— Типа Палм-бич? — выскочила Ева.
— Или Нассау, или Ямайка, или Большие Багамы, или что-то другое — было бы солнце и отдых. Так, телефон звонит! Надеюсь, что меня. Я уже черт знает сколько времени жду звонка.
Ева, которая рванулась, было к телефону, остановилась. Долорес взяла трубку.
— Алло! — пропела она. — Ах, это ты, Чарлин? Как хорошо! Так. Все выяснила? Дай подробный адрес. Я вся внимание.
На другое утро Долорес посетила банк, откуда отправилась в Гарлем по адресу, полученному от Чарлин. Она вручила шесть сотен наличными толстухе с шоколадной кожей, одетой в тесное пунцовое платье, побрякивающей множеством золотых украшений, а взамен получила флакончик.
Вечером она потихоньку накапала из флакончика в предобеденный виски Генри. Зелье начало действовать, когда они сидели за столом. На лице Генри появилось очень странное выражение.
— Ты не согласилась бы пойти обратно ко мне и еще разок попробовать? — спросил Генри.
В тот вечер Долорес выбрала ресторан, расположенный достаточно близко от дома Генри. Через считанные минуты они уже были в постели: впервые за три года Генри был в форме.
Потом он готов был отдать Долорес все на свете, что только она ни пожелала. Для начала она пожелала поездку на Ямайку и соболье манто.
На следующее утро билеты были заказаны и манто куплено, а вечером того же дня в ресторане «Орсини», наслаждаясь прикосновением дорогого меха к обнаженным плечам, Долорес промурлыкала Генри в ухо:
— Видишь, милый, я же говорила тебе — ты просто жил.
— Теперь и я это понимаю. Но скажи мне, откуда ты могла это знать с самого начала? Откуда в тебе столько понимания, столько терпения — ты ведь отказалась бросить меня! И ты совершила чудо!
Слезы навернулись на глаза Генри.
В глазах Долорес играл отсвет дьявольского огня.
Глава X
Из дневника Кэрри
10 декабря. Смею ли я верить. Я, кажется, нашла мужчину, женой которого хотела бы стать.
Это произошло вчера вечером. В «Сарди» был прием по случаю театральной премьеры: фуршет, уйма народу, толчея. Он стоял на другом конце зала, и наши взгляды встретились. Сначала мне показалось, будто мы знакомы, но второй обмен взглядами убедил меня, что я приняла желаемое за действительное. И тут я смутилась, сильно смутилась оттого, что мне так хотелось ощутить свою принадлежность человеку, которого я вовсе не знаю — просто его внешность мне понравилась. Настоящий мужчина, каких, должно быть, на свете не так уж мало.
Я старалась унять себя — чужой же человек — и уже почти примирилась с мыслью, что больше его не увижу, как вдруг он подошел и представился:
— Хэлло, меня зовут Гордон Лей.
Меня поразила его уверенность в себе, его очевидная мужественность и самоконтроль. Ему, должно быть, чуть больше тридцати, но он выглядит, пожалуй, старше из-за раннего серебра в висках и глубокого понимания жизни, которое так и светится в его темно-карих глазах.
— Кэролайн Ричардс, — ответила я и добавила: — Мне показалось, что я вас знаю, но я ошиблась.
— Уже знаете, — поправил он меня.
Мы посмотрели друг на друга, точно действительно давние знакомые.
Часа не прошло, как мы уже сидели вместе у «Мамы Лауры».
«Не может быть, — думала я, — не может быть! Неужели это реально, то, что происходит? Я так долго ждала этого, и теперь мне хотелось все отдать в руки Гордона, все мои чувства, всю себя».
— Здесь гораздо лучше, — говорил он, налегая грудью на стол. — Там было просто ужасно. Всегда ужасно на приеме по случаю провалившейся театральной премьеры.
— А вы что, на многих побывали?
— На слишком многих. Я практически жил в «Сарди».
— А сейчас, где вы практически живете?
— Два года назад перебрался в Калифорнию. Сразу же после развода. Театральные дела тоже бросил. Нью-Йорк — замечательный город, я его просто люблю.
— Замечательный для коротких наездов?
— Нет, я бы охотно жил в Нью-Йорке, если бы имел возможность. Но побережье открывает мне большой простор для работы — для режиссуры, для драматургии.
— Вы пишете и ставите все эти телесериалы? Я снимаюсь в их рекламе, но никогда не смотрю. Это и есть ваша работа?
— Это и есть. Но только я их смотрю.
— Вы и сюда приехали что-то ставить? Сейчас в Нью-Йорке очень мало что ставится.
— Нет, у меня выдалось время, и я приехал повидать дочь.
— Большая?
— Пять лет. — Его лицо посветлело. — Сексуальнейшая пятилетняя девочка на свете!
Нам было, что рассказать друг другу. В конце же нашего вечера вдвоем произошло нечто странное. Гордон неожиданно спросил меня:
— Что вы ожидаете от жизни?
Какой приятный сюрприз: Мел никогда не задал бы такого вопроса.
— Замужества и семьи, — честно ответила я. Последовала удивительная реакция. Гордон поднял брови, как будто в недоумении, — и ничего не сказал.
Меня смутила его реакция.
Гордон встал, легко коснулся губами моей щеки, пообещал, что скоро позвонит, и быстро ушел.
Пусть он позвонит мне побыстрей — пожалуйста.
14 декабря. В течение двух дней мы ближе узнавали друг друга. Он познакомил меня с дочерью. Сьюзен прелестна. Как бы я хотела, чтобы у меня была такая дочка! Мы повели ее в Центральный парк — вернее, она повела нас туда, в детский уголок, куда взрослые допускаются только в сопровождении детей.
Потом мы ели мороженое и ходили смотреть Санта-Клауса.
Столько есть в жизни радостей, к которым я и касательства не имею! Моделирование и реклама — чистая бессмыслица. Кажется, я уже готова считать эту работу пройденным этапом в моей жизни. Пора заняться настоящим делом.
А тут еще Гордон. Он и есть то самое, чего я ждала. Все так просто.
Но во мне идет противоборство чувств — старая история, когда знаешь, что влюбляешься, и говоришь себе: нет, нет, я боюсь. Вдруг его чувство окажется не таким, как твое, вдруг его привязанность окажется меньше твоей? В конце же концов приходишь к выводу, что все это ровно ничего не значит. Важно только мое чувство и моя способность выразить его. В моей жизни так долго никого не было, что потребность в любви преодолевает все тревоги и сомнения.
Я хочу, чтобы Гордон любил меня, хочу, чтобы наши отношения он воспринимал как совершенные. Я так надеюсь на его любовь! Но если даже этого не будет, что-то во мне настоятельно требует, чтобы я перестала сдерживать себя. Я готова удовольствоваться тем, что он мне даст.
15 декабря. Гордон заехал за мной на студию к семи часам. Мы приглашены на обед в доме его друзей.