Прикосновение его руки – какое оно освежающее,
Прикосновение его сердца – какое оно пленительно-сладкое».
В четвертой поэме о сватовстве пастух Думузи приходит в дом Инанны, неся дары: молоко, сливки и пиво. К сожалению, испорченная табличка – на ней отсутствует довольно много строк, и нельзя прочесть отдельные слова – не дает возможности понять ход событий. Удалось прочесть лишь фрагменты поэмы. Услышав призыв жениха: «Отвори дом, моя царица, отвори дом», Инанна «направила стопы свои к матери, которая ее родила». Мать велит ей «отворить дом», что имеет как буквальный, так и метафорический смысл. Она говорит, что Думузи будет для Инанны «как отец, как мать». Послушавшись совета матери, Инанна
Омылась, хорошим маслом умастила тело,
Облачилась в благородные одежды – пала…
Украсила шею лазуритом, Взяла в руку свою печать.
Госпожа направила стопы, Открыла перед Думузи дверь,
Вышла из дома, появилась перед ним, как луч луны,
Поглядел он на нее, обрадовался ей, Обнял ее, поцеловал ее…
Из дальнейшего, плохо сохранившегося текста следует, что Думузи прославляет Инанну и приглашает ее в свой «божественный дом», где она будет окружена почетом и уважением.
События, изложенные в пятой и последней из известных нам «песен о сватовстве», носят совершенно иной характер. Любовники обманывают мать Инанны. Того, что произошло между ними, никто не должен знать. Перед нами страстный гимн чувственной любви. Богиня рассказывает о том, как беззаботно она танцевала и пела, когда появился Думузи, как он приласкал ее и, хотя она противилась ему, объясняя, что ей придется обмануть мать, он не послушался ее. Думузи научил ее, как обмануть мать, и тогда она уступила. Послушаем первую песню Инанны:
Сегодня ночью, когда я, царица, светила ярко,
Сегодня ночью, когда я, царица небес, светила ярко,
Когда я светила ярко, танцевала по кругу,
Когда я пела песнь, приветствуя наступающую ясную ночь,
Он встретил меня, он встретил меня.
Господин Кулианна встретил меня.
Господин свою руку вложил в мою руку,
Ушумгаланна обнял меня.
«Уходи, дикий бык, отпусти меня, я должна идти домой,
Кули-Энлиль, отпусти меня, я должна идти домой,
Что я скажу, чтобы обмануть свою мать, Ч
то я скажу, чтобы обмануть свою мать Нингаль!» –
«Разреши, я тебя научу, разреши, я тебя научу,
Инанна, самая обольстительная из женщин, разреши, я тебя научу:
«Подруга моя увела меня в сад,
Развлекала меня музыкой и танцем,
Пела там для меня свои сладостные песни,
В сладостной игре я не заметила, как бежит время».
Так, обманывая, встань перед своей матерью,
А мы тем временем при лунном свете утолим свое желание.
Для тебя я приготовлю ложе – священное, сладостное, достойное,
Время сладостно будет бежать, когда я с тобой вкушу радостное упоение».
Испорченные заключительные фрагменты первой песни Инанны и начало второй, по-видимому, содержат описание минут, проведенных любовниками наедине. Текст становится более понятным в том месте, когда Инанна рассказывает:
Я подошла к дому моей матери,
Я шла радостно,
Подошла к воротам Нингаль,
Я шла радостно.
Моей матери он скажет слово,
Окропит землю кипарисным маслом
Он, чей дом благоухает,
Чье слово несет огромную радость.
Моему Господину мило священное лоно,
Амаушумгаланна зять Сина.
Господину Думузи мило священное лоно,
Амаушумгаланна зять Сина.
