сверкающие петли, немного похожие на свадебную фату. Объект был так огромен, что отбрасывал на пчелиный рой кораблей отчетливые густые тени. Все корабли устремлялись к исполинской структуре, как рабочие насекомые.
Еще дальше вращались по своим орбитам неправильной формы скалы, многие из них были отмечены белым. В скальные лики ударило пламя, от обломков пошли дымки. Высоковакуумные плавильные печи, не иначе. Пушистые облака белого и янтарного газа вырастали, истончались до полупрозрачности и рассеивались. Затем в центре проекции появилась меньшая звезда, светившая белым и превосходившая яркостью остальные объекты.
В горных разработках помогали стайки кораблей поменьше. Некоторые из них монтировали в цилиндрические массивы огромные брусы. От дальних концов цилиндров отходили сверкающие балки, тянулись к оранжево-красному светилу. Космоинженерный аналог арматуры?
В отдалении плавали грязно-серые шары. Бет сообразила, что это, скорее всего, ледяные астероиды – человечество обнаружило такие в поясе Оорта Солнечной системы: они конденсировались еще в эпоху рождения Солнца и оказались ценным источником легколетучих газов. Крутившиеся там корабли, как пастухи, гнали через космос стада оранжевых баллонов. Судя по маленьким оранжевым огонькам у оснований, баллоны были заполнены каким-то газом. Источники вещества и конструкционные элементы, подумала девушка.
Рой кораблей размером с мошку стал еще плотнее, зарябил. Время в проекции убыстрялось. Огромная конструкция, сооружаемая роем, обрела очертания. Выровнялись и встали на отведенные места брусы. Развернулись стержни и валы, замельтешили, занимая рассчитанные позиции, балки и скобки величиной с планеты. Проявилась геометрия колоссального объекта. Это была Чаша Небес.
Крохотные мошки кораблей с невообразимым проворством оплели черным кружевом разраставшийся полумесяц. Кружево внезапно вспыхнуло яростно-белым светом, из конструкции пошел газ, быстро рассеявшийся в космосе, как туман после дождя.
Урок истории, подумала Бет. Местным положено знать, как они дошли до жизни такой. И оставлять на посещенных мирах такие вот экспозиции с посланием через время, чтобы соблюдаемая традиция не прерывалась.
Камера, или что там это было, скачком наехала ближе. Бет следила за сложными маневрами серебристых корабликов, которые носились во все стороны вдоль поверхности разбухающей Чаши. Корабли вознесли по всей полусфере ярусы и колонны, камера последовала за ними, перевалив через ободок артефакта. Стала видна стайка кораблей, тащивших за собою легколетучие газы в тех самых «мешках» – оранжевых баллонах. В мешках метались молнии. Достигнув Чаши, баллоны отделились от поддерживающих кораблей, проскочили в отверстия почти невидимого верхнего яруса конструкций, соскользнули на донышко.
Камера наехала теперь на сверкающий слой у дна: барьер атмосферы. Пленка раздувалась под напором заполнявших пустоту газов. На дне Чаши били гейзеры, извергая исполинские облака цвета слоновой кости. По реброарочной сети, покрывавшей Чашу с другой стороны, сновали корабли – перевозили туда-сюда коричневые и черные грузы. Это распределялась по ободку Чаши почва.
Миф о сотворении мира, подумала Бет. Где-то, когда-то маленькое красное солнце подарило жизнь существам, создавшим Чашу. Странно: почему же этот фильм не начался на их родине? В черном небе не было видно ни одной планеты. Если у красной звезды такие имелись, то наверняка маленькие. Тогда, возможно, солнцем родного мира Строителей была та яркая звезда, а их планета – очень далеко, за краем кадра. Получается, что Строители прибыли сюда из системы звезды-спутницы маленького красного солнца.
