Когда он снова открыл глаза, на пляже не было никого, кроме него и Мариссы. Волна тихо окатила его икры.
Наконец, он сказал:
— Я хочу жить.
Марисса улыбнулась.
— Хорошо. Ты давненько этого не делал.
???
Когда Ашер очнулся, то увидел, что рядом с его кроватью стоит женщина в фиолетовом хирургическом костюме, на котором были изображены радуги и облака. Он сфокусировал внимание на этих рисунках, чтобы зрение прояснилось. Она заметила, что он очнулся, и улыбнулась ему, перестав заносить сведения в бланк.
— Доброе утро, Ашер. Как ты себя чувствуешь?
Усталым. Ослабленным. Всё его тело было налито тяжестью. Его левая рука пульсировала от внутривенного вливания через капельницу. Сколько он пролежал без сознания? День? Неделю? Он попытался сесть, но конечности не слушались его. Медсестра нажала кнопку на кровати, и её верхняя часть поднялась вверх.
— Так лучше?
Он кивнул. Эта комната... Такая светлая и чистая. От неё у Ашера заболели глаза.
— А где?..
— Ты находишься в Главном корпусе центра Милосердие, — сказала она.
Он не это хотел узнать. Где же...
— Знаешь, а ты счастливчик.
Она немного приподняла его одеяло и проверила, не сползли ли его бинты. Он опустил глаза. От мысли, что в его теле копались врачи, пытаясь извлечь пулю, Ашера одолевали ужас и восхищение. Хотел он того или нет, но они должны были это сделать. В ином случае он бы не выжил.
— Жизненно важные органы не задеты, — продолжила медсестра. — Только мышечные ткани. Через пару недель будешь как новенький.
Она опустила одеяло и записала в его карточку что-то ещё.
Ашер тяжело сглотнул, чтобы смочить горло.
— Спасибо. А кто-нибудь...
Ждал его? Хотел его увидеть? Эван, мама, хоть кто-то?
Улыбка сошла с её лица.
— Вообще-то с тобой хочет поговорить офицер из полиции.
Он закрыл глаза, ожидая панической атаки, но он был слишком вымотан. Ну вот. Теперь-то они всё знают, не так ли? Приехали полицейские, нашли его пистолет, которым был застрелен Мик. Нашли список. В какой-то степени ему стало легче. Всё кончено, как бы то ни было. Больше никаких убийств. Никакой лжи.
Медсестра ещё немного с ним повозилась и вышла, оставив его одного. Он то просыпался, то снова засыпал, пытаясь придумать, что сказать полиции.
Через час — или через два-три часа, он потерял счёт времени — кто-то вошёл в палату. Ашер не видел, кто это. Он тяжело сглотнул и повернул голову, рассчитывая увидеть человека в форме, который пришёл допрашивать его.
— Ты очнулся?
...Эван.
Он закрыл за собой дверь, и их окутало мягкой полутьмой. Затем Эван зашёл за занавеску, которой была наполовину отгорожена кровать Ашера. Никакие препараты, которые поступали ему через трубку, не могли успокоить его так, как звук этого голоса.
Эван коснулся его лица, отбросил с него волосы и поцеловал в лоб.
— Ты в порядке, — пробормотал он, чтобы успокоить Ашера. Или, возможно, себя.
Ашер заметил, как его руки бьёт лёгкая дрожь.
— Я так переживал...
Ашер коснулся пальцами руки Эвана.
— Мне так жаль.
Эван отстранился от него, сел на стул, взял его руку в свою и стал поглаживать её.
— С тобой хочет поговорить детектив.
Забавно. Когда Эван пришёл сюда, перспектива загреметь в тюрьму стала более пугающей. Он сжал пальцами руку Эвана так сильно, как смог.
— Мы не станем рассказывать ему о том, что ты им соврал. Я не хочу, чтобы ты попал в неприятности.
Эван смотрел на их руки, сцепленные пальцы, как будто пытаясь постичь их значение, прежде чем снова посмотреть ему в глаза.
— А что насчёт всего остального?
В его горле словно что-то застряло.
— Скажу им правду. Всю, — ложь его уже не спасёт, и рисковать благополучием Эвана он не станет.
Эван ещё не успел ответить, как кто-то постучался и, не дождавшись ответа, вошёл. Детектив Стивенс отодвинул занавеску, и из коридора на кровать пролился свет. Ашер сощурился.
— Вы только посмотрите на него. Всё ещё среди живых.
— Это чудо.
Стивенс придвинул к кровати ещё один стул и сел. Его тёмные глаза взирали то на Эвана, то на Ашера.
— Итак, Ашер. Я думаю, что ты уже знаешь, почему я здесь.
Эван сильно сжал его руку. Ашер был благодарен врачам за те болеутоляющие, что они ему давали, потому что у него было такое чувство, что только из-за них он всё ещё так спокоен. Он был способен отвечать и держать голос ровно.
— Да, думаю, знаю.
— Мы нашли это, — детектив достал из своего кармана пластиковый пакет с листом бумаги внутри.
Ашеру не надо было смотреть на него дважды, что понять, что это такое. Его список. Ему понадобились все силы, чтобы принять реальность и посмотреть на него. На доказательство его вины.
— Что это? — мягко спросил Эван.
Как будто он не знал.
Стивенс отклонился на спинку стула.
— Мы нашли это у Вивиан Хилтон. Он напечатан на компьютере, но имя Микки Дамонта вписано от руки. Это почерк Вивиан.
В этот миг сквозь его затуманенный лекарствами мозг пронеслось огромное количество мыслей. Список повесили на Вивиан? Как это произошло? Ведь этот список был в записной книжке, где он его всегда оставлял. Конечно, вполне возможно, что она забрала его, когда была у него дома, но... зачем?
— Мы провели исследование, — Стивенс наклонил голову. — Первый парень из её списка... он умер несколько лет назад при странных обстоятельствах. В её доме. И дома тогда находилась только она.
Ашер всё ещё смотрел на список, не понимая, к чему он клонит. Всё верно. В тот день Марисса отправила его домой до прибытия полиции. Он почти забыл дышать.
— Её мать предъявляла обвинение в изнасиловании своей дочери всем парням из этого списка. Из-за недостатка улик дело было закрыто. Её слово против их, — детектив пожал плечами. — Похоже, Вивиан решила взять дело в свои руки.
Здесь ему нужно было что-то сказать. Признать свою вину, сказать, что Вивиан невиновна — почти. Он открыл рот, но слова застряли у него в горле. Эван почти до боли сжал его руку, как бы говоря ему держать рот на замке.
— Мне очень жаль, — наконец, выдавил он. — Я просто...
Стивенс отмахнулся от него.
— У нас есть показания Эвана. Я могу вернуться утром, чтобы взять и ваши показания, когда вы немного придёте в себя.
Он попросил прощения и вышел. Во всём этом не было никакого смысла. Ашер подождал несколько минут, чтобы убедиться, что они действительно одни, затем, выпрямившись, сел и уставился на Эвана.