— Это не так. Как вы не понимаете — я просто при сем присутствовал! Если бы я был дома в ту ночь! Прислуга ничего не слышала, было очень поздно, и все спали в своих комнатах в задней половине квартиры. Если бы я был дома, ничего бы не случилось! Но я отправился изменять Донне, значит, она погибла по моей вине.
Генри посмотрел в сторону и еле слышным голосом добавил:
— С той ночи я… у меня… появились сексуальные проблемы.
— Я вас понимаю, Генри, я могу себе представить, что вы пережили, — Долорес гладила его руки, стиснутые в кулаки. — Милый, не надо так терзать себя!
— Я… я таким мерзавцем себя чувствую! — выкрикнул Генри.
— Не надо, милый!
— Черт бы все побрал! Вы такая чудесная, прелестная и желанная, а что я могу вам дать?
Он стукнул кулаком по французскому кофейному столику работы восемнадцатого века.
Долорес привлекла Генри к себе и заговорила, утешая:
— Мой милый, мой дорогой, не надо переживать. Все будет хорошо, все восстановится. Расслабься, и все пойдет своим чередом.
— Да не могу я!
Она с неимоверным терпением старалась возбудить Генри, но он не реагировал на самые утонченные ее касания, на весьма совершенную технику феллатио, которой владела Долорес. После каждой новой попытки Генри тоскливо говорил:
— Это моя вина! Это я виноват. Господи, ну зачем юной красавице старый импотент, отвратительная старая развалина?
— Успокойся, мой милый.
Генри вскакивал на ноги, мерял шагами спальню и, кипя гневом, швырял что попало — иногда вещи очень дорогие — в мраморный камин.
— Ты ведь больше не захочешь прийти ко мне, правда? Каждый раз одна и та же фраза, без вариаций. Будто Генри ожидал, что Долорес на сей раз от него откажется, и хотел помочь ей в этом. Потом спальня Генри, громадная кровать — каждый раз одно и то же, никаких изменений. Однажды он не выдержал:
— Зачем ты возишься со мной? Ну, зачем? Скажи, зачем?
— Просто я тебя люблю.
— Это невозможно.
— Тем не менее, это так.
— Это невозможно, ну как ты можешь?
— Я люблю тебя, милый, и если бы ты только доверился мне…
— Я полностью доверяю тебе. Но я не могу понять, что ты нашла во мне, я же не могу удовлетворить тебя. Ты молодая женщина, у тебя есть потребности — как же ты можешь выносить меня?
— Милый, что тут непонятного? Моя любовь к тебе значит больше, чем физическое удовлетворение.
— Я не могу согласиться. Секс так важен! Женщине секс необходим и физически, и эмоционально.
Долорес ухмыльнулась про себя — интересно, что запел бы Генри, если бы узнал о ее дневных свиданиях с другими?
Генри тяжело вздохнул.
— Не знаю, должен ли я позволять тебе так растрачивать себя, Долорес. Это для тебя плохо кончится.
— Если бы ты доверился мне, — почти резко сказала она.
— Я тебе полностью доверяю.
— Если бы ты мне доверял, ты не был бы таким напряженным.
— Пойми меня, я напряжен из-за отсутствия разрядки!
— Тебе необходимо разблокировать свою психику. Ты не повинен в том, что она погибла. Она была алкоголичкой, и ты ничего не мог сделать с этим.
— Неужели ты не понимаешь, что в ту самую ночь я ушел к другой! Правильно говорят, что наши прегрешения к нам же и возвращаются. Теперь я импотент. Это возмездие за ту ночь.
Господи, до чего же он занудлив! И еще завел песенку про благородство и нежелание подвергать ее дальнейшим страданиям из-за того, что он не мужчина. Ясно одно: надо принимать меры, срочные меры.
Этот шанс не должен ускользнуть от нее, уйти как песок сквозь пальцы — ни за что! Долорес понимала, что реши она сексуальные проблемы Генри, он станет ее должником, и она сможет выставить ему любые требования. Надо срочно что-то делать.
Но что именно?
— Может быть, все-таки принести тебе поесть?
Рекс стоял в дверях, одетый на выход: кепка, прикрывающая уши, высокие сапоги.
— Спасибо, лапка, есть, совсем не хочется.
— Чарлин, ты же совершенно перестала есть.
— Времени на еду не хватает.
— Ну, как хочешь. Тебя не переспоришь. Но помни, я за тебя тревожусь!
— Не тревожься, любовь моя. Смотри-ка, у нас гостья. Долорес Хейнс!
— Привет, красавица!
— Мне не причитается ничего потиражного, Чарлин? Рекс, как идет жизнь?
— Не жалуюсь, кисуля, не жалуюсь! Я как раз собрался пойти пообедать. Оставляю вас вдвоем.
Рекс изобразил нечто вроде танцевального движения плечами и выскочил вприпрыжку. Чарлин подалась вперед.
— Ты фантастически выглядишь, Долорес. Меха на тебе просто потрясающие!
— Спиро успел купить мне это манто, прежде чем откинул копыта. Ладно, Чарлин. У меня проблема. Можешь выручить?
— Постараюсь.
Долорес посвятила Чарлин в тайну Генри Гаупта.
— Я потащилась в библиотеку и прочитала все, что могла, на тему мужской импотенции. Я даже договорилась о встрече с одним психиатром. Но боюсь, что это все пустое. Есть у меня предчувствие, что поможешь мне ты.
— Я? Каким образом?
— Где мне раздобыть афродизиак? Мощное средство, стимулятор типа того, который подмешивали в шоколад французские придворные, или, скажем, то, что применяют латиноамериканские индейцы.
— С чего ты взяла, будто мне известно, где его раздобыть?
— Чарлин, если есть человек в этом городе, который что-то про это знает, так это ты.
Чарлин громко прыснула:
— Ну ты даешь, Долорес! Я действительно могу оказаться тебе полезной, моя лапочка. Пару деньков подожди. Мне придется навести справки.
— Миллион благодарностей, Чарлин! Ты даже не представляешь себе, что ты делаешь для меня.
Долорес наблюдала за Евой, которая упаковывала два здоровенных чемодана.
— Ну что, малышка? Готова приступить к серьезной работе в Вермонте?
— Жду, не дождусь, когда приступлю. Долорес, представляешь, целых две недели! Я заработаю больше тысячи долларов!
— А как же реклама крекеров? Ты же две недели не сумеешь вести ее?
— На фирме очень хорошо отнеслись ко мне — оформили две недели отпуска.
— Кэрри, а ты когда приступаешь к сводкам погоды?
— Дня через два.
— Ну ладно. Остаешься одна сторожить крепость. Кэрри оторвалась от вечерних газет:
— Ты тоже уезжаешь, Долорес? Когда?
— Мой обожаемый, мой божественный Генри повезет меня отдыхать. Правда, он пока еще не знает этого.
— Куда ты хочешь, чтобы он тебя повез?
— Еще не решила. Сегодня вечером собираюсь поднять эту тему. Желательно поехать в экзотические места.
— Типа Палм-бич? — выскочила Ева.
— Или Нассау, или Ямайка, или Большие Багамы, или что-то другое — было бы солнце и отдых. Так, телефон звонит! Надеюсь, что меня. Я уже черт знает сколько времени жду звонка.