хотелось обхватить ее лицо ладонями и поцеловать, чтобы она забыла о своих сомнениях и переживаниях, и на мгновение ему показалось, он и правда может это сделать, но потом внутрь заглянул Томас и сказал:
– Вам лучше выйти. Сейчас же. – Выражение лица Томаса было напряженным, и из-за этого Джесс тут же позабыл обо всем остальном. Он забылся и протянул Морган руку, помогая ей спуститься, и в тот самый момент, когда их кожа соприкоснулась, Морган сделала резкий вдох и тут же отстранилась. Она отошла подальше, когда выбралась из кареты.
– Что? – спросил Джесс у Томаса, который кивнул в сторону деревьев к югу от того места, где они находились.
Там стоял высокий привлекательный мужчина, одетый в свободную профессорскую мантию с белым арабским нарядом под ней. Одна его рука сжимала огромный позолоченный шест, на вершине которого развевался флаг с золотой каемкой.
Флаг Великой библиотеки. Всевидящее око. Рядом с ним в шуршащей высокой траве сидел огромный бронзовый автоматизированный лев.
Халила сказала:
– Кузен Рафа.
Глен и Санти потянулись к оружию. Джесс тоже, однако никто пока что в них не целился. Пока что.
– Халила. – Рафа кивнул. – Капитан Санти. Профессор Вульф. Я пришел с миром.
– Оружие обратно в кобуру, – сказал Санти и убрал свое. Брендан тихонько выругался. – Я серьезно. Выстрелишь в профессора под библиотечным флагом, и я сам тебя пристрелю. Понятно?
– Идиоты, – сказал Джессу Брендан. – Твои друзья идиоты, ты же это понимаешь? – Он понизил голос до громкого шепота и добавил: – Забирайся в карету. Нам от этой штуковины не убежать, но внутри ей будет сложно выпотрошить нас, прежде чем мы ее убьем.
Это был хороший совет, но Джесс им не воспользовался. Он остался стоять на своем месте, наблюдая за Санти. Наблюдая за Халилой, которая выглядела потрясенной. Ее кузен, несмотря на обещание мира, выглядел как человек, который знает, как держать себя в схватке, если до этого дойдет. На одном бедре у него был пистолет, выданный в Библиотечной военной части, а на другом – впечатляющий меч. Не совсем полноценный мир тогда уж.
– Обещаем мир в ответ на мир, – сказал Санти. – Здравствуй, Рафа.
– Никколо. – Профессор кивнул. Он воткнул флаг в землю одним уверенным движением и оставил его покачиваться и трепыхаться на ветру, когда скрестил на груди руки. Его шелковая черная мантия тоже развевалась и раздувалась по ветру, отчего он выглядел почти что противоестественно, будто бы сотканным наполовину из дыма. – Прошло немало времени с тех пор, как ты охранял меня в путешествиях, но я надеюсь, мы по-прежнему друзья.
– Я тоже на это надеюсь, – сказал Санти. – Зависит от того, почему ты здесь.
– Я здесь, чтобы попросить свою кузину вернуться домой, – сказал Рафа и посмотрел на Халилу. – Ты подавала столько надежд, малышка. У тебя было такое светлое, светлое будущее. И ты выбросила его, ради чего? Ради дружбы? Ради каких-то фальшивых идеалов? Мы хотим вернуть тебя домой. Я, твой дядя, твой отец. Ты должна вернуться со мной. Сейчас же.
– Как вы нас нашли? – спросил Джесс. Черные глаза профессора устремились к нему, а затем он проигнорировал вопрос. – Кто вас сюда послал?
– Вы знаете, кто меня сюда послал, – сказал тогда Рафа. – Руководитель Артифекса, которому я служу. Которому служите и все вы. Я не единственный, кого прислали, если вас это успокоит. В портах посыльные, и я подкупил контрабандистов, чтобы те сообщили мне, где с большей вероятностью пришвартуется принадлежащий Брайтвеллам корабль. Руководитель Артифекса считал, вы могли выжить, видите ли. И он хотел удостовериться, что вы понимаете, что у вас есть выбор. Вы можете вернуться домой. Все вы. Пока не принесли еще больше позора себе и своим родным.
Халила сказала:
– Не думаю, что ты тот, кому стоит говорить о позоре, кузен Рафа. Я помню, что моему дяде пришлось платить за твое помилование в тюрьме. Дважды.
– Ты очень юна, – сказал Рафа. – А юные часто глупы. Если ты пройдешь через это, то, возможно, сумеешь вернуться и найти свое место в Библиотеке снова. Я нашел.
Она покачала головой:
– Не найду, пока Верховный архивариус сидит в своем кресле.
Рафа вздохнул и перевел свой взор на Санти, спросив:
– А ты? Неужели ты и правда предал все, чему был верен всю свою жизнь?
– После того, как меня предали первым? Порой приходится принять решение за себя постоять.
– О, но правда ли это твое решение? – взгляд Рафа устремился к Вульфу. – Я знаю, что ты делаешь это во имя любви, однако то, как ты бежишь за ней, граничит с одержимостью. Неужели он и правда так тебе дорог, что ради него ты готов предать все, во что верил?
Джесс узнал ту безупречно дружелюбную, бросающую в дрожь улыбку, которая появилась на губах Санти, и тот тон, который принял его голос.
– Ну раз уж ты спрашиваешь, – сказал Санти, – то да, так дорог. А что? Ревнуешь?
Он задел за живое. Лицо Рафа напряглось.
– Хватит, – сказал Вульф. – Если тебе есть что сказать, ближе к делу. Если же пытаешься вывести нас из себя и вовлечь в драку, то это не сработает.
– Думаю, может сработать, если немного еще вас подбодрить. Однако ты прав, стоит перейти к делу. – Профессор сунул руку в свою мантию и извлек из складок футляр со свитком. Тот был сделан из дорогой кожи, и когда Рафа открыл футляр и потянулся внутрь, то заулыбался еще шире, потому что Глен с Джессом вытащили свои пистолеты в ту же секунду. – Мир, мир, я не поджигатель, – сказал он. – Хотя, кажется, нынче вы предпочитаете находиться в их компании. У меня тут простая бумага. Ничего опаснее нет.
Там был официальный библиотечный документ, это стало очевидно, с тяжелой узорчатой перевязкой, а также пломбой, и профессор уверенно протянул его с полным формального уважения жестом. Санти взял свиток двумя руками, так же уважительно, а затем оба отошли на несколько шагов – профессор встал под развевающимся флагом, а Санти сломал пломбу на документе и развернул его.
Он ничего не сказал. Воцарилось пугающее молчание. Капитан полностью прочитал содержимое, а затем свернул свиток обратно. Рафа ждал, и когда Санти ничего не сказал, то скрестил руки на груди и произнес:
– Ты меня удивляешь. Я нечасто видел, как ты молчишь.
– Ты не знаешь, что там написано, не так ли? – Санти повернулся и протянул документ Халиле: – Мне жаль. Мне очень жаль.
От мягкости в его голосе все внутри у Джесса похолодело, когда он смотрел, как Халила разворачивает документ и читает. Она