Читать интересную книгу Отстойник - Сергей Чичин

— Эй-эй! — Чарли воспользовался поводом возмущенно всплеснуть лапками, чтобы катапультировать свой неудобоваримый паек в дальний угол.

— …которая сама решения принимать не рискует, а от ценных указаний отрезана. Твой, Мейсон, почтенный папаша на эту тему еще лекцию читал гватемальским партизаненам — ты думал, я все проспал?

Вообще-то именно так я и думал. Трудно было не проспать лекцию, храпя на ней так, что пресловутый почтенный папаша начал за кольт хвататься.

— Ну ладно, проспал. Но выражение «оперативно-тактическое руководство» откуда-то у меня в голове появилось. Я, правда, не очень… а если честно, то даже совсем не представляю, что под этим понимается, но абсолютно уверен, что Эл с этим не справляется.

Поспорить с этим, пожалуй, можно, довел же он нас в целости и сохранности, в чем и была его изначальная функция: но я воздержусь. Нефиг преумножать роящиеся в голове фона сущности и тем более раскрывать существующие. Самого меня мало напрягает тот факт, что периодически Эл норовит запросить инструкции — это нормальное явление во всякой многоуровневой иерархической структуре. Гораздо больше усложняет ситуацию осознание, что первичный гладко вылизанный и вроде как абсолютно надежный план пошел по звезде, а Хранитель мало того что не имел резервного, так еще и не потрудился допрежь запрашивания связи хоть что-то предпринять из головы. Я бы как минимум увел подопечный объект в сторонку от порушенного чек-пойнта, чтобы не оставаться на очевидном злодеям маршруте. Может, конечно, он поболее нас понимает в ситуации (что немудрено) и действует по оптимальному плану… но все равно неприятная картина. Эла как такового мы худо-бедно познали и убедились в его незлобивости и добропорядочности. А кто там у них сидит на магической рации по ту сторону занавеса и какие затеи, к выполнению обязательные, вложит в большую хранителеву голову — еще вилами на воде писано.

Чем глубже я задумываюсь, тем тоскливее становится. Пожалуй, надо с этой привычкой завязывать. Если жить мне, помимо того что хреново и незачем, станет еще и тоскливо — как прикажете выбираться?

— Ладно, с тобой ничего не ясно. Айрин?

— А чего я? — напряглась целевая фигура всея аферы.

— Ты предпочитаешь общество большого волосатого мачо возвращению в мир с неблагополучной экологией?

Айрин призадумалась. Крепко так, ажно морщину филигранно отчеканила на мощных мышцах лба. Про мачо я, наверное, зря. Может в таком ракурсе и польститься, особенно учитывая, что на ниве пресловутой неблагополучной экологии подобные кадры и впрямь не задаются.

— Если бы мне пообещали, что с возвращением вся эта фигня кончится и не повторится, то я бы повелась, — изрекла мыслительница наконец. — А если там по-любому жить-дрожать в ожидании, пока очередной волосатый из темноты вылезет… проще уж, наверное, сейчас разобраться. А?

— Лучше, а не проще, — поправил Мик машинально. Ух ты, а я и не замечал за ним подобной лингвистической педантичности. Не иначе и на него адские эманации начали действовать. — Что-то в этом есть.

Есть-то оно есть, только вот если совмещать их чаяния, то получится, что Эла надо посадить на гауптвахту, а со всеми местными непонятками разобраться своими силами. Вот уж не больно хочется. Легко представить, на кого они повесят всю эту благородную миссию. Не имея особого представления о том, с чем тут приходится иметь дело, я нарулю ничуть не больше и не лучше, чем Эл.

Так, а чего же хочу я сам? Пива темного и рыженькую из-за барной стойки… гм. Приятно осознать, что никакие обстоятельства не в состоянии сбить мне прицел, нос этим явно придется повременить. Зачем мы сюда лезли? За минералами? Как предлог, конечно, катит, но как серьезная причина… Будем честны — первопричина всех наших неприятностей, как всегда, в непреходящем прекраснодушии (что трудно заподозрить, изучая недобрую конструкцию фонхендманской челюсти, но вот поди ж таки). Стало быть, можно не валять дурку, канюча у Эла доступа к этим самым минералам… они ему самому пригодятся — одни похороны с ремонтом во сколько еще станутся. На крайняк, чтобы не возвращаться совсем уж с пустыми руками, я чего-нибудь сопру из их арсенала. Лазерная пушка мне не понравилась — уж больно она здоровенная, с такой ни напасть энергично, ни убежать, и полиция наверняка прикопается. Вон Шарпса того же, дабы продать в музей под видом дедовского наследия, и ладно. Но тут вступает в действие неоспоримая правота Айрин… Вот уж не думал, что однажды заподозрю ее в правоте: проблемы нужно решать, а не бегать от них по кочкам. И если дело можно перенести в привычные нам обстоятельства — хорошо, но если истоки наших злоключений бьют где-то строго тут, среди местных болот и кустов-убийц — придется приноравливаться к местным обстоятельствам… вряд ли прародитель всего этого безобразия смиренно потащится за нами, упрашивая пнуть его повинную задницу. А лишняя морока с агрессивными посредниками мне не представляется большой радостью. Опять же жертвы и разрушения всегда лучше ассигновать встречной стороне конфликта. Правда, тактика выжженной земли не рассчитана на ситуации, когда своих ни в какую не жалко, а у оппонента куча (по крайней мере, один) дружелюбных бибизян сидит по корягам.

