сейчас моя настоящая мать?
Герцогиня злорадно улыбнулась.
— Ты считаешь, я буду следить за любовницей своего мужа? За какой-то деревенской шлюхой?
У Саймона заиграли жевалки. Кэтрин опустила глаза.
— Хорошо. Ее звали Фелиция Ривз, она жила в маленьком городке Кэпсберг, на окраине.
— Почему жила? Она переехала?
— Она переехала в графство Вегосшир. А два года назад умерла от оспы.
Саймон пытался рассмотреть лицо Кэтрин, чтобы отследить в нем ложь. От череды шокирующих новостей Саймон поник. Каково это, потерять, возможно, любящую мать, которой у тебя никогда не было? Горько. Лишиться шанса найти родного, но незнакомого человека заставило почувствовать какое-то уныние, сожаление. Однако раз Фелиция так легко рассталась с сыном, отдав его герцогу, может, он ей и не был особенно нужен. Саймон смотрел в пол, словно в огромную темную бездну, которая тянула его за собой, манила упасть в нее.
— Почему она так легко отдала меня? — сдавленным голосом спросил он.
Кэтрин встала.
— Она хотела, чтобы ты жил лучшей жизнью, чем была у нее. По крайней мере, так говорил твой отец. Эта нищенка, должно быть, понимала, что с ним у тебя будет все: обеспеченная жизнь, карьера, множество привилегий. Ведь сын герцога гораздо престижнее, чем сын какой-то гувернантки.
Саймон продолжал стоять с опущенной головой. Значит, она была гувернанткой.
— Тебе от этого легче не станет, но она очень не хотела расставаться с тобой. Наверное, любила, хотя я никак не могу понять, каким образом можно испытывать теплые чувства к маленькому куску свертка. — Кэтрин нахмурилась.
— Она умерла два года назад… Какого хрена ты молчала о ней и ничего мне не сказала?!
Когда Саймон взревел на нее, через щелочку Оливии показалось, что герцогиня даже слегка вздрогнула.
— Ты молчала все эти годы, держала в неведении!
— И тогда все узнали бы, что ты бастард, сын простой гувернантки. Это не было выгодно не тебе, не мне. Не хватало еще, чтобы ты привел ее тогда в наш дом. — Кэтрин сверила его взглядом. — Что ж, раз мои попытки женить тебя рухнули, и ты узнал правду о своем происхождении, мне пора.
— Но почему они перестали видеться?
— Потому что, дорогой, таковым было мое условие. Растить чужого отпрыска и не потребовать ничего взамен? Неслыханная глупость — упустить такой шанс.
Кэтрин опротивела ему.
Саймон не смог удержаться и все-таки спросил:
— Когда ты собираешься съезжать?
Герцогиня пару секунд поводила глазами по стене.
— Как можно скорее после недельного приема. Так что радуйся своей победе. — Она пошла к выходу.
Саймон вспомнил одну мелочь и снова спросил ее:
— Барон Лонгстри уехал?
Кэтрин внимательно взглянула на него.
— Кажется, да. Мы все долго стояли и ждали, когда он соизволит выйти. Когда ты ушел за ним в дом, он уехал тихо, не попрощавшись со всеми. Гости были огорчены его неуважительным поступком. Лично мне даже противно на него теперь смотреть.
Бросив последние слова, дверь за ней захлопнулась.
Саймон все еще не мог прийти в себя. Он с усталым выдохом сел на кровать. Ему было тяжело принять то, что у него не осталось родных, а настоящая мать Фелиция умерла. Дверь гардеробной бесшумно отворилась, и Саймон увидел Оливию, все еще стоящую там.
Сочувственным взглядом она будто пыталась приласкать его. Саймон протянул к ней руку, и она бросилась к нему с объятиями. Он не любил жалость, особенно когда ее проявляли к нему. Жалость — это чувство, которое делает другого слабее — так он считал. Но почему-то сейчас Саймону не очень хотелось сопротивляться. Он слишком подавлен для возражений. Ей он позволит пожалеть его. Во всяком случае, сегодня.
Глава 23
Саймон сидел в своем кабинете серым дождливым днем. Капли водной стихии били по окнам, словно стучали и норовили ворваться в комнату. Шум ветра заставил Саймона откинуться на спинку кресла и закрыть глаза. Его дуновение как будто проветрило его мозг, помогая размышлять более здраво и трезво.
На этой неделе он сделал несколько важных открытий. Во-первых, Саймону удалось расправиться с Лонгстри, чье имя он надеялся забыть навсегда. Причем его маленькая тайна однополых отношений шокировала особенно сильно, когда Саймон застал его за приставанием к Оливии. Во-вторых, он узнал, что он бастард, что было самой неприятной и даже горькой для него новостью.
Поразительно, как до этого Саймон не догадался раньше. Ведь Кэтрин была такой отстраненной к нему и чужой. Хотя было трудно усомниться кому-либо в его происхождении, поскольку он и Кэтрин были схожи не только внешне, но иногда и в характере. Если бы ему сказали, что он не сын своего отца, то в это Саймон поверил бы больше. И теперь он, наконец, начинал понимать, почему его на лето отправили к графу Брайтширу — на то была воля Кэтрин. Вероятно, она не желала видеть мальчика дома, и потому отец сделал то, что сделал. По всей видимости, у покойного Сэмюэла был предпочтителен лишь один типаж женщин: с волосами цвета каштана и озерными глазами.
Вообще, тот факт, что отец начал изменять Кэтрин, совсем его не удивлял. И хотя Саймону не прельщают измены в браке, он понимал его. Вечная мерзлота его матери не могла сделать мужчину счастливым и даже удержать его не способна. Саймон помнил, как Сэмюэл любил Кэтрин, с какой заботой к ней относился, несмотря на то, что она этого не ценила, да и не заслуживала. Нынешняя мачеха — это слишком меркантильная и скупая на теплые чувства личность. И, как оказалось, любовь отца к Кэтрин иссякла, что в конце концов каким-то образом свело его с Фелицией. Должно быть, отец полюбил ее по-настоящему, раз связался с женщиной не из его окружения.
Саймон не мог решить, стоит ли поднимать справки насчет его только что найденной покойной матери. Это ни к чему не приведет. Он лишь может узнать подробности ее прожитой жизни и что-нибудь о его отце. Лишние переживания не принесут никакой пользы. Но, возможно, это как-то смягчит его тоску по семейным корням.
Третье открытие для Саймона стало признание любви к Оливии. Оливия привлекала его во всех отношениях: начиная с ее очаровательной внешности и заканчивая добрым и честным нравом. Она была умна, любила читать с детства. Саймону нравилось, как в порыве сильных эмоций ее прелестное личико начинает краснеть, будь это волнение или раздражение. Да, она бывает упрямой и умеет настоять на своем, но это его и привлекало. Саймону нравилась ее своенравность, которая выделяла ее среди общей массы. Ее