обычный корабль, а как исполинская электромагнитно-структурированная металлическая бочка с заточенным внутри разумом. Распределенным и тоже электромагнитным.
Собственно, даже древний автомобиль на ДВС был савантом: работал на аналоговых цепях обратной связи, которые уже тогда технари обожали обзывать саморегулирующимися сетями. Оптимум достигался тщательными испытаниями, но и в этом случае сохранялась вероятность несчастного случая со смертельным исходом. Автомобили возникли по воле направляемой человеком эволюции. «Искательницу» породила двухвековая эволюция специализированных искусственных интеллектов, каждый из которых в отдельности уступал человеческому. Субразумы «Искательницы» также ему уступали, а некоторые вообще были куда слабее людских. Однако суммировались эти интеллекты нелинейно, как это обычно и происходило в человеческих культурах. Современная человеческая цивилизация в среднем, разумеется, уступала уровню развития лучших своих представителей, от Гёделя до Хайншлихта. Сходным образом «Искательница солнц» являла антологию самокритичных, дисциплинированных разумов, каждый из которых проживал отдельную жизнь, внося лепту в общий муравейник интеллекта корабля, развиваясь в совокупности специализированных талантов. Подход оправдывал себя: как общественный интеллект «Искательница солнц» способна была на такое, чего и сама не вполне понимала. В этом она уподоблялась человеческим обществам. Хотя номинально «Искательница» служила Земле, земному социуму, за столетия корабль выработал подобие собственного, оригинального общества. Для разумных сетей такие феномены были почти обязательны. А с ними по необходимости являлись инновации.
– Капитан! Подсистемы отыскали способ усиления когерентности! – позвала Редвинга Айян. – Надо же, впервые такое вижу…
Редвинг подошел к противоперегрузочному креслу Айян и воззрился на мельтешившие графикой экраны. Там отображались мириады квазиразумных систем, в миллисекундном темпе подстраивавшие себя и кластер под скачки траектории «Искательницы солнц». Сотни элементов интегрированного массива антенн, разработанного Айян, проскальзывали и крутились друг относительно друга, компенсируя изменения скорости, словно сетчатка, бережно ловящая свет. Сигнальная сеть сдвигалась, переливаясь оттенками. Внезапно прорвался сильный импульс.
– Это с комма Айбе! – восхищенно воскликнула Айян.
– Как можно скорее переслать им биоданные от Бет! – велел Редвинг.
– Я уже вставила их, – сухо ответила Айян. – Сразу за сигнатурой отправителя.
– Что там у них?
– Вот текст.
Сбежали от чужаков. Пробираемся по лесистой местности. Удаляемся от пустыни.
– И всё?
– Мне пришлось активно обрабатывать сигнал, чтобы выудить даже это.
– А нельзя ли детальнее?..
– Я попрошу их переслать более подробные данные. Это поможет им позиционировать комм для связи на оптимальных скоростях.
– Аудиоканала нет?
– Слишком зашумлено. То, что вы прочли, – вытяжка из нескольких повторяющихся текстовых сообщений. Счастье, что хоть это прошло, учитывая…
– Учитывая что?
– Учитывая, как слаб их сигнал и как быстро мы летим, какие у нас трудности с распределенной антенной и…
– Достаточно, – сказал Редвинг. – Великолепная работа, лейтенант.
Она улыбнулась.
– Я отправлю им уместные слова от вашего имени, не беспокойтесь.
– Хотелось бы мне отрядить на эту работу больше спецов, – сказал Редвинг с внезапной тоской. Нахлынуло одиночество.
Айян снова тепло улыбнулась.
– Наши спецы все там, внизу. Собирают информацию.
Он кивнул и слегка поддернул подбородок. Нельзя позволять команде видеть его неуверенность. Старое правило гласило: если окружающие видят твои ноздри, значит, подбородок ты держишь под углом, достойным альфа-самца.
– Айбе получил меню?