Мой Господин, сладостен твой приход,
Вкусны твои травы и растения на равнине…
Мы можем представить себе, с каким великолепием на протяжении столетий ежегодно совершалась эта церемония. У подножия храма теснится толпа, все взгляды устремлены вверх: там, на самом верху, куда ведет крутая лестница, сТвершится священный акт. Во дворах храмов собрались самые почетные граждане: дворцовые чиновники, надсмотрщики, военачальники. Под пение жрецов и жриц празднично одетый царь приближается к священному алькову. За дверями гипара его ждет «богиня». Жрица, которой выпало счастье играть роль богини, песней призывает жениха. Народ ждет. Жизнь всех этих людей зависит от того, что произойдет там, в святая святых храма, на роскошно убранном ложе, приготовленном для «богини» и царя. Этим актом будет оказана помощь небесным силам, которые пробудят жизнь на земле. Оживут луга и поля, вырастет сочная трава для коров и овец, буйно заколосятся хлеба, созреют плоды на деревьях. Вот почему с таким благоговейным вниманием слушают собравшиеся пение жрецов.
В настоящее время ученые располагают шестью текстами, в которых описывается церемония приготовления к бракосочетанию Думузи и Инанны. Как и в «песнях о сватовстве», в них отразились разнородные обычаи, несомненно связанные с определенными местными традициями. Тексты трудны для понимания, перегружены метафорами, смысл которых сейчас нелегко разгадать, но суть их сводится к описанию приготовлений Инанны к встрече с женихом. Инанна прославляет себя и своего жениха, восхищается его красотой и силой. В одном из текстов Ниншубур, советник Инанны, подводит избранника к ней и просит, чтобы она благословила царя и послала ему и его народу всяческие блага. Затем Ниншубур, роль которого исполнял один из главных жрецов, брал царя за правую руку и подводил к ложу «богини».
Согласно другой версии, супружеское ложе готовил царственный жених, пировавший в ожидании «богини». Узнав, что невеста уже в спальне, царь тоже шел туда. Звучала благословляющая его молитва. Этот текст заканчивается следующими словами царя:
…Инанна, твоя грудь – это твое поле,
Твое просторное, широкое поле, которое вскармливает растения,
Твое просторное поле, которое вскармливает хлеб.
Воды, текущие с высоты небес, – для Господина – хлеб с небес,
Вылей их для избранного господина,
Я буду их из тебя пить.
Один из самых пространных шумерских текстов, содержащих ценные сведения о совершении мистерии «священного бракосочетания», обнаружен недавно на табличке, откопанной в Ниппуре. К сожалению, из четырех столбцов текста удалось прочитать и перевести только половину. Подобные тексты представляют собой нечто вроде сценария, в котором каждому действующему лицу отводится совершенно определенная роль. «Сценарий», увековеченный на упомянутой табличке из Ниппура, открывается монологом Инанны. Богиня объясняет, почему именно Думузи избран ею царем и богом Шумера и как она готовилась к тому, чтобы стать его женой. Затем она рассказывает, как Думузи, «любимец Энлиля», сопровождаемый пением, на радость «всему народу» появился около нее и овладел ею. Гимн Инанны в честь ее лона – это, разумеется, обширная метафора. Богиня сравнивает свое лоно с плодородной страной, полем, холмом. Эти образы тесно связаны с магией обряда. Затем богиня вопрошала: «Кто его вспашет?» В этот момент, по-видимому, появлялся Думузи, который говорил: «Госпожа, царь вспашет его для тебя». Тогда Инанна приглашала Думузи, и совершался акт бракосочетания. Казалось, земля только ждала этого момента: в следующих фрагментах нарисована картина буйно поднимающейся растительности – сады переполнены плодами, колосятся высокие хлеба, цветут деревья.
В доме жизни, в доме царя
Его супруга жила рядом с ним радостно.
Инанна просит своего жениха принести ей свежего молока, сыра и сливок. Она обещает заботиться о достатке его дома, беречь сокровища «амбара, который дает долгую жизнь».
Согласно этой и подобным «схемам» и проходили мистерии «священного бракосочетания». Вызванный ими экстаз имел не только религиозный характер, поэтические слова о любви и преданности были не только метафорой: царь и его невеста-богиня были людьми с пылкими сердцами. Об этом говорят любовные песни, с одной из которых, сложенной в честь царя Шу-Суэна, мы скоро ознакомимся. Если новогодние мистерии в Шумере были древнейшими в истории, то песни к богу Думузи представляют собой древнейшие в мировой литературе любовные стихи. К сожалению, они сохранились лишь в виде отрывков и прочитаны фрагментарно, чтобы передать все очарование необузданной страсти, которая подсказала их поэтам и поэтессам Шумера.