ум и красота, ее милосердие растопили его сердце так, что оно готово расплавиться. В начале их встречи он предполагал, что способен влюбиться в нее, но не думал, что это произойдет за считанные дни. Однако Саймон начал подозревать, что его любовь к ней зародилась еще задолго до этого. Она уходит корнями в прошлое.
Саймон приятно улыбнулся, восстанавливая в памяти моменты их близости, их прикосновений, поцелуев, после которых будоражило не только сознание, но и тело. И, если бы не вмешательство Кэтрин, Оливия была бы уже его. Он сделал бы ее своей, лежа в этот самый момент в кровати и ощущая рядом ее тепло.
Удивительно, что он не просто умудрился влюбиться в нее так быстро, но эта любовь не давала ему покоя. Оливия не могла покинуть его голову, которая была и без того занята. От каждой ее улыбки, от каждого блеска в глазах ему хотелось, чтобы это не кончалось. Саймон понимал, что и она на грани осознания своих чувств. Это только вопрос времени. Оливия не могла испытывать к нему только физическое влечение.
От резкого стука в дверь Саймон открыл глаза и гордо выпрямил спину, создавая иллюзию деловитости и занятости.
— Войдите, — сказал он.
Вошла опечаленная Изабель. Саймон же испытал сожаление.
— Вызывали, ваша светлость?
— Изабель, почему ты такая грустная? С таким выражением лица, как у тебя, ходят только на поминальные вечера.
Экономка, не поднимая глаз, ответила только что придуманной отговоркой. Она говорила тихо настолько, что капли дождя, бьющие по стеклу, заглушали ее голос. Саймон не добился от нее никакой реакции.
Откинувшись назад и покручивая карандаш в руке, будто видел его первый раз, он продолжил:
— Фредди еще здесь?
— Он собирается. Ждет меня, чтобы я проводила его, — произнесла она на выдохе.
— Зови его сюда.
Изабель подняла голову, и ее глаза засверкали надеждой. Не задавая вопросов, она просто подчинилась, семеня обратными стопами.
Саймон встал и подошел к окну, заложив руки за спину. Рассматривая вдалеке густо распустившийся лес, скрытый за туманной завесой. Он размышлял о правильности своего выбора. И хотя Фредди уже много раз разочаровывал его, Саймон даст ему еще один последний шанс вернуть нормальную и здоровую жизнь. Не только ради Изабель и самого Фредди, но больше ради Оливии. Она не видела в нем достаточной мягкости, считала черствым или жестоким. Возможно, в чем-то она была права. Ему нужно показать свою хорошую сторону, и, может, это развеет все ее сомнения насчет него.
Глаза Саймона заметили какие-то передвижения в оранжерее. В ней светились яркие юбки платьев. Затем дверь распахнулась и оттуда выбежала девушка. Это была Шарлотта. По ее несчастному лицу можно было сказать, она была чем-то расстроена. Другая девушка оставалась в оранжерее. Размытый дождем силуэт выглянул в открытую дверь. Там стояла Оливия. Ему стало очень интересно, что же она делала там с Шарлоттой, отчего та убежала чуть ли не в слезах. Эта испытывающая его фигурка побежала к дому вслед за Шарлоттой.
В дверь постучали. Вошел Фредди, покручивая в руках кепи. Он поклонился. Саймон продолжал стоять, не оборачиваясь.
— Вызывали, ваша светлость?
— Да. Хотел спросить тебя. Уже надумал, куда поедешь?
Не поднимая головы, он ответил:
— Я хотел уехать из Лондона. Наймусь каким-нибудь помощником на ферме, огородником или пастухом.
— В деревнях любят платить за работу не деньгами, а пойлом. Оттого ты туда собрался?
— Нет-нет, ваша светлость. Больше никогда. Мне хватило уже того, что я потерял, — решительно проговорил он.
Юноша переминался с ноги на ногу, не смея взглянуть на Саймона. Раскаивается. Твердость голоса Фредди подкупила его. Он надеялся, что его слова были не пустым звуком. Саймон повернулся к нему лицом.
— Ты можешь остаться.
Фредди встрепенулся.
— До первого промаха, естественно. Можешь приступать к своей работе прямо сейчас и не стоит благодарности.
Глаза бедолаги наполнились влагой, но на этот раз от радости. Он был так счастлив, что чуть не кинулся обнимать своего спасителя, но вовремя одумался.
— Я вас не подведу, — кланялся он головой, уходя к двери, — обещаю.
Саймон не мог сдержать улыбки.
— Я надеюсь. Позови сюда миссис Рутнер.
Фредди ушел. И через минуту вошла Изабель.
— Саймон, ты все-таки принял его!
Саймон кивнул. Этого ей было достаточно, чтобы обнять его.
— Ну достаточно. — Освобождаясь от слезной благодарности, он продолжил: — Скажи мне, Изабель, ты видела среди гостей такую приятную леди? Ее зовут леди Уотсон.
Экономка энергично закивала.
— Конечно, да. Мы с ней познакомились в саду.
Саймон удивленно посмотрел на нее. Вот так дела! И когда только они успели?
— Как она тебе?
Изабель сказала как на духу:
— Хорошая молодая леди, очень приятная и вежливая. Не заносчивая. — Изабель хитро взглянула на него. — Красивая…
Саймон притворился, что не заметил лукавства в ее глазах.
— Ты не знаешь, где она сейчас?
— Нет, но вчера она провела полвечера в мастерской.
Саймон настороженно посмотрел на Изабель, мышцы его лица напряглись.
— Что она там делала?
Изабель пожала плечами.
— Леди Уотсон попросила меня найти для нее краски и бумагу. Она, спросив разрешения, самостоятельно отправилась на поиски комнаты. И, как видно, нашла.
Саймон потер подбородок.
— Но почему мастерская?
Изабель не могла ответить на этот вопрос. Да и он сам бы не смог. Только она способна это объяснить. Саймон удивлялся, с какой скоростью Оливия все успевает.
— Это она, да? — Изабель легонько пихнула его локтем. — Твоя невеста. Это ее ты хочешь взять в жены?
От Изабель нельзя было ничего утаить. Она всегда видела, когда он лжет. Так зачем скрывать? Саймон только улыбнулся. Изабель радостно обняла его.
— Ты не могла бы ее найти и попросить прийти к мастерской?
— Конечно, дорогой.
Изабель отпустила его и пошла выполнять просьбу.
— Изабель, — окликнул ее Саймон, — расскажи ей новость о Фредди. Я уверен, ей тоже понравится.
Изабель, улыбнувшись, вышла. Саймон хотел знать, что она делала в мастерской помимо написания картин. Он твердо решил выяснить это.
Покинув свой кабинет, Саймон дошел до мастерской и остановился.
В эту дверь он не заходил несколько лет, с тех пор как умер отец. Единственный родной человек по крови и второй, который действительно его любил. Положив дрожащую руку на ручку двери, Саймон медленно повернул ее и толкнул. В комнате было мрачновато из-за нехватки света и пасмурной погоды. Он вошел внутрь. На простынях было несколько слоев пыли и всюду деревянные вещицы. Посередине стоял мольберт. Очевидно, Оливия оставила его. Саймон взглянул на рисунок. Он увидел скворечник, очень похожий на тот, что стоял напротив. Просто один