Томас помог зайти Вивиан. Аполлон вошел, свистнул лебедям — они улетели, — закрыл дверь, прошел вперед меня и остановился у стола занятой девушки:
— Сколько сегодня?
— Ни одного, — ответила она.
— Ты слишком строга, Клио, — сказал он.
— Ничуть, — сказала она. — Не могу же я доверить историю лгунам.
— Врут все, — сказал Аполлон. — А историков будет нехватка.
— Один правдивый историк стоит десяти неправдивых, — сказала Клио.
— Чтобы завтра одарила не меньше… э — э… трех! Сама знаешь, большинство все равно уйдет в менеджеры, бизнесмены и прочую чепуху.
Клио сердито покивала:
— Хорошо, босс.
— Я же говорил — расшалились, — сказал нам Аполлон, грациозно двинувшись дальше.
Он провел нас через весь отдел, потом указал на высокую дверь:
— Дорогу ты знаешь, Вивиан.
Он уже отвернулся, но Вивиан остановила его:
— Ты сказал, забастовка из‑за Петера…
Аполлон немного виновато сказал:
— Да. Из‑за того, что он плохо работает.
— Петер плохо что?.. Рабо… — Вивиан осеклась на полуслове.
— Он уже восьмилетний, — мягко сказал Аполлон и положил руку Вивиан на плечо.
Лицо Вивиан исказилось, она молчала в ошеломлении. Аполлон продолжал, обращаясь к нам:
— И такой умник. Против Зевса пойти он не может. Зато посылки то приходят не туда, то оказываются рваными — от ветра, как он объясняет, то слова в поручении перепутает нечаянно… — он понизил голос: — Сегодня с утра он прилетел к Гефесту и передал: „Зевс желает украсить чеканкой свой самый большой зад“.
— Зал, — засмеялась я.
— Угу, Гефест понял, что малыш резвится, и только посмеялся. А другие жалуются уже два дня…
— Как он посмел, старый мерзавец! — прошипела Вивиан. — Я его убью. Я его…
— Он бессмертен, дорогая, — сказал Аполлон. — Зато мальчику теперь точно не грозят гарпии…
— Они ему и так не грозили! — завопила Вивиан. — Мы гуляли только днем!
Аполлон молча погладил ее по плечу.
Вивиан кивнула и мы вышли.
— Зачем ты вдохновила его на такую комедию? — услышали мы Аполлона, распекавшего свою очередную сотрудницу. — Ее не купят, он от отчаяния запьется, и ты вообще до него не докричишься!
Дверь закрылась, и мы не услышали, как оправдалась сотрудница.
Мы очутились в коридоре, в больших окнах голубело небо.
— Кто эти девушки? И чем они там… „одаряют“? — оглянулась я на Томаса.
— Это Музы, — ответил он. — Клио — муза истории. А та, что по комедиям, забыл, как зовут…
Вивиан, которая уже шагала вперед по красной дорожке, позвала нас:
— Нам туда.
Наверное, там кабина лифта.
Но мы вышли на лестничную площадку и стали подыматься пешком.
Не то чтобы мне обязательно было эти пару этажей ехать на лифте. Но я порядочно устала за эти дни и предпочла бы не карабкаться по ступенькам. Которые были к тому же высокими и неровными.
— А нельзя было на лифте? — прохныкала я.
— Здесь нет лифтов, Алисия, — сказал Томас.
— Шутишь? — вяло возмутилась я, топая вперед только благодаря своей железной воле, потому что ноги у меня ныли, как у старого ржавого робота и, казалось, вот — вот начнут скрипеть, а потом вообще встанут и никуда не двинуться.
— Нет, — серьезно сказал Томас. — Пешком ходят только посетители — просители. Боги — сама видела как.
— Сюда люди приходят? — удивилась я.
— В основном нимфы, сатиры и подобные им, — сказал Томас. — Но иногда и люди. Боги считают, что нельзя давать им добираться до них запросто.
— Изверги, — сказала я.
— Ага, — сказала Вивиан, едва не ломая шпильку на очередной выщербленной ступеньке.
Мы прошли один этаж — за стеклянными дверьми виднелся такой же обычный коридор, как и тот, где работал Аполлон — и уже на промежуточной площадке к следующему этажу увидели Двери. Да — да, такие двери можно называть только с большой буквы — потому что они были до потолка (а потолки тут очень даже высокие), полированные, деревянные и все в золотых узорах — листьях, цветах, зверях и даже людях (или это боги?).
— Вот это дверцы! — воскликнула я.
— В реальности они еще более красивые, чем в учебниках, — восхитился Томас.
Он что‑нибудь в жизни, кроме учебников, читает? Газеты, например, или журнал Джи — Кью?
— Все лишь бы выделиться, — пожала плечами на красоту дверей Вивиан.
Мы преодолели пролет, и приблизились к дверям. Едва Вивиан собралась постучать, как Томас придержал ее руку:
— Думаю, будет лучше, если выдать Петера потребую я. Как официальное лицо. Мне не посмеют отказать.
Вивиан подумала секунду и покивала согласно. Она все еще была подавлена тем, что Петер теперь такой взрослый. Но разве восемь лет — это взрослость? Может, и правда хорошо, что ему больше не грозят гарпии?
Томас решительно и громко затарабанил в дверь. Так стучат налоговые, полицейские и Селия. Только она стучит ногой, потому что рука у нее занята — давит на кнопку звонка.
С легким жужжанием две маленькие видеокамеры по углам двери нацелились на Томаса и откуда‑то раздался женский деловитый голос:
— Кто вы и кто ваши спутницы?
Когда‑то я этот голос уже слышала.
Томас вытащил из кармана значок, поднял голову и показал значок в камеру:
— Корпорация Би — Би — Си. Агент Томас Дабкин. Это мои помощницы.
Голос (в котором, честное слово, деловитости убавилось, зато появилась нота показной любезности) сказал:
— Цель визита, будьте добры.
— Открывайте дверь немедленно, — сказал Томас.
Хм. Он думает, они его испугаются?
Они испугались. Потому что в ту же секунду щелкнул замок и обе двери распахнулись.
Перед нами стояла та седая со строгим лицом женщина, которую мы уже видели на экране в Центре. На ней был уже другой костюм от Шанель, черный, с белым кантом, и она улыбалась, как будто мы были ее любимые родственники. Дама стояла на пороге бесконечных размеров зала, пустого, беломраморного, почти без мебели — я заметила только две — три резные деревянные скамейки у стен.
— Добро пожаловать! — сказала она.
— Спасибо, — ответил Томас. — Проводите нас к мистеру Зевсу Олимпусу.
— Извините, — сказала дама с едва прикрытым злорадством, — он занят.
— Да? — Томас ждал от нее пояснений.
— У него важная работа, — вздернула подбородок дама.
— Какая? — с большим любопытством поинтересовался Томас.
— Важная… встреча, — дама явно начала чувствовать себя неуютно.
— Да? — снова сказал Томас.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});