— …Разбудите его наконец!

Да не сплю я, не сплю. Незачем так орать. Что за народ — если ты полчаса никого не убиваешь, полагают, что заснул. Если два дня не видели — что умер. Если неделю не писал, не звонил и не светился в хронике происшествий — что никогда и не рождался.

— Я сказал — домой! — очень убедительно (по собственному мнению) объявил Чарли и даже пристукнул кулаком по столу, вызвав легкое оживление в аквариуме.

— Ну если будет такая возможность, можешь отправляться.

— Что значит — возможность? Мейсон, ты мне это… мозги не пачкай! Какая еще возможность? Домой, я сказал, и никаких!

Судя по искаженной физиономии, Чарли только сейчас сообразил, что по поводу военного положения рейсы автобусов из Ада могут быть и отменены. И тугодумие его воистину благо, ибо отсекает представление об особо гнусных вариантах. Например, Эл может не так управиться с порталом и куда-нибудь не туда нас вывалить. Даже без особо злого умысла, просто по криволапости. Даром, что ли, всю дорогу ею козыряет.

— Поглядим, что там скажет Эл. Может, в свете всех этих разительных перемен Айрин больше никому не интересна… чему я не удивлюсь.

— Пошел ты, Мейсон.

— На твоем месте я был бы донельзя рад такому повороту событий.

— Это потому, что ты грубый и совсем неженственный. — Не преминул укорить Мик. — Нет уж, наша Айрин привыкла быть в центре внимания. Помню, как-то даже подожглась, чтобы все посмотрели на нее и сказали: «О!»

— Я не потому подожглась, — словно бы даже смутилась Айрин.

— А что, это был политический демарш?

— Мейсон, тебе уже сказано — пошел ты! Это была случайность.

Не очень представляю, как можно случайно поджечься. Человек вроде не сильно горюч, и вообще из воды… Впрочем, видел я вещи и постраннее. Например, самоубийство посредством очереди из крупнокалиберного пулемета в тушку. Ну а что, набегание на этот самый крупнокалиберный пулемет с коктейлем Молотова в подъятой длани — не самоубийство?

Заседание клуба праздных звездунов превратилось во встречу взаимно недовольных субъектов. Чарли надулся и хотел было, судя по порывистому хлюпу носом, покинуть помещение, отыскать дорогу на родину и по пути попришибить пару дюжин крупных местных правонарушителей… но почему-то никуда не пошел. Айрин с оскорбленным видом отвернулась к аквариуму, надеясь, что ли, снискать в созерцании его успокоение и благость. Однако тамошние караси затеяли что-то типа потасовки за доставшиеся им кишки их былых товарищей, так что спокойствием из водных глубин и не пахло. Не уверен, что угнетало в данный момент Мика — возможно, отсутствие кетчупа, но он тоже пригорюнился и ото всех отвернулся. А, нет. Это он не ото всех отвернулся, а повернулся непосредственно к выходу (он же вход) из комнаты. И не пригорюнивался — как же, от него дождешься, — а чего-то оттуда напряженно дожидается. Эл, что ли, подкрался подслушать? Да нет, это вряд ли… его так просто не срисуешь.

Чем гадать, всегда проще сунуться и посмотреть. На крайняк по любопытной морде и схлопотать не есть проблема. Да и если бы тут была какая опасность, Эл уж наверняка бы ее заметил первый. Так что я поднялся, отправил в пасть последние клочки тутошней рыбьей мацы и направился к выходу без унизительного поспешания, но и не тормозя на каждом полустанке, чтобы прицениться к семечкам.

— Нахожу эту идею опрометчивой, Мейсон, — задумчиво сообщил мне в спину Мик.

— А чего?

Бабах!

Как все-таки здорово, что я прочный на зависть иной адской сволочи. Другой бы так и размазался на месте, а я ничего, я ого-го, я это… крутой я такой. Сильный, но, как тот ежик на пеньке, легкий, сцуко. Ребра вроде выдержали, хотя прямой удар в грудину пришелся будь здоров — впору такое приписывать хорошо разогнавшемуся самосвалу или тому же фон Хендману, который спросонья порою бывает необоримо резок. А вот полетать довелось зачетно — неописуемое, знаете ли, ощущение. Жаль только, спиной вперед — ни пейзажем насладиться, ни разглядеть стремительно приближающуюся стену и как-то сгруппироваться. Шлеп! Только и успел, что голову пригнуть к груди, дабы не размозжить затылок о стену… Вложился спиной, свирепо отшиб лопатки и это, которое ниже талии, — и даже, кажется, повисел какое-то время в добрых трех футах над полом, подобно искусно пришлепнутому грязному носку (ну да, я же рассказывал, через какие болота перлись… чего ждете — что Мейсон, раз уж главгерой, и тут сохранит незапятнанный белый смокинг с розой в петлице?). Потом-таки отклеился и упал. Чего уже не почувствовал, ибо тело моментально онемело… даже как-то слишком сильно для последствий грубого битья. Улегся мешком и приготовился, как только спазм отпустит горло, начать вопить. Возможно, даже всякие грубости.