Щенок тоже без особой радости отпустил башмак и вновь улегся у хозяйкиных ног, а ковбой, вздохнув с облегчением, ушел, оставив Кассандру перечитывать письмо Гарри и гадать, зачем он приехал в Даллас.
«Моя дорогая Кассандра.
После всего, что произошло, Вы едва ли жаждете меня видеть. Но, если бы в Вашем сердце нашлось прощение, с моей души упал бы тяжелый груз.
Я приехал для того, чтобы исправить, что совершил, и извиниться перед Вами и Вашим супругом лично. Если Вы согласитесь встретиться со мной, я остановился в гостинице «Экзетер» в Далласе, номер двенадцать. Быть может, пообедаем вместе? Моя жизнь приняла новый оборот. И в свете наших былых отношений, я хотел бы посвятить Вас в свои намерения.
Если Вы смогли бы встретиться со мной в гостиничном ресторане в час, я был бы вечно признателен.
Ваш покорный слуга, Гарри Уинслоу».
Кассандра взглянула на часы, прикрепленные к лифу. Она вполне успеет переодеться и распорядиться, чтобы ее отвезли в город. Джейк вернется лишь поздно вечером; она встретится с Гарри, выслушает и избавится от него раз и навсегда. Нельзя допустить, чтобы он явился на ранчо. Джейк свернет ему шею.
Все обдумав, она встала с качалки, взяла щенка и отправилась наверх одеваться.
Объяснив, что ей нужно к врачу, Кассандра уговорила Карлоса отвезти ее в город. Старик согласился с большой неохотой, и пока двуколка тряслась по размытой дороге, Кассандра молилась про себя, чтобы все прошло благополучно. Она никогда себе не простит, если что-нибудь случится с ребенком, как предсказывала Аманда.
— Ты с ума сошла, Касси, — говорила она. — Джейк убьет тебя, если узнает, что ты ездила в город. Ты же знаешь, какой он заботливый последнее время. А если выяснится, что это из-за Гарри Уинслоу…
— Но ты же ему не скажешь, Аманда? Обещай мне, что словом не обмолвишься об этой поездке.
Я тебе говорила: если я не встречусь с Гарри, он наверняка явится сюда. Я не хочу, чтобы моего мужа посадили за убийство.
Аманда скрестила руки на груди:
— Гарри Уинслоу заслуживает смерти.
— Это верно, но пусть убийцей будет не мой муж.
— Ну ладно. Но тогда я поеду с тобой. В твоем положении небезопасно путешествовать одной. А вдруг ты начнешь рожать прямо посреди дороги?
Кассандра покачала головой:
— Это невозможно. Ты же знаешь, доктор Лис — тон сказал, что еще по крайней мере восемь недель. И я не хочу, чтобы меня кто-нибудь сопровождал. Я должна сделать это сама. При том, как я ненавижу Гарри за все, что он сделал, я виновата перед ним, потому что бросила перед самым алтарем. Я должна дать ему возможность облегчить совесть.
Но едва переступив порог гостиницы «Экзетер», Кассандра засомневалась, что поступила разумно. К счастью, в дороге ничего не случилось. Сердце старого Карлоса едва ли выдержало бы преждевременные роды. Он без конца крестился. Доехав до гостиницы, она отправила его за покупками, рассчитав, что часа ей с лихвой хватит на беседу с Гарри Уинслоу.
Через фойе к ней шел предмет ее размышлений, улыбаясь и с воодушевлением размахивая рукой. Он ничуть не изменился — опрятно одет, волосы гладко зализаны, усы выбриты до толщины карандашной линии, и Кассандра вздохнула, гадая, что заставило ее решиться на встречу с этим омерзительным человеком. Увидев его, она вновь ощутила былое отвращение.
— Кассандра, — сказал он, целуя ее руку. — Я счастлив, что вы приехали.
