняя графиня выглядела лет на пятнадцать старше. Глаза, лучившиеся во время прошлой беседы добротой, спокойствием и пониманием, сейчас были пусты. Леди Анна так и не сменила бальный наряд. Кружево на платье поникло и смотрелось неопрятно, подол местами испачкался, а кое-где и истрепался. Женщина прикрыла плечи шалью, расцветка которой навевала ассоциации с ночным грозовым небом. Теплая темная шаль казалась чуждой и неуместной на бальном платье оттенка сливочного масла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Да, о масле зря! От тоста со сливочным маслом граф Черри не отказался бы. Как-то некстати вспомнилось, что ужин он пропустил. Завтрак тоже не предвиделся. И в этот раз графиня Динтон вряд ли озаботится его питанием.
Лорд-наблюдатель поднялся. Поприветствовал хозяйку дома. Помог ей расположиться на стуле и приступил к опросу. Графиня отвечала сухо, безучастно. Не односложно, и то хорошо.