Безбрежная Чаша пришла во вращение. Пчелиный рой рабочих кораблей неустанно трудился, разгоняя созданный мир. Почва легла на отведенные места, под атмосферной дымкой проступила синева. Набухли и разрядились вспышками молний кучевые облака. По сухим континентам прокатились муссоны, и моря наполнились водой.
Система развивалась. Временами в Чаше бесновались колоссальные ураганы, опустошая континенты. Вот на оборотной стороне разорвался унтерцуг, и рой корабликов тут же поспешил на помощь, герметизируя извергнувшийся в пустоту вулкан пыли и газа. Прореху залатали. Система разрасталась, не прекращая крутиться. Удерживавшая атмосферу пленка натягивалась и рябила, подчиняясь скачкам углового момента.
Время снова ускорилось. Бет не понимала, как пришло к ней это знание, но была уверена, что создание работоспособной искусственной биосферы заняло очень долгий срок. А теперь она видела, как расчистился воздух и собрались высокими тортообразными ярусами серые облака. Словно бактерии по чашке Петри, расползлась по Чаше зелень.
Бет видела сквозь прозрачную атмосферу будущий Свищ и сверкающие вокруг него зеркала: они дугами навивались на донышке Чаши, как пряжа из мотка. Темное пятно, намеченное для Свища, истончалось и выбрасывало во все стороны крупные серые отростки – магнитные сердечники. Постепенно проявилась центральная прозрачная зона, через которую стали видны звезды. Клубок зеркал замедлил разматывание, последний слой отражателей лег на место. Зеркальные поля задвигались и засияли, будто обрели подобие жизни. Поле обзора встало под углом, показало кромку Чаши, обросшую похожими на согнутые в костяшках пальцы конструкциями из отполированного металла. Отражатели внезапно налились металическим блеском, выбросили фонтаны ослепительных цветов.
Зеркальные поля засияли оранжевым и красным, отобразили лабиринт отражений маленького солнца. Отражения множились и прихотливо меняли форму, зеркальные ярусы перестраивались, пробуя узор за узором. Неожиданно брызнула тонкая струйка кипящей плазмы, огрела огненной плетью внутренность Чаши. Плазменный плюмаж дернулся еще раз, стабилизировался и продырявил Свищ.
Светоносная Струя на первых порах была очень тонкой, но неуклонно разбухала. Заузлилась, пошла темными пятнами, отрастила и выбросила вбок волокнистую петлю, хлестнувшую по атмосферному барьеру. Сама Струя этого места не задела, но урон уже был понесен: пленка потемнела, скукожилась, из дыры поднялись фонтаны воздуха. Тут же слетелся рой рабочих кораблей и залатал прореху.
Камера переключилась на красную звезду. Корона ее в упряжи магнитных полей бушевала колоссальными петлями, вздымала белые мосты и арки. В этом месте фокусировалось отраженное зеркалами излучение. К нему слетались мириады растревоженных мошек.
Струя дернулась, отползла в сторону и снова прошла точно сквозь Свищ. Дыра в атмосферной пленке уже была заделана, и заплата отражала бледный призрак Струи.
Теперь эта Чаша далекого прошлого весьма напоминала современную. Камера резко отлетела в космос, прочь от объекта. Неустанно мельтешивший рой рабочих кораблей растаял.
Система – звезда, ее Струя и Чаша – неощутимо пришла в движение. Поплыла во тьму. Яростный свет Струи затмевал далекие льдистые огоньки. Исполинский артефакт величественно удалялся от маленькой желтовато-белой звезды-компаньонки.
Бет догадалась, что Чаша прощается с материнской системой Строителей. Артефакт был столь массивен, что уже не мог пролететь близ того светила, не своротив с орбит его планеты. Чаша стала ковчегом, нацеленным к далеким бледным огням, путеводным маякам космоса.
Она исчезла, и остались только звезды.
Лау Пинь, Фред, Тананарив и Майра обменялись взглядами. Бет почудилось, что она приняла хорошую дозу ЛСД. Путешествие в далекое время чудес и впрямь было сродни наркотрипу.
Она стояла во тьме и