Отняв руку, Кассандра ответила, не скрывая неприязни:
— У меня мало времени, Гарри, так что давайте приступим к беседе.
— Конечно, конечно. — Взяв ее за локоть, он направился в ресторан. — Вы прекрасно выглядите, моя дорогая. Техас пошел вам на пользу. Вы цветете, а… — он запнулся, увидев ее округлившийся живот, который она пыталась скрыть просторнейшим из платьев. — Вы беременны!
Она вспыхнула.
— Да. Ребенок родится через несколько недель.
— Ребенок. — Гарри постарался не выдать брезгливости. — Чудесно. Ваш муж, вероятно, в восторге. Кстати, где он? Я надеялся поговорить с вами обоими. Убить, как говорится, двух зайцев разом. — Он мысленно улыбнулся каламбуру.
Они сели за столик.
— Хотите что-нибудь съесть? Меню довольно незамысловатое, не то что пиршества, которые устраивал ваш Марсель.
— Спасибо, нет. Пожалуй, только бокал лимонада.
Гарри продиктовал заказ равнодушной официантке, которая выслушала, его, барабаня пальцами по блокноту. Кассандра могла бы ручаться, что он волнуется, но, надо отдать ему должное, держался он отлично.
Когда они остались одни, он сказал:
— Я хочу, чтобы вы знали, Кассандра, как глубоко я раскаиваюсь в том, что совершил. Я позволил гневу и ревности завладеть мною, и могу лишь сожалеть об этом. Молю вас о прощении.
Кассандра удивилась, увидев искреннее раскаяние на его лице; она что-то не припоминала, чтобы Гарри раньше взваливал вину за что бы то ни было на свои узкие плечи. Если у него хватило мужества извиниться, она должна быть достаточно великодушна, чтобы его простить. В конце концов, именно ее отказ вынудил его на подлость. И он в общем неплохой человек. Он просто… ну… просто Гарри.
— И вы меня простите, Гарри, за то, как я с вами обошлась. Я не подумала о ваших чувствах.
Давайте не будем ворошить прошлое. У вас своя жизнь, у меня своя.
— Это великодушно с вашей стороны, Кассандра, но я не уверен, что ваш муж будет считать так же.
— Уверяю вас, не будет, — сказала Кассандра. — Предлагаю хранить эту встречу в тайне, уезжайте и как можно скорее начинайте новую жизнь.
Он искренне расстроился.
— Я… я боюсь, что не могу пока это сделать, Кассандра. Видите ли, когда ваш отец освободил меня от должности, я остался с весьма скудными средствами. Все то немногое, чем я располагал, ушло на дорогу сюда и розыски. Мне нужно найти работу и восстановить сбережения, прежде чем я смогу уехать и начать новую жизнь.
Кассандра изменилась в лице. О том, чтобы Гарри остался в Далласе, не могло быть и речи.
— Как надолго вы собираетесь тут задержаться? Быть может, я сумею оказать вам материальную помощь. — Никаких денег не жаль, чтобы избавиться от него прежде, чем Джейк обнаружит его присутствие.
Он прижал руку к сердцу, словно уязвленный ее предложением.
— Я глубоко оскорблен, Кассандра. Я современный человек. Я ни от кого не приму денег, тем более от женщины. Пусть у меня за душой ничего нет, гордость еще осталась.
— Простите, Гарри. Я не хотела вас обидеть. Я просто хотела помочь.
Хотя я не имею права просить об этом, от вас мне нужно только одно: ваша дружба. В Далласе у меня больше никого нет. Все, о чем я прошу, время от времени иметь возможность с вами пообедать. Мы сможем вспомнить старые времена, Нью-Йорк. Вы согласны? — От Гарри не укрылись неуверенность и сочувствие, которые промелькнули на ее лице. Кассандра Темплтон Стил была мягкосердечна, не то, что ее безжалостный, мстительный отец, и Гарри намеревался использовать эту слабость против нее.