Читать интересную книгу Отстойник - Сергей Чичин

— А чего?

Бабах!

Как все-таки здорово, что я прочный на зависть иной адской сволочи. Другой бы так и размазался на месте, а я ничего, я ого-го, я это… крутой я такой. Сильный, но, как тот ежик на пеньке, легкий, сцуко. Ребра вроде выдержали, хотя прямой удар в грудину пришелся будь здоров — впору такое приписывать хорошо разогнавшемуся самосвалу или тому же фон Хендману, который спросонья порою бывает необоримо резок. А вот полетать довелось зачетно — неописуемое, знаете ли, ощущение. Жаль только, спиной вперед — ни пейзажем насладиться, ни разглядеть стремительно приближающуюся стену и как-то сгруппироваться. Шлеп! Только и успел, что голову пригнуть к груди, дабы не размозжить затылок о стену… Вложился спиной, свирепо отшиб лопатки и это, которое ниже талии, — и даже, кажется, повисел какое-то время в добрых трех футах над полом, подобно искусно пришлепнутому грязному носку (ну да, я же рассказывал, через какие болота перлись… чего ждете — что Мейсон, раз уж главгерой, и тут сохранит незапятнанный белый смокинг с розой в петлице?). Потом-таки отклеился и упал. Чего уже не почувствовал, ибо тело моментально онемело… даже как-то слишком сильно для последствий грубого битья. Улегся мешком и приготовился, как только спазм отпустит горло, начать вопить. Возможно, даже всякие грубости.

— А вот чего, — с удовлетворением объяснил Мик, не иначе как в результате кривой усмешки моей зловредной подружки-судьбы оказавшийся единственным, что нашлось в моем немобильном ныне поле зрения. Судя по тому, что никуда бежать и мстить за меня он не порывался (а это, при всех прочих данных, за ним отродясь не ржавело), я нарвался не на какого-то местного грубияна, а на битейную природную аномалию, какую с ноги не укоришь.

— Что это, Мейсон?!..

Это, я бы сказал, неприятность. Но не скажу. Мне надо воздух экономить — когда еще дышать начну. От такого напаса и загнуться недолго. Что интересно, мозг вполне себе… гм… ясно функционирует… работой его поведение и в лучшие времена назвать не получается.

— Такое впечатление, что нас тут заперли, — пояснил Мик, приступая к сооружению себе очередного бутерброда. — Когда входили, ничего такого не было, а пока мы тут митинговали, включилась какая-то силовая сигнализация… ее вроде не видно и не слышно, но тем не менее заметно… если причувствоваться.

— Силовая… сигнализация?.. — Голос Чарли предательски сел.

— Ну не знаю, как оно в каталогах называется, но путем несиловых переговоров Мейсона так летать не заставишь.

Подтверждаю. Мейсон вообще знаменит приземленностью и несговорчивостью.

— Хочешь сказать, нам теперь отсюда не выйти? — напряженно уточнила Айрин. Потом ее перевернутая физиономия вплыла в фокус моего неисправного перископа — по причине перевернутости я не взялся определить, отражается ли на ней обеспокоенность или же злорадство. По логике… гм… плохая вещь — логика. Нежизнеутверждающая.

— Вовсе не хочу, — философски откликнулся Мик. — Но, чтобы не погрешить против правды, вынужден. Нам теперь отсюда не выйти… разве что поискать какие-нибудь модные подвесные потолки, вентиляционные шахты, подземные ходы… или вот Чаки предложить выйти через дверь, мотивируя тем, что весь заряд засады потратился на Мейсона.

— А что, есть такой шанс?

— Нет, оно по-прежнему на месте. Но еще пара таких выстрелов тушками — и проломится внешняя стенка.

Айрин приложила к моему обезволенному организму некое сложновекторное усилие, и я перевалился на спину. Ух ты. Во-первых, хороший вид на декольте. Во-вторых, на стену, куда я вписался. Прямо хоть фотографируй на память — никто же не поверит, что Мейсон способен впечататься в стену так, что в ней останется пролом в полфута глубиной. Конечно, стена не кирпичная, скорее из какого-то вспененного пористого материала, но по первому ощущению он заметно прочнее банального гипсокартона. В-третьих, меня наконец-то отвернуло от безмятежно жрущего фона. Иногда я от него устаю (это помимо того, что периодически ненавижу).

— Это Эл сделал? — осведомилась Айрин недобрым голосом.

— Ты меня спрашиваешь?

— Ну пока что именно ты отвечаешь на все вопросы, и довольно убедительно.

