поддержит их».
— Хорошо. Спасибо, — сказала она. — Сделаю все, что в моих силах. Утром увидимся. Пока, мальчики. Ведите себя хорошо!
А потом она вышла за дверь, прихватив вечернюю сумочку, и вдохнула прохладный вечерний воздух. Уличные фонари смутно мерцали в темноте, она чувствовала свои духи с нотами амбры, и внезапно ее охватила дрожь от абсолютной новизны ощущения: одна таким поздним вечером. Это было целую вечность назад. Месяцы. Она может это сделать, сказала она себе, покрепче сжав сумку и отправившись в путь.
Несколько часов спустя Зои была в клубе под названием «Маркет», слегка пошатываясь после того, как выпила слишком много коктейлей «Счастливый час». К ее облегчению, вечер оказался действительно веселым. Сначала они поужинали в мексиканском ресторане, где все (и даже она!) обменивались забавными историями и сплетнями, а затем пошли в клуб и танцевали, как будто им было по восемнадцать лет, выкидывали дурацкие номера и болтали. Осмелится ли она себе признаться? Она в самом деле снова чувствовала себя удивительно хорошо, как будто ее отпустили из тюрьмы страданий на короткий беззаботный отпуск. Было так здорово раствориться в музыке и танцах! Теперь она стояла у бара, продолжая рассеянно покачиваться в такт музыке в ожидании, когда ее обслужат.
— У тебя такие сексуальные ножки, дорогуша, — услышала она и, обернувшись, увидела, что рядом с ней появился мужчина в ужасной куртке из искусственной кожи.
— Простите? — переспросила она.
У него было потное лицо, его глаза постоянно бегали из стороны в сторону, как будто он был чем-то озабочен. Лет сорока пяти, тощий. «Похож на хорька», — подумала она.
— СЕКСУАЛЬНЫЕ НОЖКИ… У тебя… — Он ткнул в нее пальцем. — У ТЕБЯ СЕКСУАЛЬНЫЕ НОЖКИ.
Зои отступила назад, словно ей в лицо полетел плевок.
— О, точно. Спасибо, — машинально сказала она и отвернулась к бару, желая, чтобы бармен заметил ее и быстрее принял заказ. И жалея, что она сказала спасибо проныре, как будто его мнение имело какое-то значение, как будто она действительно была ему благодарна.
— Очень сексуальные. Я бы не возражал, если бы эти ножки обвились вокруг меня, — ухмыльнулся он.
Она проигнорировала его. Однако мужчина подошел ближе, и теперь игнорировать его стало сложнее.
— Эй. Я с тобой разговариваю. Я сказал, что не возражал бы против этих сексуальных…
— Я слышала, что ты сказал. — Зои положила локоть на липкую стойку, пытаясь установить между ними барьер, желая, чтобы он ушел. Ее мимолетная радость грозила вот-вот испариться. — Но меня это не интересует.
Он прислонился к ее плечу; она почувствовала запах отвратительно сладкого лосьона после бритья, смешанный с запахом пива.
— Тебя это не интересует? — повторил он. Зои не смотрела прямо на него, но в следующее мгновение почувствовала, как изменилось его настроение. Сердитый выдох, за которым последовало: — Ну и пошла тогда. Не строй из себя, дорогуша, я только сказал, что у тебя красивые ноги. Господи боже. Пьяная сучка.
Раньше ее, возможно, испугала бы его злоба, но в последнее время жизнь была такой ужасной, что она больше не чувствовала, что ее можно задеть. «Думаешь, это меня расстроит? Ошибаешься, приятель».
— Мне плевать, что ты думаешь о моих ногах. Не твое дело их обсуждать, — парировала она, но он не слушал.
— Я сделал тебе комплимент, а ты только и можешь, что сказать, что тебя это «не интересует»? — Теперь он кричал во всю глотку, брызгая слюной во все стороны. — Когда ты так одета? Ты крутишь динамо, вот что ты делаешь. Я всего лишь пытался сделать тебе комплимент. Почему ты такая сука?
Боже, она ненавидела, когда мужчины считали, что она должна им весь чертов мир только за то, что они сделали какой-то извращенный комментарий о ее теле, сказали то, о чем она их вообще не просила.
— Мне не нужны твои комплименты. Ты что, не понимаешь? — крикнула она в ответ, внезапно разозлившись. Наружу вырвался весь гнев, который она подавляла после смерти Патрика, поток горячей ярости. Как он посмел? — Я не стерва, я не «динамо», я провожу ночь со своими друзьями. Что из этого ты не понимаешь? Четыре «Мохито» и джин с тоником, пожалуйста, — лихорадочно добавила Зои, заметив, что бармен посмотрел в ее сторону.
— Чертова сука, — сказал мужчина, но, по крайней мере, пошатываясь, отошел от бара и оставил ее в покое, без сомнения, намереваясь тут же вцепиться в какую-нибудь другую женщину в надежде на лучший прием.
«Фу. Скатертью дорога».
Она почувствовала, как накатывает слабость от облегчения, вызванного его исчезновением. Руки дрожали. Когда гнев утих, ей пришлось вцепиться в стойку, слезы защипали глаза. Все в порядке. «Ты в порядке, — сказала она себе. — Не расстраивайся из-за такого пустого места, как он». И все-таки его резкий переход к агрессии был ужасен. Ей вдруг захотелось домой. Она оказалась слишком ранимой для таких столкновений и чувствовала себя разбитой. К тому же у нее подкашивались ноги, а музыка казалась слишком громкой. В эту минуту ей так хотелось перенестись в безопасное место, с комфортом расположиться на своем диване, и чтобы дети крепко спали всего в нескольких метрах от нее.
— Четыре «Мохито» и… что вы сказали, водку с тоником? — проревел бармен.
— Джин с тоником, пожалуйста, — ответила Зои, прикладывая салфетку к глазам и надеясь, что тушь не размазалась. Была половина второго ночи, самое позднее время, когда она (намеренно) не ложилась в течение нескольких недель, и она чувствовала себя разбитой. Прокрутив в голове неприятную встречу, она почувствовала, что погружается в мрачное отчаяние. Неужели так будет и дальше, как у всех одиноких женщин? Сталкиваться с отвратительными идиотами, когда дома никто не ждет? Она задавалась вопросом, будет ли когда-нибудь снова обниматься с мужчиной, ощутит ли когда-нибудь ту самую взаимную искру влечения, и решила, что, вероятно, нет; отныне ей суждено жить без любви, в одиночестве.
— Эй! Ты в порядке? — Клэр толкнула ее сзади, и Зои подпрыгнула. — Хорошо провела ночь? О, люблю эту мелодию! — воскликнула подруга, прежде чем Зои успела ответить.
— Я тоже, — сказала она, пытаясь подавить печаль и расплачиваясь с барменом. «Глубокий вдох. Забудь об этом проныре. До этого тебе было весело. Помнишь?»
— Я так