тремя людьми быть вроде как не могло, и все же они существовали. Не просто же так вся эта компания в обществе полуголых девиц приятно проводила время в сауне.
Гуров отметил для себя, что одной из первоочередных его задач должны стать беседы с Ерошкиным и Лопыревым, чтобы понять, что объединяло этих людей и насколько прочной была эта связь. Сыщик понимал, что убийца не случайно прикрепил к кителю жертвы именно эту фотографию. Именно контакты Желизняка с этими людьми могли быть одной из причин его смерти.
Полковник уже собрался посмотреть материалы по поводу обыска в кабинете покойного Желизняка, снимок которого убийца также прикрепил на мундир жертвы, но в этот момент в его кабинет ввалились Крячко и Сурков. Точнее сказать, так поступил лишь Стас, а молодой капитан робко попросил у Гурова разрешения войти. Тот в ответ призывно повел рукой.
– Лева, если честно, я думал, у тебя сила воли покрепче будет, – состроив брезгливую физиономию, с порога заявил Крячко. – Я-то думал, ты твердо решил полный курс лечения пройти, ан нет. Стоило Петру тебя конфеткой поманить, так ты от своих убеждений отказался.
– Так это потому, что вам, криворуким, ничего доверить нельзя, – заявил сыщик в ответ на это. – Даже осмотр места преступления нормально провести не можете.
– А что там не так? – с удивлением осведомился Крячко.
– Вот для выяснения этого я Игоря и вызвал, – сказал сыщик и поманил сослуживцев к своему столу. – Идите сюда. Я кое-что вам покажу.
Гуров включил видеозапись, оставленную вчера Орловым, и показал коллегам тот ее отрезок, который вызвал у него интерес. После этого он попросил Суркова еще раз детально просмотреть все остальные материалы такого рода и выделить в них подозрительные факты, вроде странной бумажки, замеченной им в гостиной.
– Сейчас мы со Станиславом Васильевичем сами туда прокатимся, но две головы хорошо, а аналитик в группе – еще лучше. Будь внимателен, может быть, ты приметишь что-то, что упустим мы, – сказал Гуров капитану и поинтересовался: – Тебе сколько времени понадобится, чтобы разобрать, что на этой бумажке написано?
– Пять минут, Лев Иванович, – ответил Сурков. – На вашем компе нет нужных мне программ, но если вы скопируете мне эту запись, то я вернусь в отдел и сразу увеличу изображение.
– Отлично! – сказал сыщик. – Тогда мы сейчас уезжаем, а ты разберись с этим. Как только закончишь, сразу звони. Возможно, придется в наш план какие-нибудь коррективы внести.
– А я тебе зачем на хате Желизняка? – поинтересовался Крячко, когда капитан вышел из кабинета.
– Не очень я доверяю тем людям, которые там поквартирный опрос проводили, – проговорил Гуров, надевая пальто. – Вроде все правильно сделали, но у меня такое ощущение, что они что-то упустили. Походишь по подъезду, побеседуешь с людьми. В первую очередь с Рашидом Мухмадиевым, который встретил покойного полковника незадолго до его убийства.
– Лева, сегодня среда. Люди на работе могут быть в это время, – сказал Станислав и взглянул на старинного друга так, словно тот был маленьким ребенком.
– Стас, если ты думаешь, что я на больничном совсем отупел, то боюсь тебя разочаровать, – отрезал Гуров. – Поговоришь с теми, кого застанешь. Заодно узнаешь, почему остальных нет и в котором часу они обычно дома бывают. Потом съездишь туда еще раз и пообщаешься с теми, кого сейчас не застанешь.
– К чему такая спешка? – полюбопытствовал Крячко. – Этот поквартирный опрос можно и вечером провести, когда народ с работы вернется. И почему именно я? Думаешь, у меня дел других нет? Возьми кого-нибудь из наших оперов, которых хорошо знаешь. Для поквартирного опроса не обязательно мне самому по подъездам шастать.
– Во-первых, Стас, вечером может не оказаться дома тех людей, которые работают во вторую или третью смену, – спокойно проговорил Гуров. – Во-вторых, искать сейчас оперов и вводить их в курс дела – зря время тратить, а у нас его не так уж и много. Ну и в-третьих, чует мое сердце, что твой взгляд на вещи может в этом деле очень сильно пригодиться. Поэтому ты просто поедешь со мной и сделаешь то, что я говорю.
– Ну, если твое сиятельство так решило, то куда мне, сирому и убогому, с тобой спорить?! – заявил Крячко и направился к выходу из кабинета.
Ноябрьская погода не радовала жителей столицы. По улицам гулял шальной ветер. Он гонял тучи по небу так, что они едва не царапали животы о небоскребы. Температура воздуха слегка повысилась, но он был насыщен влагой. Создавался эффект предбанника. Людям казалось, будто вот-вот хлынет дождь, но пока в воздухе витали лишь клубы выхлопных газов, опавшие листья и предвкушение ненастья.
Крячко проворчал, что в такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выгонит, но Гуров пропустил эту реплику мимо ушей. Он давно привык к тому, что Станислав иногда любит побрюзжать. Хотя в этом плане ему до Орлова было далеко.
Желизняк жил в Таганском районе столицы, на улице Библиотечной. До часа пик было далеко, пробок на дорогах оказалось совсем немного, и друзья почти без помех добрались до места назначения.
По дороге Крячко, видимо от скуки, пытался заставить друга высказать какую-нибудь версию убийства Желизняка, а Гуров в ответ лениво огрызался. Он понимал, что Станислав пока не видит, чем может оказать реальную пользу в этом деле, поэтому чувствует себя пятым колесом в телеге. Только из-за этого он принялся дразнить друга, а сам прекрасно знал, что Гуров не строит предположений, если не имеет для этого достаточного количества твердых фактов.
– Стас, чем фигней заниматься, лучше почитай, что Кожанову удалось узнать про Ерошкина и Лопырева, – проговорил Лев Иванович, протягивая другу папку с материалами дела. – Мне нужно, чтобы ты в ближайшее время собрал на них как можно больше информации. В том числе и через твои неофициальные источники.
– Вот такая работа уже по мне, – заявил Крячко, забирая документы. – Искать грязь на кого-нибудь куда приятнее, чем в подъезде старушек опрашивать.
Тут Гурову позвонил Сурков. На обработку изображения ему потребовалось немного больше времени, чем он обещал сыщику. Капитан начал было оправдываться, но Гуров его остановил, сказал, что это не существенно, поскольку скоро они сами эту бумагу увидят. Сурков оборвал свои извинения на полуслове и доложил Льву Ивановичу, что на бумаге под фотографией были комбинации цифр: «21.5.2; 8.6.7; 22.6.5».
– Что это такое, я не знаю, – сказал аналитик. – Возможно, какие-то коды или же что-то совсем другое. К примеру, примитивный книжный шифр: страница, строка, слово.
– Ладно, будем разбираться, – проговорил сыщик. – Игорь, тогда тебе другое задание. Еще раз внимательно посмотри