— Э-э-э… Ну в таком случае — да, я полагаю, что это сделан Эл. Возможно, случайно. Может, он завел какой ни на есть генератор, питающий тут всякие устройства, и оно включилось в дефолтное состояние. В любом случае, мне кажется, он так или иначе явится и разъяснит ситуацию. Чаки! Погоди паниковать. Пока что нет повода.

— А когда будет?

— Ну когда я полностью переварю эту трапезу, возникнет серьезный повод для беспокойства.

О нет, только не это. Блин, Мейсон, ну когда ты перестанешь быть раздолбаем? Чего стоило одолжить в арсенале атомную бомбу или хотя бы цвергский топор? Из топора и Мика вполне можно собрать стенорушащий агрегат… ибо не верю я в такие случайности, как запирание членов президиума Верховного Совета в момент принятия переломного решения. Эл, пожалуй, и впрямь явится прояснить положение дел, вот только как бы не вышло оно в духе «всем спасибо за сотрудничество, фирма в ваших услугах больше не нуждается». К такому варианту следует подготовиться и встретить его во всеоружии. Или хотя бы нормально встать. Или хотя бы нормально сесть. Занятный все-таки эффект от этой помордасины — словно вкололи полным шприцем анестетика, а потом уже отоварили по полной… вроде ничего особо не болит, но и никак иначе не чувствуется. Много бы дали наши гуманисты за подобное оружие, на раз выводящее из строя, не особо калеча при этом.

— Надо пощупать стенку, где дверь, может, косяк можно расковырять и протиснуться! — изобрел талантливый ход Чарли, но, судя по отсутствию топанья, сам щупать стенку не устремился.

— Или давайте постреляем из Мейсонова ружья, — внесла предложение Айрин. — Нашумим, а то и стенку раздолбаем.

Глупая идея насчет ружья. Знал бы прикуп — жаканами бы запасся, а картечным рикошетом только самих побьет.

— Куда вас несет-то? — подивился Мик. — Воздух вроде поступает нормально. Жратва и то есть. Ну как проковыряем дырку — дальше что? Мейсон и рад будет на мне прокатиться, только вы учтите, что в таком раскладе мы теряем две — его и мою — боевые единицы, и остаетесь у нас в резерве только вы двое. То есть сколько это? Порядка минус восьми?

— А в глаз? — свирепо вскинулась Айрин.

— Станет минус четырнадцать, — миролюбиво отрезал фон.

И меня никто не спросил, а меж тем я не люблю на нем ездить. У него очень тряская рысь и сложности с выбором пути, через что всякая его поклажа страдает от встречных веток, выступов и как бы не чего похуже. Учитывая, что таскает он меня только в случаях, когда мне и так уже хреново донельзя, с этим приходится мириться, но радоваться этому обстоятельству я так и не научился. Правда, есть оказии и похуже — например, необходимость самому тащить его неподъемную тушу. Где-то через пару сотен ярдов начинаешь реально подыхать, а еще через сотню разбирает истерический гогот — ну настолько нелепым себе кажешься, кантуя эту колоду, что дешевле остановиться и отбиться от любых последствий.

— Мейсон, ты вообще живой? — полюбопытствовала Айрин и, видимо, воспользовалась возможностью безнаказанно дать мне по морде, потому как безвольная моя голова закачалась из стороны в сторону. — Микки, мне чего-то страшновато… он не хамит и даже сиськи не откомментировал.

Ну ты это, покажи поближе, наклонись пониже… фиг там чего откомментируешь, когда башка крутится, что твой флюгер.

— Ты его лупи посильнее, чтоб уж точно хамить зарекся, — благостно откликнулся Мик. — Я, конечно, никаким местом не доктор, но в таком состоянии его видеть доводилось не раз. Будет как новенький… надо только найти крупную неприятность, чтобы стало ясно, что нам всем пиндык. Тут-то он и вскочит, и кааак…

Не дождетесь, сволочи. Вскочу и кааак — но уже после того, как за вас сей пиндык распишется. А то и не вскочу еще… Мне начало, знаете ли, нравиться. Лежишь себе, безболезный и беззаботный, — не об этом ли во все времена мечтали соискатели просветления, зачастую от него отделяемые то болью в дуплистом зубе, то несварением деликатного желудка?

Айрин прекратила болтать моей безответной головой и вообще устранилась из поля зрения. Осталось любоваться только выбоиной в стене, аккурат по моей богатырской фактуре. Позитивность мышления — наше все. Вот докопаются спустя много лет какие-нибудь фанатичные археологи до данного следа в камне и голосить станут, что, мол, как измельчал с той поры народ… а были герои — в стенах отпечатывались. Вот голову зря, пожалуй, убрал от столкновения — войду в историю безголовым мутантом. Может, попросить Мика туда ногой поколотить, выдолбить приличествующую нишу? Ну да, этот такое выбьет, что конский череп поместится.