– Только что. Посылает благодарность… черт, связь прервалась.
Редвинг отвернулся и стал мерить шагами рубку.
– Знаете, перед самой высадкой Клифф выразил беспокойство насчет возможной неспособности человеческих организмов переварить местную пищу. Скорее в шутку. А теперь мы ему меню посылаем.
– Это пока что самое важное открытие, если хотите знать, – фыркнула Айян.
– Правда? Мне кажется, тут сработал здравый смысл. Еда – всегда еда.
– Большинство биохимиков считают, что правосторонняя закрученность сахаров, равно как и левосторонняя – аминокислот, порождены прихотью случая. С тем же успехом ориентации могли оказаться противоположными.
Редвинг моргнул от неожиданности. Он часто забывал, с кем имеет дело. Каждый член экипажа был универсальным специалистом, чтоб, если бы один выбыл из строя, команда в целом потеряла мало.
– Ну, значит, этого не случилось, – глубокомысленно проговорил он. – Люди Бет сообщают, что у них сперва начался понос, прежде чем они догадались провести анализы с помощью аптечки. Возможно, Клифф тоже сообразил так поступить.
– Текстовые сообщения от Бет указывают на существенную помощь чужаков при составлении меню.
Редвинг опять покивал.
– Им известны местные яды. Может, ядовитые вещества тоже универсальны? Интересно…
Айян теперь внимательно следила за ним.
– Сэр, – сказала она, – я понимаю мотивы Клиффа. Я с ним согласна. Требовалось отобрать пробы чужого воздуха, чтобы понять, ядовит ли он, и…
– Да, они это сделали. Он оказался безопасен.
– У команды Бет отмечены легкие симптомы простуды, понос был, всякое такое… но ничего смертельного.
– Может, они съели что-нибудь несвежее.
Айян покачала головой.
– Меня другое интересует. Гипотезы Клиффа, а также, смею заметить, и мои, были достаточно правдоподобны. А вы их проигнорировали.
– Не совсем так. Я приказал действовать осторожно. Мы должны были высадиться там и оценить шансы на выживание.
– Да, и с этим я вынуждена смириться. Решение, вопреки нашей тревоге, приняли вы.
Он на миг задумался, а не издевается ли она над ним. Но вряд ли. Не тот у этой женщины психотип. Слишком дорожит карьерой.
– Это моя обязанность.
– И как же я рада, что не моя, – сказала Айян, просветлев.
– Вам всем придется принимать решения – так уж поворачивается дело. И вот совет: самая страшная ошибка – это бояться принять решение.
Оба рассмеялись. Настроение улучшилось.
Вечером по корабельному времени Редвинг лежал у себя в каюте и размышлял над словами Айян.
Все медийщики на Земле уподобляли полет морскому путешествию, а Редвинга – капитанам древности, Куку или Магеллану. Но у тех был солидный опыт, они продвигались по мореходной иерархии, начиная карьеру с плаваний между близкими портами, постепенно обучались командованию, навигации, раз за разом предпринимали все более продолжительные рейсы. В то же время каждый прыжок первого поколения космопроходцев ни в какое сравнение не шел с этим обучением: от пилотируемых летательных аппаратов к полетам вокруг Солнечной системы, затем в пояс Койпера и на окраину облака Оорта, а потом – к звездам. Коэффициент увеличения на каждом шаге около ста тысяч. Все равно что отправиться в кругосветку, проплыв для тренировки расстояние трех футбольных полей.
Он водил ионоточник в один из первых полетов до облака Оорта и справился с заданием на отлично. Однако за все время испытаний «Искательница солнц» лишь однажды разогналась до скорости выше 0,1 c[33] и пролетела в таком режиме всего неделю. Из отправленных раньше «Искательницы» кораблей исчезли пять, но ни один из них перед тем не рапортовал о схожих трудностях.
Впрочем, все это теперь значило мало.
Вести с Земли перестали поступать более столетия назад по неизвестной